— Нет-нет-нет, — я закричал. — Нет, нет!

Одна из секций фальшборта проломилась, и Лексина упала в воду. Третий залп проделал кучу огромных, жутких, омерзительных дыр в досках палубы. Алое марево исчезло, и я, рыдая, опустился на колени.

Кто-то подошёл ко мне сзади и ударил по голове чем-то твёрдым. Но сознание я, к сожалению, не потерял — просто мои ноги подкосились, я повалился на бок — и почувствовал, как на голову надевают мешок.

***

Вместо того, чтобы впасть в забытьё, я снова плыл по волнам боли.

Только в этот раз я ясно понимал, что никакой вечеринки до этого не было. Я попросил ветер хаоса помочь мне — и ветер хаоса помог. Теперь верная Алым лисичка мертва, а я, с мешком на голове и связанными руками и ногами, лежу в какой-то, вероятно, повозке, брошенный на дно, как мешок. Готов сражаться с разбойниками? Готов к приключениям? Готов? Великолепный Ройт, ты готов к великой судьбе, которая тебя ожидает? Аааа, как болит голова!

Но ты заслужил это, Ройт. С чего ты взял, что можешь кому-то помочь? Ты нёсся спасать друзей. И что?

Допустим, они в беде, и являюсь я. Не воин, без алых способностей, без друзей, без оружия. И спасаю, конечно. О, Ройт, ты спаситель людей, гордый носитель пыльного мешка на голове.

Я начал истерически смеяться, постанывая от головной боли.

Мои конвоиры, до этого хранившие упорное молчание и не реагировавшие ни на угрозы, ни на проклятия, вдруг обменялись парой фраз на местном наречии. Повозка остановилась, кто-то подошёл ко мне… и я вдруг ясно почувствовал, что меня снова ударят.

— Нет, нет — я застонал, продолжая смеяться, — вы же так из меня весь ум выбьете…

И моя голова взорвалась.

— Ройт!

Я услышал голос Золто. Неожиданно яркий свет ослепил меня. Я застыл на том месте, куда меня до этого втолкнули, хлопнув за спиной дверью. Отвечать не хотелось.

— Ройт? — Золто снова позвал меня, теперь уже не так уверенно, как в первый раз.

— Да-да, снова с вами…

Я прикрыл глаза, вздохнул и, наконец, огляделся. Свет, что сперва ослепил меня, оказался всего лишь тонкой полосой, пробивающейся через узкое подвальное окошко. Стекло было к тому же мутно-желтым — то ли от пыли, то ли просто старое.

То, что мы находились именно в подвале, я понял сразу. После Нор я, похоже, всегда смогу определить свое положение относительно уровня земли.

— Вот и тебя сцапали, — обреченно изрек Золто.

Оторвавшись от окна, я повернулся на его голос. Золто сидел в углу на куске какой-то жалкой тряпицы, под которой угадывалась тонкая стопка картонок. Вид у него был помятый, но — хотя бы живой. Я отметил это в уме — с тихим, слабым удовлетворением.

Золто же, напротив, уставился на меня с ужасом.

— Чего? — я лениво поинтересовался.

— У тебя здоровенная шишка на лбу, — почему-то виновато сказал он. — И волосы в крови. И на лице кровь.

Я прикоснулся к волосам. Действительно, мокрые. Почему-то это не особенно обеспокоило меня. Да и голова не болела. Я сел на холодный каменный пол. Зачем в подвале мостить пол камнем? Наверное, чтобы пленники не выкопались наружу. Растянувшись на каменном полу, я аккуратно поместил голову на руки.

— Ройт? Как тебя сцапали?

— Меня не сцапали, я сам хотел вернуться, — ответил я вежливо.

Почему он не может помолчать?

— Куда вернуться? — нахмурился Золто.

— В Вохотма-Удо, конечно! — я черз силу постарался улыбнуться ему.

— Мы не в Вохотме, дурила, — закатил глаза Золто, — нас оттащили в Кяськи.

Я попытался в своей голове вызвать ряд ассоциаций, связанных с этим словом. После всех этих ударов голова отказывалась сотрудничать, и ассоциации в ряды не строились. Ветра, если мое изгнание продолжится в том же темпе, то в Ван-Елдэр я вернусь с сознанием кирпича. И никаких вливаний эссенции не понадобится. Если, конечно, я вернусь в Ван-Елдэр.

— Кяськи — это город? — выдал я единственную версию.

— Дыра это, — буркнул Золто. — Когда-то было приличное место, да бандиты местные все к рукам прибрали. Я же тебе рассказывал.

— Ну, Кяськи, так Кяськи. Это лучше, чем Норы.

