Взгляд, которым он одарил меня, был похож на материнские объятия. Я сам не понял, как расплылся в глупой улыбке, как придвинулся к нему, инстинктивно пытаясь согреть. Тогда Теодор обнял меня за плечи и расхохотался, поражённый моим участием, а я всего лишь пытался прикоснуться к свету, который он источал.

Мне до сих пор тяжело врать ему, когда я уезжаю. Мне кажется, что Тео видит меня насквозь, но молчит, потому что слишком хорошо воспитан.

Несколько раз я порывался рассказать ему правду, хотя бы часть правды, но меня останавливал страх перед Карателями Ордена. Я дорожу своей жизнью, а мысль о том, что из-за меня пострадает Теодор, и вовсе невыносима.

– И надолго ты уезжаешь? – Спросил Теодор.

– На этот раз, возможно, надолго, – кивнул я.

– Порой мне кажется, что ты работаешь под прикрытием.

Он улыбается, а я вцепился в скамью так, что побелели пальцы.

– Так и есть, – нарочито беспечно ответил я, – у меня секретное задание от гильдии Вольных Каменщиков4, только ш-ш-ш, никто не должен об этом знать.

– Я могила, ты же знаешь. А если серьёзно, куда ты отправишься на этот раз?

– В Словакию, – выпалил я и тут же пожалел об этом.

– Ого! – Присвистнул Теодор. – И ради чего ты едешь в такую даль? Тебе достойно заплатят?

– Да, матушка.

– Иди ты к чёрту, Арчи Аддамс. – Он пихнул меня в плечо. – Я просто пытаюсь убедиться, что мой младший товарищ не попадёт в передрягу и не останется голодным.

– Пока ты рядом я не пропаду.

– Наконец-то ты это понял! – Он обнял меня за плечи. – Сама судьба свела нас, не находишь? Ты мой лучший друг, Арчи, и я люблю тебя всем своим сердцем. Поэтому надеюсь, что как только ты вернёшься я увижу тебя на пороге нашего летнего дома. Там чудесно – поля и леса до самого горизонта, озеро, утки, на которых я не позволяю охотиться отцу…

Он не позволяет убивать уток! Воистину Господь вложил в этого юношу свою искру.

– Я обязательно приеду посмотреть на уток, – пообещал я.

– Только посмотреть. – Теодор пригрозил мне пальцем.

– Никаких ружей, сэр.

Мы ещё немного посидели, обсудили общих знакомых и последние сплетни, я клятвенно пообещал юному виконту не обрезать волосы, в которые он то и дело запускал пальцы, затем проводил его к дороге, поймал кэб и крепко обнял друга на прощание.

Когда кэб скрылся за поворотом, я ощутил невыразимую тоску. Какое-то скверное предчувствие испортило мне настроение, дух мой зябко съёжился внутри.

Я бережно прижал роман Шелли к груди и, посмотрев на часы, заторопился к Хайгейтскому кладбищу.

Большую часть пути я преодолел пешком, чтобы потянуть время и немного успокоиться.

В душе моей поселилась тревога. Я переживал обо всём – о своей многолетней лжи, о предстоящей поездке в компании Филиппа, который совершенно точно легко свернёт мне шею, если я вздумаю поступать не так, как ему бы хотелось, о хромоте Теодора, и о предстоящей встрече, конечно же.

Сегодня Лондон кажется мне неприветливым и холодным, точно таким же он был в нашу первую встречу, с той лишь разницей, что оказался я здесь в промозглом ноябре, а сейчас конец мая. Моё лицо ласкает тёплый ветер, но внутри будто застыла глыба льда. Страх сдавил моё бедное сердце холодными пальцами и мне никак не удаётся найти причину мистического ужаса, поглотившего меня целиком.

Остаток пути я проехал в кэбе. Выбираясь из автомобиля, я запоздало вспомнил, что точного места встречи мисс Миллз не назвала.

Я решил, что она не настолько безрассудна, чтобы в одиночестве гулять по западной части кладбища, превратившейся в настоящую чащу, и быстрым шагом направился к восточным воротам.

Едва ступив на землю некрополя, я ощутил, как сгустился воздух. Тёплый ветерок исчез, в ноздри ударил запах пыли и тлена. Мне стало не по себе, но не бежать же отсюда сломя голову из-за мальчишеского страха перед темнотой?

