Сдаётся мне, что ребёнок оказался у старика вовсе не случайно, но, раз подтверждённой информации нет, остаётся только гадать и надеяться, что во время работы я не влипну ещё сильнее.

Орден приготовил для меня имя – Одо Шварц. Завтра в три часа дня я должен переступить порог особняка в Эш-сюр-Альзетте и выкрасть артефакт, пока хозяин будет развлекаться на приёме, устроенном в честь его шестидесятилетия.

Три часа дня. Самый пик лихорадки.

Мучимый тяжёлыми мыслями, я открыл окно и посмотрел на тёмную улицу. В соседнем доме что-то празднуют, до меня доносятся звуки фортепиано. Музыкант либо любитель, либо ребёнок – играет он из рук вон плохо.

Телефонный звонок вернул меня к реальности. Сперва я не хотел отвечать, но вдруг подумал, что это может быть Дебора. Если её страх прошёл, если она даст мне ещё один шанс…

– Арчи?

– Теодор, – разочарованно выдохнул я.

– Я начал думать, что ты избегаешь меня. И, похоже, не ошибся. Твоя экономка сказала, что ты болен. Это правда?

– К сожалению.

– Может, свежий воздух тебя исцелит? Я ведь приглашал тебя в наш загородный дом, и это предложение всё ещё в силе.

– Я не могу, работа.

– Снова? Судя по голосу мисс Стюард, ты был едва ли не при смерти.

– Как видишь всё прошло, – раздражённо сказал я.

– Я хочу увидеть тебя, Арчи. Пожалуйста, приезжай. Неужели в твоём плотном графике не найдётся пары дней для старого друга?

– Прости, Теодор, но у некоторых людей нет отца виконта, и им приходится работать, чтобы не умереть от голода.

Сказал и тут же прикусил язык.

Дурак, дурак!

– Тео…

– Я совсем забыл об этом, – неожиданно печально сказал он. – И впрямь, живя под крылышком богатого отца я многого не замечаю. Прости за беспокойство, Арчи. Надеюсь, мы всё же встретимся этим летом.

– Подожди! – Выкрикнул я в трубку. – Я навещу тебя когда вернусь, обещаю. Болезнь вымотала меня, сам не понимаю, что говорю. Прости, Тео, эти дни… Я сам не свой.

– Вот это больше похоже на моего дорогого товарища. – Я услышал его улыбку. – Можешь приезжать без предупреждения, только скорее, ладно? Я ужасно по тебе тоскую.

Довольно долго я стоял у телефона, сжимая трубку в руке. Разговор получился скомканным и странным, в голосе Теодора сквозила такая печаль, что у меня защемило сердце. Может, с ним что-то случилось? Он всегда был ласков и щедр на добрые слова, но сегодня я точно услышал в его голосе что-то странное и пугающее.

Если бы я мог всё бросить и поехать к нему! Но я, как минимум, болен, и не знаю, может ли зараза передаться.

Охваченный дурными предчувствиями и невесть откуда взявшимся страхом, я до самого утра изучал бумаги, а с первыми лучами солнца удалился в комнату, где неброско оделся и кое-как привёл себя в порядок.

Хотел дождаться Пожирателя Времени, но уснул, едва вернулась лихорадка.

Сны мои были сумбурными и непоследовательными, в них то и дело возникали пугающие образы странных тварей и неведомых чудовищ. Я снова видел кровь на своих руках, я весь был залит ею. И всё вокруг превращалось в кровавое марево, в клубящийся алый туман, который обволакивал меня, проникал в нос и рот, а я задыхался и никак не мог проснуться.

Пожиратель Времени заявился прямо ко мне домой – он просто вошёл в комнату и застыл словно изваяние. К тому моменту я проснулся и чувствовал себя ещё хуже, чем утром.

Впервые мне не было страшно находиться в компании этого человека. Возможно, всему виной смирение, с которым я принял свою дальнейшую судьбу. Не осталось ни надежды, ни желания бороться, осознание собственной смертности накрыло меня с головой. Я знал, чувствовал каждой клеточкой тела, что мою болезнь вылечить никому не удастся.

За дверью в ванную оказалась незнакомая тёмная комната. Поблагодарив Господа за то, что Пожиратель не вышвырнул меня под палящее солнце, я перешагнул порог и огляделся.

