Затем я осмотрел ячейку Джона Кауфмана. В ней меня ждал сюрприз — на потолке было какое-то странное пятно. Очень странно. Я бы даже сказал, подозрительно.

Переключившись на инфракрасный спектр, ничего необычного я не заметил. Зато в ультрафиолетовом в пятне явно угадывались какие-то символы. Разобрать было сложно, но первый был похож то ли на букву В, то ли на цифру 3. Второй символ походил то ли на Т, то ли на 7, последний был так сильно смазан, что одновременно походил на О, 3, 8 и 0. А может это вообще большая строчная "е".

Я тщательно осмотрел всё помещение. Капсула, которая стояла там же где и моя, была закрыта. Я открыл её и осмотрел. Ничего необычного. Если убийца и расчленял Кауфмана здесь, то следов не осталось.

На всякий случай, я вошёл в неё и закрыл дверь. Все в порядке, никаких следов ударов или даже царапин.

Покидая ячейку, я установил приватный доступ и направился в ячейку Иана Фостера. Там, похоже, всё было в порядке. И капсула стояла там же, где моя. Я тщательно осмотрел ячейку, заглянул внутрь капсулы, но не найдя ничего необычного, установил приватный доступ и отправился в ячейку Киры Шайн, которая находилась довольно далеко.

В её ячейке ничего странного я не обнаружил. Капсула была закрыта, но открыв её, я не нашёл ничего интересного. Всё как и у меня. И капсула стоит с той же стороны.

Наконец, я осмотрел ячейку и капсулу Уолта Батлера. Никаких странностей, всё как у меня и многих других. Пусто и чисто.

Я пошёл назад, раздумывая, почему же капсула у всех стоит с одной стороны, а у Марка Ларсена, с другой. Это было необычно. Даже странно, ведь она мешает входить и выходить из ячейки. Если бы его ячейка мне попалась в конце, я бы заинтересовался этим, но она была первой, поэтому я попросту не обратил внимания. Надо бы снова её осмотреть.

Я вернулся в ячейку Ларсена и принялся за дело. Стены, пол и потолок были в порядке. Я вошёл в капсулу, закрыл дверь, затем открыл и вышел. Всё вроде в порядке.

Я попытался передвинуть капсулу на то место, где она стояла у всех. Никак! Тяжёлая, до невозможности.

Я открыл модель корабля, первую попавшуюся ячейку, создал взрыв-схему… бинго! Она прикручена. И стоит, между прочим, там где у меня, а не на этом месте!

Осмотрев пол, я заметил в нём множество крепёжных отверстий, как и в потолке. Раньше я считал их просто перфорацией, но похоже, в глубине есть резьба!

— Сэм, ты здесь?

— Нет. Я умер.

— Смешно. Мне нужен какой-нибудь инструмент чтобы открутить крепления капсулы. Хочу её переставить в другой угол.

— Возьми шестигранник номер восемь в инструменталке или зайди ко мне, я выдам.

— Спасибо, Сэм, я загляну к тебе.

Выйдя из ячейки, я пошёл к лифту, но решил всё же заглянуть в ячейку Симмонса, которая была совсем рядом.

Всё так же как и было. Даже не знаю зачем я снова сюда зашёл. Ни пятен, ни передвинутой капсулы, всё в полном порядке. На всякий случай, я забрался в капсулу и закрыл дверь.

На внутренней части двери, у верхнего края, были аккуратно выцарапанные цифры 3, 8 и 5.

Сэм недовольно буркнул что-то, когда я вошёл в мастерскую и спросил про голову Кауфмана.

— Что? — не понял я его.

— Олдман, если хочешь результат, прекрати на меня давить. Я работаю так быстро, как могу. Не нравится, делай сам.

— Окей, окей, — поднял я руки, — ты здесь босс. Я просто поинтересовался.

— Ты интересуешься каждые полчаса.

— Прости, Сэм. Просто нервничаю.

— Хотя бы не нервируй меня. Вот твой шестигранник — он протянул мне насадку.

— А куда его установить, чтобы откручивать?

— Ну ты даёшь. Зажми пальцами и вращай кисть. Вот так, — он показал как вращает кисть вокруг своей оси.

— Понятно. Никак не привыкну к этому телу. Спасибо, Сэм, я пойду.