Медленно загораются редкие фонари. Звук моих шагов похож на шёпот. Несколько раз я видел тени меж деревьев и надгробий. Волосы на моих руках встали дыбом, но я, мужественно сжав зубы, продолжал идти вперёд. Как я собрался лезть в руины замка, если меня пугает старое кладбище? Как говорила моя мать, боятся нужно живых, а не мёртвых.

Увидев женский силуэт, я выдохнул. Мисс Миллз сидит на мраморной скамье и что-то читает. Мне стоило большого труда не прибавить шагу, чтобы поскорее оказаться рядом с ней.

– А вот и вы! – Приветствовала меня она. – Мне начало казаться, что вы не придёте.

– Я и не хотел, но отменить встречу не мог – у меня нет вашего номера телефона.

– Он есть в любом справочнике, – удивлённо сообщила девушка.

Я покраснел. Каков дурак!

– Я читаю Бодлера. А вы?

– А я нет, – резко ответил я.

– Я спросила вас не о стихах.

Только сейчас я понял, что держу в руках книгу, подаренную мне Теодором. Так задумался, что сжал мягкую обложку слишком сильно и помял углы. Проклятье.

– Это Шелли. – Я протянул ей книгу.

– Уже читали? – Дебора осторожно взяла роман и принялась разглядывать обложку.

– Нет. – Справа промелькнула тень, и я внутренне сжался.

– Вы можете оставить её мне?

– Это подарок друга.

– Я верну её в целости, – пообещала она.

– Ищите повод встретиться снова? – Прямо спросил я.

Конечно, я собирался поставить точку в нашем странном общении, но быть настолько резким не хотел. Всему виной волнение, а ещё – проклятые тени, снующие туда-сюда! Ну и место она выбрала для встречи, клянусь, более странной женщины я ещё не встречал.

– Вы грубите мне, потому что робеете в моём присутствии, или потому что я настолько вам неприятна? Быть может, вас не интересуют женщины?

– Простите? – Я поперхнулся словами.

– Сейчас это довольно распространённое явление. – Она безразлично пожала плечами. – Просто скажите, что у вас любовь с человеком, подарившим эту книгу, и я тут же…

– Какая чушь! – Искренне возмутился я. – Он мой добрый друг! Не нужно порочить его имя этими отвратительными домыслами!

– Значит, робеете? – Хитро усмехнулась Дебора.

– Вы настоящая дьяволица! – В сердцах выпалил я. – За пять минут разговора умудрились вывести меня из себя, опорочить имя сына виконта и присвоить себе мою книгу.

– Дайте мне десять минут, и вы обязательно захотите встретиться со мной снова. – Дебора встала и положила тонкий сборник стихов в карман брюк, скроенных на мужской манер. – Прогуляемся?

Нужно было махнуть рукой, развернуться и уйти, но я послушно пошёл за ней, словно выдрессированный пёс.

– Здесь так спокойно, не находите? – Спросила Дебора.

Не нахожу – должен был ответить я, но вместо этого просто пожал плечами.

Здесь мрачно и сыро, огромные деревья нависают над тропинками и превращают кладбище в настоящий лес мертвецов. Повсюду мелькают чьи-то силуэты, я отчётливо слышал шёпот, но не сказал об этом своей спутнице. Мне однозначно не нравится это место, но признаваться в трусости я не собираюсь.

– Присмотритесь к надгробиям. – Дебора указала куда-то в темноту. – Там лежит мраморный ангел. Иногда мне кажется, что он плачет.

– Вы часто здесь бываете, верно?

– Я ведь росла неподалёку, конечно, я исследовала это место вдоль и поперёк.

– Разве леди не должна сидеть дома, прилежно учиться и…

– Ах, перестаньте, Арчи. – Она отмахнулась от меня, как от назойливой мухи. – Вы зря стараетесь меня задеть своими колкостями. Пожили бы вы под одной крышей с моим отцом, поняли бы, что меня уже ничем не удивить. Постойте-ка, – она вдруг схватилась за мои потные ледяные пальцы, – так вам страшно! Бедный, бедный мистер букинист!

– Прекратите, – прошипел я, вырывая руку. – Это не смешно!

– Страх – нормальное явление. Зря вы постеснялись сказать мне, что кладбище вселяет в вас суеверный ужас. И, кстати, вам очень идёт сегодняшний образ, кто подбирает вам одежду?