Я помолчал, подумал — постаравшись так же медленно, увесисто покатать слова, перед тем, как их высказать — так же, как это делал Сандак.

— Что смогу — сделаю, — наконец, ответил я.

— Удастся — буду должен, — подытожил Сандак. — Ну, пошли, сапоги тебе подберём, что ли.

Сандак вручил мне пару коричневых невысоких сапог, довольно даже модных на вид. Я сел на скамью и натянул один. Постучал. Оказалось впору. Тяжёлые, однако.

— Это старые Золтовы, — пояснил Сандак. — Он из них вырос.

Я покосился на свои ноги. Да, у меня не деревенская лапа Золто, а нормальная нога горожанина.

— Спасибо, — от души поблагодарил я, отставляя в сторону свои изодранные туфли.

— Надо тебе ещё одежды подобрать. Не пускать же тебя так в лес, — заметил Сандак, и снова полез в ларь.

Я привалился в угол, слушая хмыкание Сандака, перебирающего вещи, и не заметил, как заснул.

Признаться, я чувствовал некоторую неловкость — я проснулся поздним утром в мягкой постели, рядом со мной лежала стопка чистой одежды и сумка с вещами, очевидно, предназначенная мне. Совершенно не помнил, как оказался в кровати. Сандак меня отнёс, что ли? Спросить у него я не мог, потому что в доме его не оказалось.

Меня встретил Золто, который, не глядя, буркнул: «Ну, поедим да пойдём».

И, умяв по паре тарелок какого-то мясного супа и прихватив неунывающего Ногача, вышли в путь. Ведьмачонок прихватил с собой одно из самодельных копий и опирался на него при ходьбе.

От ворот ведьмачьей усадьбы шла хорошая, утоптанная дорога, по обе стороны которой росли высокие ели. Я было обрадовался, но Золто, совершенно проигнорировав удобный путь, направился прямиком в лес, видимо, по какой-то ведьмачьей тропе. Точнее, я этой тропы не наблюдал, но Золто двигался уверенно, будто бы под ногами у нас был широкий проспект, а не лесное бездорожье. Я невольно восхищался подобным навыком, всё же, для меня Пустошь всё ещё оставалась непознанной и опасной территорией.

Золто всю дорогу молчал, вид имел хмурый и решительный. Я не торопился вступать с ним в новый разговор, памятуя о более выигрышной позиции в разговоре, когда оппонент сам выдаёт себя, отягощённый молчанием: кое-что из уроков дипломатии я всё же извлёк. Ногач, явно довольный новой прогулкой, то убегал вперёд, то возвращался ко мне, хватая меня за локоть деревянными пальцами, и что-то стрекотал, пытаясь, наверное, рассказать мне об увиденном.

— Видишь камень без мха — ступай прямо на него, так следа меньше будет, — негромко инструктировал меня Золто время от времени.

Я старался, как мог. На мой взгляд, мы следов не оставляли вообще, но Золто всё равно периодически оглядывался и хмурился. С виду казалось, что он опасается преследования, и мне на ум снова пришли Сайбар и его дружок, но спрашивать я пока не торопился.

— Ветки не ломай! — то и дело осаживал меня ведьмачий сын.

— От кого мы прячемся? — не удержался я после очередного сердитого замечания.

— От Сайбара, знамо кого, тут уже не наш лес, — буркнул в ответ Золто. — То есть наш, но их больше.

— Того бородатого? А что ему до нас?

— Ничего, — Золто тут же замкнулся в себе.

Впрочем, я помнил о просьбе Сандака, который переживал за сына. Судя по всему, переживать было из-за чего. Сейчас эпизод на дороге виделся мне уже в новом свете. Золто явно не был случайной жертвой разбоя: у него с Сайбаром были свои темные делишки. Я же всегда был любопытным:

— Не расскажешь, отчего твоему отцу нельзя было знать про него?

— Тебе-то что? — в своей манере отозвался ведьмачий сын.

— Я вроде как соврал ради тебя, — напомнил я ему. — Хотелось бы знать, для чего.

— Батя Сайбара не жалует, — Золто поморщился. — У него свой взгляд, у бати — свой.

— На что?

— Да на все, считай, — Золто пожал плечами, — на Норы — особенно.

— Что ещё за Норы?

