Майкл, казалось, обдумал мое предупреждение, выраженное в похвале. Его глаза скользнули вниз и влево. Наконец, он встретил мой взгляд своим непоколебимым взглядом.

— Я собираюсь быть в безопасности, и я собираюсь быть умным в этом, но мне нужно, чтобы ты доверяла мне, а не сдавала меня, потому что я иду, несмотря ни на что. Ты не встречалась с мастером Ноландом, но если бы встретилась, то не чувствовала бы себя так. Он умен, и он… он тот человек, в которого я хочу вырасти, и здесь нет никого, похожего на него, у кого я мог бы поучиться. Мне это нужно.

Я рывком поднялась на ноги. Слишком расстроенная, чтобы сидеть и смотреть на него, я обошла дерево, подошла к нижней ветке и подняла обе руки, чтобы ухватиться за нее. Кора под моими пальцами была шершавой и холодной, я крепко держалась за нее. Если бы я была в менее скверном настроении, я бы, возможно, подтянулась и повисла.

— Здесь тоже есть хорошие люди, Майкл. Возможно, не всех волнуют нелепые вещи, которые тебе нравятся, но ты не выше их всех.

— Вот как? И за кого ты собираешься выйти замуж, если они такие замечательные? Потому что я тоже не видел, чтобы ты проводила с ними много времени.

— Я выйду замуж за того, кто бросит тебя в реку, прежде чем ты уйдешь, осел! — закричала я, окончательно выходя из себя. Как он посмел использовать против меня то, что я ему доверила!

Майкл не ответил, и я повернулась, чтобы проверить его. Он снова прислонился спиной к дереву и теперь смотрел прямо в поле. Брукс заскулил, и я посмотрела на него из-за ствола дерева; его глаза метались между нами, и он лизнул руку Майкла. Майкл грубо почесал его спину, не отводя взгляда.

На другом конце поля линия деревьев сменилась порывом ветра, который еще не достиг нас. Кроны дубов, кленов и сосен покачивались, как красиво одетые танцоры, и мне отчаянно хотелось найти покой в этом зрелище. Вместо этого я стиснула зубы, решив переждать Майкла. Я не ошиблась, черт побери! Я хотела поддержать его, хотела, чтобы он был счастлив, но только не в том случае, если он решит выставить всех нас некультурными неряхами. Это было нечестно и нехорошо.

Звук шагов стал заметен в нашем неловком молчании, и я повернулась в ту сторону. К нам шел отец. Я не могла разглядеть выражение его лица с такого расстояния, но он, казалось, не слишком спешил. Майкл, должно быть, услышал его и лениво помахал рукой, не оборачиваясь. Отец помахал в ответ, и мы оба в напряженном молчании ждали, когда он подойдет к нам.

— Что вы все решили? — спросила я, как только он подошел достаточно близко, чтобы ответить на вопросы.

Его взгляд скользнул по Майклу, который не обернулся, а затем вернулся ко мне.

— Поохотимся завтра на рассвете. Вилли совершенно уверен, что с атакой такого масштаба мы можем собрать приличного размера группу даже в такой короткий срок. Мы хотим победить дождь, который идет в нашу сторону. Если мы этого не сделаем, выслеживание станет еще более невыносимым.

Я кивнула. В отличие от свих младших кузенов, которые обычно путешествовали в основном через полет, обычные грифоны держались низко, и это должно было означать легкий след. Они были тяжелыми, и не было ничего, что оставляло бы отпечатки, похожие на грифона. Однако они были умными зверями, и известно, что иногда они летали, когда знали, что за ними охотятся. В таких случаях охотникам приходилось искать мех, который мог зацепиться за высокие ветви, и перья, которые могли отвалиться во время полета. Дождь смоет эти улики, и тогда нам придется ждать, пока он снова приблизится.

— Я могу помочь? — предположила я, уверенная, что уже знаю ответ.

— Мне нужно, чтобы ты еще раз прогулялась в город с матерью, а потом понаблюдала за домом. — Он, казалось, почувствовал грубый тон молчания сына. — Майкл, то же самое касается и тебя. У тебя будут часы дежурства, а потом я хочу, чтобы ты проводил мать домой.