Здесь давно никто не останавливался, комната не пахнет людьми. На первом этаже играет музыка, смеются гости, Пожиратель либо опоздал, либо распоряжения Ордена оказались ошибочными. Приём явно уже начался, а я не получил форму и не имею даже шанса слиться с толпой безликих официантов.

Осторожно выскользнув в коридор, я прошёл к лестнице и замер, прислушиваясь к разговорам внизу. Не передать словами каким облегчением для меня стала беззаботная болтовня прислуги. Это вовсе не гости – это официанты и горничные, а музыканты, судя по всему, просто разогреваются. Значит, Пожиратель Времени не промахнулся.

Люди говорят по-немецки, но в их речи то и дело проскальзывают французские словечки. Город находится на границе с Францией, так что в этом нет ничего удивительного. Теодор говорит так же, но выглядит при этом последним пижоном. Любимым мной пижоном.

– Привет! – Я вышел из укрытия и помахал прислуге внизу. – Я заблудился в этом проклятом доме. Где мне взять форму?

– Спускайся! – Одна из горничных упёрла руки в бока и требовательно повторила: – Немедленно спускайся! Если хозяин увидит тебя наверху нам всем не поздоровится!

– Да ладно тебе, я ведь случайно там оказался.

– Как твоё имя?

– Одо, – уверенно ответил я. – А твоё?

– Пойдём, тебе давно пора переодеться, гости начнут пребывать с минуты на минуту. И почему они вечно нанимают таких как ты…

Чтобы вжиться в роль Одо Шварца достаточно забыть о манерах и вести себя так, как ведут себя все бедные люди, вынужденные прислужить богачам – грязно выражаться, всем своим видом показывать, что ты достоин большего, и, самое главное, сохранять на лице выражение крайнего недовольства происходящим.

– Заходи. – Горничная открыла неприметную дверь и почти втолкнула меня в крошечную коморку. – И пошевеливайся.

Оставшись наедине с собой, я начал переодеваться, попутно обдумывая с чего начать поиски артефакта. В документах Ордена не было ни слова о том, где Кох может хранить «каменного ребёнка». Это первое дело, в котором информаторы сработали из рук вон плохо, придётся вести поиски вслепую. На всё про всё у меня есть пять-шесть часов, а я даже не знаю, как выглядит проклятая реликвия.

Форма оказалась мне велика – видимо тот, для кого её заказывали, был обладателем внушительного живота. Пришлось заправить рубашку в брюки и прикрыть это безобразие крошечным передником с кармашками. В одном из них я нашёл блокнот и карандаш.

Я вышел из комнаты, махнул рукой торопливо семенящему к веранде скрипачу, сально подмигнул молодой официантке и, заложив большие пальцы за ремень, вразвалку направился к горничной, которая показалась мне главной среди прислуги.

– Так лучше? – Осведомился я.

– Твою наглую рожу ничем не украсить, – фыркнула она. – Будешь отвечать за улиток.

– Разносить, что ли?

– Что ли… Господь свидетель, с каждым годом ваше воспитание становится только хуже. Да, именно так, ты должен будешь разносить улиток. И что с твоими волосами? Из какого захолустья тебя сюда вообще притащили?

– А что с ними не так? – Искренне оскорбился я.

– Надеюсь, ты не принёс вшей. Иди сюда, быстрее! Ну что ты встал, давай…

Она вцепилась в меня железной хваткой и оттащила в сторону. С мастерством факира достала из кармана передника ленту и принялась завязывать мои волосы в тугой низкий хвост. Я молчал и позволил ей истязать себя.

– Так-то лучше. Одо, да? Спустись в винный погреб и помоги Йохану.

– А как же улитки?

– Ступай! – Рявкнула горничная. – Когда гости прибудут, мне придётся уйти на кухню с остальными девушками, но не дай Бог я узнаю, что ты что-то натворил – напишу такое рекомендательное письмо, что тебя с ним даже в тюрьму не примут.

– Как скажете, фрау, как скажете.

Последние силы я растратил на шутовской поклон. Стоило мне отвернуться от разгневанной горничной, как перед глазами заметались алые пятна, а к горлу подступила тошнота.

Всё ещё слишком светло. Солнце уже клонится к закату, но до него ещё добрых три часа. Хорошо, что я нахожусь в доме, а не на веранде, ещё лучше то, что окна занавешены плотными портьерами. Будь здесь хотя бы немного светлее…