Мне почему-то сразу представились лисьи. Наверняка Сайбар и компания занимались браконьерством. Быть может, Золто помогал им — втайне от отца. Это казалось вполне вероятным. Ответ Золто прервал мои размышления:

— В Норах ветра стоят. Опасное место.

— Что значит — ветра стоят? — я недоумённо воззрился на него. Это местный аналог ругательства "штиль", что ли?

Золто покосился на меня с каким-то даже будто сочувствием. Видимо, здесь это было понятно любой собаке.

— Это под землей, — проговорил он, раздвигая ветки, — там воздух не движется. Можно ходить за хаотичкой или ладанкой, если кишка не тонка.

— И у Сайбара не тонка, да? — я не особо понимал, о чём он, но решил не вдаваться в подробности, сделав вид, что всё понял. — А сам-то ты ходишь?

— Нет, — буркнул Золто сердито.

Видимо, я попал в цель. Наверняка ведьмачий сын собирался отправиться в эти опасные Норы, куда отец ходить запрещал — что-то стало понятнее.

В этот момент на меня сзади наскочил Ногач, оттолкнулся деревянными руками от плеч и перемахнул через голову, кубарем влетая в ближайшие кусты.

— Да чтоб тебя ветра забрали! — ругнулся Золто. — Скажи своему живуле, что, если будет тут всё ломать, на размол у Сайбара пойдет!

— Какой ещё размол? — заволновался я: это звучало тревожно.

— Обычный, — Золто пожал плечами, — в твоём дружке полно хаотички — и в Норы лезть не надо. Разрежут на куски, разотрут жерновами и выдавят эссенцию.

— Ногач! — я подскочил к нему. — Ступай за нами след в след — вот так, — я показал, — осторожно! Иначе придут злые дяди и снимут с тебя всю одежду.

Ногач издал вскрип ужаса и послушался. Золто неодобрительно покачал головой, но никак не прокомментировал это больше.

Так мы прошли, не останавливаясь, довольно порядочное расстояние, пока Золто неожиданно не подал мне знак остановиться. Сам он при этом опустился на землю.

— В чем дело? — я подошёл к нему и тоже присел. Ногач, словно почувствовав настроение Золто, тихо-тихо, без скрипа опустился на усыпанную еловыми иглами землю.

Хорошее место, чтобы укрыться: с одной стороны густые ветви, с другой — пара особенно крупных валунов. Но почему мы прячемся?

— Идут, — бросил он тихо.

Я тут же подобрался, планируя то ли бежать, то ли драться. Золто сидел рядом и спокойно дышал, будто отдыхал, а не сидел в засаде. Я нахмурился, думая о том, почему мне пришло в голову именно это слово. Пожалуй, потому что Золто будто не боялся.

— Они близко? — не выдержал я.

— Там, — одними губами произнес Золто и указал направление.

Я чуть раздвинул ветви ели, присмотрелся и застыл. Между деревьев и правда, двигались какие-то фигуры. Я перестал дышать. Отчего-то сейчас мне стало действительно не по себе — уж очень в странном положении мы сейчас находились. Пряткам я предпочитал действия.

Золто, между тем, всё так же спокойно сидел рядом. Он даже не держал в руках копьё. Я хотел было поинтересоваться у него, что будем делать, если нас обнаружат, как услышал громкие проклятия. До этого люди Сайбара ходили совершенно молча.

— Сыпучка! — крики стал громче. — Городской завел в сыпучку!

Силуэты между деревьев засуетились. Золто легко вскочил на ноги:

— Пошли!

Мне оставалось только послушаться. Спорить в прямой видимости вооружённой арбалетами банды желания у меня не было.

— Что за сыпучка? — спросил я на ходу, когда мы удалились на порядочное расстояние.

— Песок, — отозвался Золто, — водоворотный.

— Здесь же не пустыня! — поразился я.

Не то чтобы я был знатоком географии, но уж такие простые вещи знал. Лес — это лес, горы — это горы. Везде свои опасности. И в лесу не бывает зыбучих песков, или водоворотных — ведь это же имел в виду Золто.

— Водо-воротные, — повторил он по слогам. — Там вода с песком скрученная. Это от ветров. В лесу таких много.

— И что же это за вода с песком?

— Она крутит, утаскивает вниз. Такого много здесь, где кончаются горы и начинается лес, — пустился в объяснения Золто, — ветра пришли с гор и оставили сыпучки. Они живые.