Я густо покраснел. Глупо было приходить сюда в точной копии её вчерашнего наряда и надеяться, что она ничего не заметит.

– Вы хорошо выглядели, – проглотив колючий ком, сказал я. – Решил примерить вашу шкуру.

– Чтобы примерить её, нужно провести целый вечер в компании мужчин, которые хотят купить твою невинность, – беспечно ответила она. – Вас устраивает роль женщины в обществе?

– Нет, – решительно сказал я.

Дебора удивлённо посмотрела на меня. Бьюсь об заклад, она надеялась услышать уверенное «да» и ворох глупых предрассудков, но я слишком хорошо помню мать, даже спустя столько лет. И даже несмотря на то, что искренне пытался забыть о ней.

– Как интересно, – пробормотала она.

– Не только вы умеете удивлять, – вяло огрызнулся я.

Мы шли мимо надгробия в форме рояля и, не сумев побороть искушение, я прикоснулся к нему. Обжигающе ледяной камень, искусная работа и надпись «THORNTON». Белой осталась только крышка инструмента – всё остальное посерело от времени, покрылось трещинами и искрошилось. Кое-где сквозь трещины пророс мох.

– Вот, видите? Вы уже начали замечать красоту.

– Вы любительница декаданса?

– Эстетика упадка, – задумчиво произнесла она. – Не знаю, Арчи, называйте это как хотите, но мне нравится находиться здесь. Я не испытываю страха перед мёртвыми.

– На вашем месте я бы опасался, что в этих зарослях притаился вполне живой сумасшедший, готовый наброситься на вас и разорвать.

– Значит, такова моя судьба.

– Какой фатализм. – Я закатил глаза.

– Вы мне нравитесь, мистер Аддамс, – без долгих предисловий сказала Дебора. – Моя мать назвала вас странным, а вот мне кажется, что вы очень загадочный и совсем не такой, каким хотите показаться.

– Удивительная проницательность, – пробормотал я себе под нос.

– Давайте будем дружны с этой минуты? – Дебора остановилась передо мной и не позволила пройти дальше.

– Вам так не терпится, чтобы соседи начали распускать о вас грязные слухи?

– Боитесь, что отец заставит вас жениться на мне?

Я посмотрел на неё и в очередной раз отметил, что за милым личиком скрывается пытливый ум. Дебора не так проста, как я думал, и совсем не глупа. Общаться с ней опасно – любой прокол с моей стороны может стать фатальным. Мисс Миллз легко поймёт, что я грязный лжец.

– И этого тоже, – спустя мгновение ответил я. – Меня это не интересует.

– Свадьба? Как хорошо всё складывается – меня тоже. – Она улыбается мне и в полумраке кладбищенской аллеи выглядит завораживающе прекрасной. – Ну же, Арчи, кто ещё покажет тебе тайны Хайгейтского кладбища? Кто прочитает тебе стихи Бодлера, кто расскажет о содержании книги, которую ты точно не станешь читать? – После этой фразы я не смог сдержать улыбки. – Войдите в моё положение, мистер, у меня ведь совсем нет друзей.

– Как странно! – Я рассмеялся.

– Вот именно! Я умна, образована и вижу чуть дальше собственного носа. Поэтому с женщинами мне скучно, а мужчины выводят меня из себя.

– И кем я являюсь в этом простом уравнении?

– Иксом, – без промедления ответила она. – Вы, Арчи, неизвестное, которое я собираюсь найти.

Мисс Миллз настолько поразила меня своей страстной речью, что я даже не обратил внимания на то, что она время от времени переходит на «ты». Да и уместно ли думать о таких мелочах, когда тебе предлагают дружбу? Конечно, обычно так не происходит, люди сперва узнают друг друга, затем сближаются, но с этой леди всё не как «обычно». И в этом есть определённый шарм.

– Будь по-вашему, мисс Миллз. Но соглашаюсь я исключительно ради Шелли и её «Прометея», читать которого у меня нет никакого желания.

– Вы чудо, Арчи, – выдохнула она. – Когда мы сможем встретиться снова?

– Через несколько дней я уезжаю, возможно надолго, – ответил я.

– Значит, завтра, – решительно заявила Дебора.

– А вы времени зря не теряете.