Я сделала еще одну попытку.

— Ты уверен, что тебе не нужна наша помощь?

— Нет. — Как будто это решило вопрос, отец двинулся дальше. — У нас есть запасной арбалет. Его нужно немного починить, но отныне он будет твои, как и часы. Я поработаю над ним, а потом вы двое сможете попрактиковаться как следует сегодня вечером.

Я удивленно моргнула, а затем радостно улыбнулась этой новости. Через несколько месяцев, когда Майкл уедет в город, арбалет будет моим по умолчанию, и я не возражала бы, если бы он был старым, только бы работал. Когда отец увидел, что мое лицо просветлело, его суровое выражение сменилось доброжелательной улыбкой. Казалось, в стремлении Майкла избавиться от нас было что-то хорошее.

Клубы дыма поднимались над землей Гленна, когда он сжигал тела пяти коров. Хотя ветер уносил от нас вонь, я все же уловила слабый запах горелого мяса и растопки, которую он использовал. Гленн начал готовиться к погребальному костру, как только отец оставил его. Мы сжигали добычу, оставленную грифонами, чтобы невезение не осталось и не привлекло больше. Мы делали нечто подобное, когда жизнь погибала от болезней или несчастных случаев. Если человека обвиняли в особо тяжком преступлении и признавали виновным, его часто постигала та же участь, хотя такого на моему веку не случалось. Я была рада этому, хотя это звучало жестоко.

Отец не предавался праздной болтовне и большую часть времени проводил, обходя наше поле по периметру. Он нашел следы грифонов на той части нашей земли, что ближе всего к Гленну, но сказал мне, что они ушли глубоко в лес. Закончив разведку, он спросил, не возражаю ли я остаться до конца смены Майкла. По моему нерешительному согласию он сказал, что вернется с Крепышкой и помчался на Тесс.

Майкл ясно дал понять, что не собирается со мной разговаривать. Держа между нами растояние, он читал ту же книгу, что и всю неделю. Для себя я вытащила деревяшку, из которой вырезала грифона. Задача выгравировать детали крыльев на дереве обычно успокаивала. И все же я не могла расслабиться. У меня были вопросы о нападении грифонов. В обычной ситуации я бы отшвырнула их брату, но вместо этого они запрыгали у меня в голове. К тому времени, как закончилась смена Майкла, у меня разболелась голова, и отец вернулся с Крепышкой на буксире. Когда он убедился, что со мной все будет в порядке, они оба ушли.

Хотя после того, как они ушли, я провела большую часть времени, подпрыгивая от повседневного шума поля, день прошел без каких-либо происшествий. Младшие овцы легкомысленно прыгали, а старшие испытывали мое терпение своей болтовней.

К вечеру из леса выглянули олени. Они увидели стадо и держались на расстоянии, но оставались достаточно долго, чтобы я смогла оценить, насколько они отличались от моих шерстистых подопечных… насколько они были тихи и спокойны.

Один раз Брукс поднялся на ноги, задрав нос кверху, но когда мое сердце заколотилось в горле, он снова лег. Облака неслись по небу, подгоняемые сильным ветром, спускаясь с гор. Я плотно закуталась в одеяло, которое отец привез с собой вместе с Крепышкой.

Когда моя смена закончилась, я погнала стадо домой, в сарай, а не в загон. Тесс и Херувим одновременно навострили уши и раздраженно фыркнули.

— Я не виновата, — сказала я им, перекрывая шум овец, которые были не большими поклонниками этих тесных помещений, чем лошади и пони.

Когда о животных позаботились, отец, Майкл и я практиковались в стрельбе из арбалетов, пока не стало слишком темно, чтобы продолжать. Отец сделал все необходимое для починки запасного арбалета, и тот стрелял гладко, хотя мне понадобится гораздо больше практики, прежде чем я стану хоть каким-то стрелком.

Ужин в тот вечер во многом походил на вчерашний, но хорошего настроения явно не хватало. Майкл перебивал меня, а отец был резок с Майклом. Мать говорила с отцом самым укоризненным тоном. Я изо всех сил старалась не попадать под прицел и с облегчением вернулась в спальню.