— Зачем ты вернулся? — Золто уныло ковырял пальцем пыль между плитами пола.

— Ну, — я начал понимать, что от вопросов мне не отделаться и сел, скрестив ноги, — на самом деле, меня вернули. Я был на пути в Почерму. Меня похитил Алый агент. Девушка. Рыжая. Принесла на баржу. Мы плыли, а потом напали люди. Её застрелили, а меня похитили.

Я слегка беспокоился, что Золто не сможет ничего понять из моего рассказа, но он только хмыкнул.

— Это сила ветра была, — неожиданно выдал он. — То, что говорил тот Алый из Вохотмы. Лист, который гонит ветер.

Однако, он запомнил эту метафору.

— Да, — спокойно согласился я. — Ветер гонит лист. Теперь лист здесь.

Я оглядел нашу темницу: невысокие каменные стены, пол, над головой темные балки, видавшая виды деревянная дверь не выглядела особенно надежной. Впрочем, ни я, ни Золто ее выбить, пожалуй, все равно не смогли бы.

— А что я здесь делаю, не знаешь? — слабое любопытство шевельнулось во мне.

— Ну, так это Сайбар, штиль ему в корень… Кина продала хаотичку, за ней проследили, потом меня схватили… повезли сюда, в дороге трясли, спрашивали, откуда взял хаотичку. Она же чистая была почти, такую из живуль не добудешь… Ошиблись мы.

— Ветра, как банально, — я вздохнул. — И далась вас всем эссенция! Сам знаешь, какой от нее прок!

— Никакого, — Золто снова помрачнел. — Но Сайбару-то до ветров, ему деньги нужны, поэтому теперь и ты здесь.

— Поэтому? — я, кажется, начинал понимать, куда ветер дует.

А, — мрачно изрёк Золто, — чего там. Опять сдал я тебя, Ройт. Сказал, что ты умеешь хаотичку добывать, а не я. Думал, ты уж на корабле. А уж как они тебя нашли — ветер знает.

— Ничего, — сказал я ему. — Ты не виноват. Никто не виноват.

Я лёг на пол навзничь, ощущая всей спиной холодные плиты.

Золто подошёл ко мне и сел рядом.

— Что с тобой, Ройт? Ты вообще на себя не похож.

— Это из-за шишки, — попытался я пошутить. Но глаза Золто были внимательными и серьёзными.

— Как её звали? Агента?

— Лексина. — Язык еле ворочался в моём рту.

— Думаешь, ты виноват? — сочувственно произнёс мой приятель.

— Я попросил ветер хаоса забрать меня с корабля. После этого на корабль напали.

— А зачем просил ветер?

— Думал помочь тебе.

— Такой ты мне не поможешь, — спокойно сказал Золто. — Тот Ройт, что Ногача приручил и Норы прошёл — мог бы, а ты — нет. Такой ты ни мне, ни ветру не нужен.

— Это обидно, — безмятежно сказал я. — Наверное. Но зато хорошо, что я ветру не нужен. Наверное, останусь таким.

Золто замолчал и молчал очень долго, шевеля губами. Несколько раз он порывался что-то сказать, но снова замолкал. Затем вздохнул и неожиданно спросил.

— Ты Нунора читал?

Я несколько удивился.

— Ну, да…

— Ну, дык знаешь, что его несколько людей писало? Сначала ар-Марнар, потом другие?

— И? — я не понимал, к чему ведёт ведьмачий сын.

— Так тот, кто его первым писал, он сначала веселился, так как здорово много людей его стало читать, а потом ему Нунор разонравился. И он, чтобы его больше не просили писать, написал в книге про то, как Нунор умер. Книжка никому не понравилась, и её сложно достать, но мне она попалась. Называется «Нунор в Ирили». Там Нунор раненый и усталый, и решает, что больше не хочет подвигов. Продаёт свой Красный Меч. Растолстел, поглупел, много пьёт и задирается по кабакам. Потом он в драке напарывается на нож. Рана воспаляется, начинает гнить, лекарства не помогают, и он понимает, что ему нужна помощь. Он идёт к старым друзьям — волшебнику Гайру, воровке Тилли, ведьме Мальхет — а они уже все мертвы. Вот как он отошёл от подвигов, так они и поумирали все, один за другим, кто от болезни, кого враги подстерегли. Нунор понимает, что ему хана. И умирает в какой-то комнатухе, от гангрены и горячки. А перед смертью ему снова снится его обычный сон, что он всё ещё ребёнок, и бежит вверх по холму к родителям. Только в этот раз он добегает до них, а они — просто старые пугала, одежду которых треплет ветер.