– Жизнь слишком коротка чтобы тратить её на скучные книги и пустых людей. Проводите меня до ворот, там и расстанемся, но только до завтрашнего вечера. Я ещё не показала вам могилу Карла Маркса.

Я предложил ей локоть, она, задумавшись на мгновение, взяла меня под руку, и мы направились в сторону выхода.

Суеверный ужас отступил, хайгейтские тени больше не кажутся опасными, на душе вдруг стало хорошо и спокойно. Я увидел, как в свете фонарей сияют капли влаги на мраморных фигурах, как природа пытается поглотить надгробия и склепы, обнимая их ветвями деревьев. Растения крошат камень доказывая, что жизнь сильнее смерти, что рано или поздно всё вернётся в лоно матери-земли и цикл начнётся заново.

– До завтра, Арчи. Я буду ждать вас на том же месте.

– До завтра, – кивнул я. – Доброй ночи.

Хотел пройтись, немного развеяться, но вдруг понял, что очень устал. Пока ловил кэб думал о том, что сказал мне Теодор, и внутренне посмеивался над ним. Каково же будет его удивление, когда он узнает, что никаких поцелуев под луной не было!

Нужно будет их познакомить, решил я. Теодор с ума сойдёт от одного вида Деборы, она наверняка покорит его и тогда я сам смогу советовать ему не целовать её, чтобы окончательно не пропасть.

Странно, но весело от этой мысли мне было недолго. Садясь в кэб, я уже злился и на себя, и на Теодора, и на возможное знакомство моих друзей. Это что, ревность?

– Какая чушь…

– Вы что-то сказали, сэр? – Спросил водитель.

– Нет, простите. Так, мысли вслух, – ответил я.

Филипп встретил меня у ворот, впустил на территорию особняка и, не сказав ни слова, поднялся по рассохшимся ступеням к покосившейся входной двери.

Про себя я отметил, что в таком месте можно легко избавиться от тела. Если Коллекционер прикажет, его бритоголовый помощник просто закопает меня в запущенном саду, и никто никогда не найдёт моих останков.

Надеюсь, до этого не дойдёт.

Я вошёл в заброшенный дом и попытался придать лицу уверенное выражение. Ночные прогулки по Хайгейтскому кладбищу укрепили мой дух, так что каким-то старым особняком меня уже не испугать. Наверное.

– Куда нас отправят? – Спросил я, поднимаясь на второй этаж следом за Филиппом.

– Меньше болтай, – посоветовал он.

Мне пришлось прикусить язык, но в отместку я начал угрюмо топать, выражая своё недовольство. Филипп на провокацию не поддался, даже ни разу не обернулся. Ну и чёрт с ним.

На втором этаже, прямо напротив лестницы, я увидел чемодан, сундук и походный рюкзак. Похоже, Коллекционер решил позаботиться о том, чтобы наше путешествие прошло наилучшим образом.

Филипп откинул крышку сундука, покопался в нём и поманил меня пальцем. Я подошёл ближе и уставился на своего компаньона.

– Переодевайся, – сказал он.

– Я хорошо одет, – возразил я.

– Руины в горах. Далеко ты уйдёшь по непроходимой чаще в своих новеньких туфлях? – Насмешливо осведомился громила.

– Разве Пожиратель Времени не отправит нас прямо к…

– Переодевайся, – повторил Филипп.

Он достал из сундука пару высоких сапог и бросил мне. Я их не поймал, ещё и портфель выронил, из него выпал роман Шелли.

Громила посмотрел сперва на книгу, затем на меня, и, ухмыльнувшись, сказал:

– У тебя не будет времени на чтение.

– Да, я уже понял.

Внутри всё кипит от злости. Я привык работать один, привык держать всё в своих руках, полагаться только на себя и действовать так, как посчитаю нужным. Цепной пёс, приставленный ко мне Коллекционером, слишком много на себя берёт. Может, от него и будет польза в горах, но пока он только выводит меня из себя.

Возможно, Филипп ждал, что меня смутит необходимость переодеваться при нём, но он не знает, где мне приходилось жить в юности. Проигнорировав его насмешливый взгляд, я стащил с себя жилет и рубашку, сложил их и положил на подоконник. Затем без капли смущения снял брюки.

– Хорошо рассмотрел меня? – Спросил я, застёгивая пуговицы на плотных шерстяных штанах.