Я подполз к Золто. Мне показалось, что его состояние будто бы улучшилось. Дышал он ровно, под веками будто даже дергались зрачки. Впрочем, я никогда не сидел раньше рядом с находящимся в гречке, обычно этим занимались специальные врачи. Те же, которые проводили инфузии — точно отмеренными дозами эссенции, с помощью стерильных инструментов.

— Эй, Золто, я только что одолел хаотичный коридор, а впереди, похоже, выход! — сообщил я ему, не надеясь на ответ. — Знаешь, здесь можно набрать много хаотичики. Хочешь, я соберу ее и всю отдам тебе в награду за терпение, а?

Даже это не сработало. Просыпаться тот не планировал. Я вздохнул и поднялся. Волочить мне его теперь было не на чем — шкуры, лямки и даже сумки остались в стене, возвращаться за ними желания не было. Кряхтя и проклиная все ветра, я взвалил Золто на спину и побрел к повороту, откуда лился такой манящий солнечный свет.

За поворотом оказался еще один поворот, теперь под острым углом. Свет сочился из трещины в стене в месте, где коридор изгибался. Ее ширина была примерно в мою ладонь. Я был готов выть от разочарования. Это все еще был не выход.

Через щель я видел поляну, поросшую съедобными ягодками, несколько деревьев и солнце, склоняющееся к горизонту. Казалось, что до внешнего мира было совсем недалеко. Я попытался просунуть руку в трещину, но она встретила странное сопротивление. Это было нечто вроде уплотнившегося воздуха; по мере того, как я проталкивал руку, изображение искажалось. Наконец, я просунул руку до конца, хотя и с некоторыми усилиями. Моих пальцев коснулся прохладный осенний ветерок. Странно, но в пещере было довольно тепло.

Необычное чувство охватило меня. Словно на мою руку глядит кто-то — из огромного далека, внимательный и встревоженный. Я резко дёрнул её к себе. Штиль, хватит с меня странных чудес.

Я вздохнул, отчаиваясь что-то понять. Что же такое эти Норы? Посмотрел на Золто. Он все еще был чёрный, скукоженный, еле живой. Почти ничего мне так и не объяснивший об этом странном месте, в которое я попал, в том числе, и по его вине. Ни ориентиров, ни правил.

О, как меня раздражали книги, в которых герой мечется в растерянности, пытаясь выжить в незнакомой обстановке! Загадка должна быть одна. Максимум — две. «Что за странные ритуалы проводят болотные жрицы?» — вот хороший вопрос, расследованию которого Нунор может посвятить пару десятков глав, с тремя-пятью ожесточёнными схватками и эротической сценой.

А здесь, что я знаю? Я в каких-то подземельях, где «стоит ветер». Есть хаотические коридоры и «ладные». Кто-то построил эти подземелья, или они результат каких-то загадочных естественных процессов? Как живые и неживые существа сюда попадают? Чем питаются?

Со мной путешествует ведьмачий сын — а, насколько я знаю, ведьмаки должны защищать людей от монстров. Однако, покамест, от него никакой пользы — это я, порой при участии монстров вроде Ногача, всё время спасаю ведьмачьего сына.

У меня больше нет источников света и не на что их нанести. Все шкуры остались внутри «стены». Мало того, в хаотичном коридоре, очевидно, лучше не показывать наличие у тебя эссенции, иначе я стану приманкой для всех монстров поблизости. Нет ни еды, ни воды, ни копья. Всё, что у меня было — ножик и полумёртвый Золто.

Что делать в такой ситуации, я совершенно не представлял. На мгновение у меня мелькнула мысль снять с Золто ботинки, вырезать на них печати, собрать немного эссенции и ввести самому себе. Возможно, я получу какое-нибудь необычное умение, которое пригодится мне в такой ситуации. А возможно, пока я буду в нигредо, на запах эссенции приползёт красное желе и сожрёт меня.

Ладно, оставим это на крайний случай.

Я ещё раз сходил, посмотрел на красное желе. Оно слиплось на полу в один огромный шар, внутри которого я ничего не мог разобрать. Вроде оно увеличилось в размере… или нет.

