Мы покинули городок и вышли к протоптанной десятками ног тропинке. Несмотря на майское тепло, туман, спустившийся с гор, принёс с собой холод. Спины идущих впереди людей растворились в белоснежном мареве, я засунул руки в карманы тёплых брюк и постарался отвлечься от тяжёлых мыслей.

Природа вокруг медленно просыпается, запели первые птицы. Край неба окрасился розовым, предсказывая скорое появление солнца. До меня доносятся тихие голоса туристов, шёпот наших шагов вторит шелесту листьев. Ветер принёс запах хвои и свежести, на душе у меня вдруг стало неописуемо спокойно. Давешние страхи отступили, я успокоился и даже приободрился.

Да, работа оказалась не такой простой, как обещал Коллекционер, но ведь и заплатят мне куда больше, чем я получаю обычно. Три дня и эти неудобства окажутся в прошлом, а через пару недель я и вовсе о них позабуду. Возможно, даже буду вспоминать это приключение сидя у камина с бокалом вина.

Дорога начала подниматься в гору. Первые несколько часов пути показались мне лёгкой прогулкой, но вскоре я понял, что моё изнеженное тело не было готово к такому приключению – ноги и поясница начали ныть. Я искоса взглянул на Филиппа и увидел, что он выглядит полным сил, будто не было всех этих утомительных часов.

– Что, малыш, устал? – Насмешливо спросил громила.

– Да, – честно признался я. – Когда будет привал?

– А вот это не мне решать. – Филипп указал на проводника. – Когда он скажет, тогда и остановимся.

Мы шли под сенью деревьев, защищённые от солнца их пышными кронами, но я точно знал, что потом лес закончится и мы окажемся один на один с суровой горной породой. Мне доводилось читать о том, как люди покоряли непреступные вершины и, честно сказать, эти истории нравились мне ровно до того момента, как я понял, что стёр мизинец правой ноги.

– Привал! – Выкрикнул инструктор.

Я рухнул было на землю, но Филипп схватил меня за локоть и отволок в сторону. Там он скинул свой огромный рюкзак, достал из него флягу и протянул мне.

– Спасибо, – буркнул я.

– Живи, малыш. – Громила приложил ладонь козырьком к глазам и посмотрел куда-то вперёд. – Идти нам ещё долго.

Туристы вокруг выглядят бодрыми и довольными, мне же, глядя на них, хочется плакать.

– Вы уверены, что ваш брат дойдёт? – Подошедший инструктор окинул меня мрачным взглядом.

– Сомневаетесь в моей компетентности, сэр? – Спросил Филипп. – Наша семья веками взбиралась на горы, мы, можно сказать, потомки горных козлов, а он учился за границей, вот и растерял навыки. Не переживайте, я мигом поставлю его на ноги.

Инструктор с сомнением посмотрел на громилу, пожал плечами и отошёл.

– Что ты ему наплёл? – Прошипел я.

– Что мы потомственные альпинисты. У меня даже, – Филипп достал из кармана сложенную бумагу, – удостоверение есть. Почётный инструктор, такие дела.

– Подделка? – Одними губами спросил я.

Ответом мне стала кривая ухмылка.

Теперь никто нас точно не хватится – зачем искать в горах профессионала? Покинув группу, мы сможем спокойно отправиться по своему маршруту, не вызывая подозрений.

– Вставай, пора идти. – Филипп надел на спину рюкзак.

– Уже?! А как же завтрак?

– Ты что, не поел? – Удивился Громила. – Я же оставил еду в комнате.

– Тогда я не хотел.

– Теперь понятно, почему Коллекционер отправил меня с тобой. Один ты бы сдох по дороге.

Я мрачно взглянул на него, поднялся и, прихрамывая, пошёл следом за группой. И угораздило же меня так вляпаться!

Два дня назад мне казалось, что я готов плюнуть на всё и в одиночку спуститься с проклятой горы.

Сегодня я понял, что у меня нет сил даже на то, чтобы скатиться по склону.

Мы оставили группу вчера утром. Филипп терпеливо выслушал наставления инструктора, заверил его, что мы не пропадём, и уверенно пошёл по узкой тропе, уходящей, как ни странно, вниз.

Я шёл за ним, терзаемый скверными мыслями, но упорно молчал. В правом ботинке хлюпало, пальцы мои превратились в кровавое месиво ещё полтора дня назад. Умри я от заражения крови, Филипп просто закопал бы меня под деревом.