— Иди. И постарайся вернуться не скоро, — махнул он рукой.

Всё таки он забавный. А вся эта напускная угрюмость только подчёркивает его добродушие.

Я вернулся в ячейку Ларсена и принялся откручивать болты, крепившие капсулу к полу и потолку. Когда с этим было покончено, я передвинул капсулу, поддалась она не слишком легко, но всё же мне не пришлось никого звать на помощь.

Задвинув её в противоположный угол, я решил прикрутить болты, пока не забыл. Не хватало ещё, чтобы из-за меня при очередном включении маршевого или маневровых двигателей, капсула стала болтаться по всей ячейке.

Ввернув последний болт, я принялся за осмотр места, где до этого стояла капсула. Осмотрев потолок и стены, я не заметил ни царапин, ни пятен. Затем я перешёл к осмотру пола. В одном из отверстий было что-то белое. Я аккуратно подцепил и вытащил небольшой кусок тонкого пластика. Развернув его, я увидел число 361. С другой стороны ничего не было.

Похоже на потолке в ячейке Кауфмана все же были цифры, а не буквы. Что-то вроде 373 или 378, а может 370.

Я открыл модель корабля и поочерёдно ввёл в строку поиска все числа. Затем отправился проверять ячейки с этими номерами. Некоторые из них были пусты, но большая часть, по словам ИскИна, была занята функционирующими аватарами.

Потратив почти четыре часа на общение с аватарами и осмотр ячеек, я не нашёл совершенно ничего интересного. Похоже, что числа не относились к ячейкам.

Может это номера аватаров? Но цифр что-то маловато.

На всякий случай я проверил все аватары, идентификаторы которых содержали найденные мною цифры. И снова никаких результатов. Но всё же я создал таблицу «Номера» и вписал в неё все аватары как подозрительные. Трое из них ещё были на зарядке, так что мне предстояло проверить свою версию. Может она не так уж бесперспективна.

Я решил использовать насадку как предлог для звонка Сэму:

— Сэм, я закончил, сейчас принесу тебе насадку.

— Оставь себе, у меня их полно.

— Но мне она не нужна. Давай всё же занесу.

— Ладно, неси.

— С Кауфманом без изменений? — спросил я, приготовившись выслушать его отповедь.

— Да, прогресс есть, мне удалось запустить систему, но она не загружается. Я попробую ещё раз, если не получится, продолжу уже потом, а то работы накопилось уже изрядно.

— Это отличная новость, Сэм! Спасибо что сделал это для меня!

— Не обольщайся, Олдман. Я делаю это для себя. Исключительно технический интерес.

— Все равно спасибо.

— Я тут подумал… ну-ка подожди минуту, я проверю.

— Да, Сэм, конечно.

Ждать пришлось долго. Я уже почти дошёл до своей ячейки, когда Сэм выругался.

— Что случилось?

— Дерьмо, Олдман! Дерьмище!

— Да в чём дело?

— Здесь нет ячейки памяти.

— Вообще-то я не удивлён, Сэм. На месте убийцы, я бы тоже её уничтожил.

— Её просто нет на месте. Возможно она ещё цела.

— Нам от этого не легче. Скажи, а почему ты сразу не проверил?

— Не знаю, Олдман, не знаю! Все мои мысли были заняты проблемой синхронизации головной электроники с отсутствующим телом. Я был уверен, что без разрешения на доступ от самого Кауфмана, я не открою панель. Привычка, знаешь ли.

— Значит без ячейки не нужно подтверждение?

— Конечно нет. Куда загрузить личность, если ячейки памяти нет? А без загруженной личности, это просто груда высокотехнологичного железа, в котором ковыряться могут все кому не лень.

— А использовать другую ячейку для Кауфмана мы можем?

— Запросто, если тебе не нужны его воспоминания после старта.

— Нет, нужны. В этом и весь смысл. Хотя… Сэм, а с чего ты вообще взял, что это голова Кауфмана?

— Ты мне сказал.

— А я с чего это взял?

— Понятия не имею. А что, кто-то ещё у нас расчленён?

— Нет, но на голове ведь нет идентификационного номера, как мы можем знать, что это именно он?

— Можно сравнить по маркировкам в голове и теле. Вернее в том, что от него осталось.

— Точно! А я подумал просто приложить её к телу Кауфмана и сравнить линию разреза.