Так. Возможно, я бы мог начертить на полу плетение порядка, и пройти, отпугивая хаотичных монстров воплощающей эссенцией… Если бы хорошо представлял, как она чертится. В Алой академии был дополнительный курс по этим печатям, на который я не записался. Будь здесь старший начертатель Рессам, он бы, наверное, прошёл через Норы, как через свою гостиную, даже не используя способностей.

Я прошёл в глубину второго коридора столько, сколько мог видеть в отсветах лившегося из трещины света — и ещё немного дальше, но ничего не обнаружил. Коридор шёл вверх, и это было его единственное достоинство.

Иди, ощупывая стены в полной темноте, и волочить Золто по полу за ногу?

Я слишком устал, чтобы принимать такие решения. Мне нужен был сон. После медитации прошло немало волнующих и энергозатратных событий. Я просто-напросто вымотался. Даже если прямо сейчас в стене появится дверь наружу, мне не хватит сил, чтобы ее открыть.

Я вынужден был принять единственное решение, против которого не восставали клетки моего мозга и тела. Устроился на полу, подложив омертвелый бок Золто под голову.

Кажется, я уснул до того, как закрыл глаза.

Не знаю, сколько я спал, но проснулся я относительно бодрым. Хотелось пить, но не смертельно, да и в голове как-то посветлело. Определенно, сон пошел мне на пользу.

Солнца не было видно, но по цвету розовых облаков было понято, что наступило утро. Золто все так же лежал недвижимо. Я уже привычным жестом проверил его пульс — жив.

Пора было признать: Золто не окочурится так просто. Я усмехнулся — ведьмачий сын, похоже, неспроста так жаждал хаотички, будто знал откуда-то, что она приживется. Эта мысль меня воодушевила, как и несколько несложных упражнений, которые я проделал — тело изрядно затекло от неудобной для сна позы.

Впрочем, от того, что Золто долго не умирал, практической пользы мне было немного. Я снова заглянул за угол: желейная стена будто бы разрослась, но не до критических размеров. На меня она, во всяком случае, не реагировала, продолжая терзать мои шкуры с печатями. Это хорошо.

С другой стороны был все тот же темный коридор, ведущий наверх. Что ж, я отлично знал, что ждет меня внизу, а значит, в любом случае надо было двигаться вверх и в неизвестность. По большому счету, это было единственное полезное знание об ориентировании в Норах, которое успел мне передать Золто, до того, как отключился.

Я снова прошел до конца освещенной дневным светом территории, потрогал стены, потопал ногами, покричал. С той стороны ничто не отзывалось. Однако я не мог быть уверенным, что впереди меня не поджидает очередной баран, змеи или кровожадное желе. В полной темноте. Оружия у меня по-прежнему не было, да и будь оно, увидеть противника я все равно не смог бы, как и понять, как с ним бороться.

Однако кое-что о Норах я все-таки узнал самостоятельно, за свое короткое в них пребывание.

Я огляделся, усмехнулся собственной беспечности и наглости, и достал нож. Что ж, это не так уж сложно, верно? Просто представим, что я — в кабинете, на дополнительных занятиях у мастера Рессама. «Я не допущу вас до экзамена, пока вы не нарисуете мне хотя бы десять простейших печатей за час». Я покрутил в воздухе рукой, разминая запястье, сделал гимнастику для пальцев, поводил плечами. Мышцы побаливали. «Выберусь, точно найду того, кто делает массаж и заставлю разминать меня в течение суток! Лучше — двух!» — пообещал себе я и принялся за работу.

Плетение вышло до смешного кривое и страшное. Зато — большое. Линии проходили через всю стену от пола до потолка, насколько хватало размаха моих рук, роста и наглости чертить часть рисунка практически в полной темноте. Я выводил плетение на самой последней границе света и тьмы в коридоре, чуть меняя направление и импровизируя — таким образом, чтобы слабый свет уже соединенных элементов давал мне возможность рисовать дальше. Нож скрипел по камню, наверняка безнадежно затупливаясь, а скрежещущий звук вызывал у меня болезненные гримасы. Однако, с каждым новым длинным штрихом света становилось больше. И раз-два-три, еще сюда, два-три, и еще… Печать! Нити вспыхнули, чуть мигнули, будто сомневаясь, что такая пародия на высокое и тайное искусство имеет право на полноценное существование.