— Ну, теперь я знаю, что ты чувствуешь себя лучше, если вмешиваешься в мою личную жизнь, — я поняла, что мои пальцы касаются покалывающих губ, и заставила себя опустить руку на колени. — Боги, я не знаю. Она не останется. Разве мы не можем просто жить вместе? Спать в разных кроватях и заботиться друг о друге в старости? Думаю, это немного упростило бы мою жизнь.

Она сверкнула зубами.

— Я знаю, правда? К сожалению, мои родители ждут внуков.

— Пожалуй, я никогда не выйду за тебя замуж, — проворчала я. — Ты будешь тянуть из меня жилы, и через год мы останемся без гроша, с овцами, облысевшими от твоих новых нарядов.

Она, казалось, обдумывала это.

— Теперь, когда ты упомянула об этом, я нахожу тебя дико привлекательной, — она захлопала ресницами.

Я печально вздохнула.

— Я не хочу больше об этом говорить, хорошо? Это слишком запутанно, — мне было легче сосредоточиться на своих руках, чем на ее лице.

Она пожала плечами.

— Все в порядке. Извини, я не хотела все усложнять.

— Нет, поверь мне, — я взяла ее руки и ободряюще сжала. — Я первая, кто подняла этот вопрос. Однако мне действительно нужно идти. Ты уверена, что не пойдешь со мной?

Она положила руку на лоб и снова откинулась назад.

— Нет, я не могу пойти с тобой, но обещаю, что буду тосковать в твое отсутствие!

Я проигнорировала это.

— Я оставлю пирожные в твоей комнате. Постарайся не дуться слишком долго. У твоей матери добрые намерения, и она могла бы сделать вещи и похуже, чтобы попытаться помочь тебе.

Она улыбнулась мне зубастой улыбкой.

— Будь в безопасности со своей наемницей!

Не говоря ни слова, я осторожно взобралась обратно на карниз и влезла в окно. Я почти прошла мимо пирожных, но повернула назад, чтобы взять одно. Я сунула его в рот и застонала от восторга и удивления. Не сводя глаз с тарелки, я схватила еще два, оставив Най три, и побежала вниз по ступенькам.

— Ты уходишь, Тайрин? — из кухни донесся голос Сальмы.

— Да, — согласилась я.

— Такой короткий визит?

— Мне нужно на поле, мэм. Пирожные были восхитительными. Я возьму одно с собой, — я спрятала второе за спину на случай, если она высунет голову из-за угла, но она этого не сделала. Из-за дверного косяка был виден изгиб ее спины, и казалось, что она раскатывает тесто на столе. Тесто слегка поскрипывало, раскатываясь взад-вперед.

— Это очень хорошо. Они будут на этой неделе в магазине… расскажи своим друзьям!

— Обязательно, мэм. Хорошего дня.

— Тебе тоже, дорогая. Оставайся на главных дорогах!

Выйдя на улицу в бледный утренний свет, я почувствовала, как легкий ветерок задрал мне юбку. Я толкнула ее обеими руками и осмотрела дорогу. В тени навеса Элла прислонилась к углу дома, напротив дома Най. Она увидела меня, но не двинулась с места, и я подошла к ней.

— Доброе утро, — сказала я, когда приблизилась.

— Доброе утро, — сказала она. Ее брови были низко опущены, а рот хмурился. Она не смотрела мне прямо в лицо, ее взгляд скользил вправо или влево от меня.

— Что? Я думала, ты подала мне знак встретиться с тобой. Я что-то не так поняла? — мое сердце упало от этого приема. Элла взволновала меня, а теперь, похоже, не разделяла моего энтузиазма.

Элла открыла было рот, но тут же закрыла его. Наконец улыбка сменила ее хмурое выражение лица.

— Ты похожа на побитого щенка.

Ее улыбка все еще была напряженной. Настала моя очередь хмуриться.

— Ты злишься. На меня?

Она откинула волосы со лба назад.

— Немного, но не только на тебя. Я уверена, что ты видела, как охотничий отряд ушел сегодня утром без меня. Мама оставила меня здесь в знак доброй воли. Будто я символ, а не воин.

— Как это случилось? — я предложила ей запасное печенье, и она взяла. — Разве не Лукас должен был остаться?