В какой-то момент тропа снова начала подниматься, и я едва не застонал.

Этой ночью мы ночевали на скалистой пустоши под брезентовым навесом.

Проснулся я от чувства тревоги, резко сел и уставился в серое небо. Слух мой обострился до предела, но ничего кроме воя ветра не уловил. Так я и сидел, обхватив себя руками, до тех пор, пока не проснулся Филипп.

– Замёрз? – Он протянул мне своё одеяло. – Держи. Твоя смерть в план не входит.

– Я хочу есть.

– Придётся подождать, малыш.

Он умело развёл огонь на месте вчерашнего костра, собрал треногу и достал металлический тросик. Прикрепил удавку, на крюк подвесил походный котелок с водой.

– Чаю хочешь? – Спросил Филипп.

– Только поесть и убраться отсюда, – ответил я.

Последние дни я беспрестанно спрашивал себя, стоит ли игра свеч. За годы работы в Ордене тело моё привыкло к комфорту, я совершенно забыл, что такое лишения. Не представляю, что со мной стало бы, не будь у меня хоть какого-то опыта выживания на улице.

Обещанные полтора миллиона маячат впереди, словно свет в конце тоннеля, но с каждым мгновением, проведённым на безжизненной каменистой пустоши, я всё больше убеждаюсь, что нужно было просить больше.

– Как ты здесь оказался? – Неожиданно спросил Филипп.

Я моргнул и пожал плечами.

– Не здесь, – громила обвёл рукой редеющий лес, – а в Ордене.

– Историю своей жизни рассказывать не стану, – сказал я.

– И не надо. Расскажи, когда узнал, что мир не так прост, как тебе говорил отец, мне хватит.

Хотел отмахнуться, закатить глаза и продолжить сверлить хмурым взглядом котелок, но от молчания уже саднит горло, да и говорить об этом мне ни с кем ещё не доводилось. Филипп, хоть он и грубиян, прекрасно знает, что творится под покровом ночи, так с кем кроме него можно такое обсудить?

– К тому моменту я был уже в Пловдиве и надеялся найти дураков, которые довезут меня до Софии. Денег на поезд у меня, разумеется, не было. Две недели я шатался по улицам, пытался подзаработать, но меня гнали прочь. В конце концов судьба свела меня с чумазыми мальчишками, которым были чужды честь, раскаяние и страх. Они научили меня воровать.

– И долго ты там пробыл? В Пловдиве, – спросил Филипп, наливая воду в жестяную кружку.

– Полгода. Закончилось всё так же внезапно, как и началось – мы пришли на железнодорожную станцию, чтобы разжиться деньгами, я увидел в толпе богато одетого джентльмена и пошёл за ним. Сам не заметил, как мы оказались в безлюдном переулке у вокзала. Тогда-то он и обернулся, а я застыл, пойманный на месте преступления.

– Ты ведь не обокрал его.

– Но собирался. И это намерение было написано на моём лице. – Вздохнув, я принял кружку и немного отпил. – Он обладал каким-то гипнотическим взглядом, тот человек. Приказал подойти к нему, и я повиновался. Безропотно, что твой агнец. Твёрдой рукой он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него. Помолчав, он сказал: «Пойдёшь со мной». И я, ты только подумай…

– Пошёл, – закончил за меня Филипп.

– Да. Мы вернулись на станцию, прошли мимо моих приятелей и вошли в поезд. Никто не спрашивал кто я, проводник не спросил билета. Мы расположились в купе на две персоны, джентльмен достал из портфеля газету и положил её на столик. Читать не стал, просто сел на сидение и долго смотрел в окно. Как только поезд отъехал достаточно далеко от Пловдива, он…

– А ты? – Спросил Филипп. – Что ты делал всё это время? Просто глазел на него?

– Ты не поверишь, – устало выдохнул я. – Просто глазел. Я был словно одурманен, даже сейчас не могу точно сказать, что произошло в том переулке. Пока мой спутник молчал, я гладил мягкую обивку сидения, разглядывал его начищенные туфли, дорогой костюм… Так на чём я остановился?

– Вы отъехали от Пловдива, – подсказал громила, неожиданно ловко нарезая сухие грибы на крошечной разделочной доске.