— Когда мы собирались уходить, несколько женщин последовали за своими мужчинами в наш лагерь. Они клялись, что если мы что-нибудь сделаем с их мужьями во время охоты, они натравят на нас богов и закон. Лукас — более опытный охотник, чем я, поэтому он был нужен на охоте. Ничто не заставило их замолчать, пока мама не пообещала, что я останусь с ними в городе до их возвращения. Как будто любой из вас смог бы удержать меня, если бы я захотела уйти, — она одарила меня злобной улыбкой.

— Они напуганы, — тихо сказала я.

Элла резко ответила.

— Это не моя вина, и не вина Лукаса.

— Вот почему ты на меня сердишься.

— Ты чертовски права! Почему ты сдала его прошлой ночью? — воскликнула она.

Я заговорила горячим шепотом, оглядываясь вокруг, чтобы проверить, есть ли кто-нибудь поблизости, но никого не было.

— Я не сдавала его, я честно сказала, что видела. Если бы я этого не сделала, то это сделала бы Мод, и меня поймали бы на бессмысленной лжи.

— Видела бы ты его сегодня утром. Сегодня он будет спать в моей постели, так как боится, что его вытащат и сожгут на костре!

Неприятная и неожиданная ревность вспыхнула в моем животе. Я свирепо посмотрела на нее.

— Мы не похищаем и не сжигаем людей, Элла.

— Но вы их сжигаете. Никого здесь, кажется, не волнует, что правда, если правда в том, что кто-то здесь в ответе, — она стояла близко, склонив голову набок и скрестив руки на груди.

— Если он невиновен, боги не позволят ему сгореть.

— Огонь так не работает, Тайрин!

Мы кричали. Я поняла, что мои руки сжаты в кулаки. Я разжала их и сделала глубокий вдох, медленно выдыхая.

— Я не верю, что Лукас обидел Бет, — Элла моргнула и отстранилась. — Думаю, это был ее кавалер. Многие думают, что это мог быть ее отец, — я подняла глаза и увидела, как голова Най быстро спряталась за крышу. Я потерла лоб и вздохнула.

Элла прислонилась спиной к стене дома. Казалось, она обдумывает мои слова. Я была благодарна, что никого не было дома, чтобы услышать наш спор.

— Эти люди склонны к вспышкам гнева?

— Да, ее отец. Кори? Не больше, чем любой из парней в городе. Тем не менее, он сын Дэниэла… Дэниэл — свиновод… и он уверен, что солнце можно назвать агрессивным.

— Ты рассказала родителям о своих подозрениях? — она откусила кусочек печенья, удивленно моргнула и пробормотала что-то одобрительное.

Я пошаркала ногой.

— Ну… нет, пока нет.

Она снова нахмурилась.

— Конечно, нет.

— Мои родители уже подумывали об ее отце, но у него меньше половины шансов попасть в эти стены. Кори и его друзья возненавидят меня, если я затею с ними драку. Что если я ошибаюсь? — я старалась не хныкать, но поняла, что это мне не удалось, когда она сморщила нос.

— Тогда, я не знаю, не тот человек сгорит за ужасное преступление. Какая трагедия, правда? — она фыркнула. — Жизнь на кону, а ты беспокоишься о своей репутации. Типично. — она доела пирожное.

— Если я тебе не нравлюсь, зачем приглашать меня на разговор? — вырвалось у меня в озлоблении. — Потому что у меня и так было довольно напряженное утро, а ты не рассказывала мне, чего мне не хватает. Просто для ясности.

— Да, я поняла, спасибо. С кем еще мне разговаривать, с моей лошадью? Это близкая раса, но она еще менее разговорчива, чем ты, — она усмехнулась.

Я уставилась на нее, а затем повернулась на каблуках и зашагала по улице к северным воротам. Сначала только шум моего торопливого хода по гравию и утрамбованной земле прорезал холодную тишину. Затем раздраженный вздох раздался у меня из-за спины, и я услышала, как она рысью заняла свое место рядом со мной.

Она схватила меня за руку. Я отдернула ее, но замедлила шаг.

— Брось… я не считаю тебя ужасной. Но это не делает тебя идеальной.

— О, как и тебя? — я повернулась к ней лицом и ткнула ей пальцем в грудь. — Бэт — моя подруга. Ты даже не представляешь, что я сейчас чувствую, и тебе все равно, — я издала сдавленный звук разочарования и продолжила путь. Элла последовала за мной.