Эля дрожит. На улице ощутимо похолодало. Отрываюсь от нее, увожу за лицей в сторону автобусной остановки.

– Мы снова сбегаем? – она облизывает губы и смахивает с ресниц капельки воды. – Тём, нельзя же. Сейчас приедет водитель.

– Не паникуй.

– Куда мы вообще? Что ты задумал?

– Тихо, – прикладываю палец к ее губам.

Звоню бабушке. Она долго не берет трубку. Перезваниваю еще и еще…

– Да, Артем, – строго.

– Ба, нас отпустили раньше, я забрал Элю в спорткомплекс. Показать кое-что хочу и с тренером поговорить. Отзови водителя, пожалуйста. Мы на такси вернемся, как закончим.

– Северов, тебе на каком языке надо было сказать, что после занятий ты едешь сразу домой?! Мне самой забирать вас?

– Ба, – закатываю глаза, – мы будем дома до темна, я обещаю.

– А к тебе нет больше доверия, Артем. В первый же день идешь против установленных правил. У меня уже руки опускаются. Я не знаю, что с тобой делать!

– Понять и простить, – улыбаюсь и притягиваю к себе совсем замерзшую Элю. Я, правда, сам не лучше, но так хотя бы мерзнуть приятнее.

– Что бы к ужину были дома.

– Будем, – обещаю бабушке. – Ну вот и все, – целую Этель в висок. – Сейчас машинку вызовем и поедем греться.

Все не так. Совсем не так, как я представлял, только Дашка заходит слишком далеко. Она на своих тупых эмоциях сама же палит все задуманное, стравливая всех участников Игры. Чем быстрее это закончится, тем лучше. Слышу, как у Эли в рюкзачке жужжит телефон. Протягиваю руку, чтобы дала мне. Крутит головой, вытаскивает мобильник, тут же забираю.

– Тёма! – возмущается.

– Разблокируй, – разворачиваю крышкой, чтобы приложила пальчик.

– Это мой телефон, Северов. Верни сейчас же, – требует она.

– Эль, если там то, о чем я думаю, тебе лучше не смотреть. Я просто удалю и все.

– А ты всегда фотографируешься с девушками после… кхм…? – смущенно улыбается немного остывая.

– Нет. Это вообще не я фоткал, а Даша. Приспичило дуре. Но сейчас она из ревности сделает все, чтобы тебя задеть. Разблокируй телефон.

Прикладывает пальчик. Трубка вздрагивает в моих руках являя на экране сообщение от Киреевой. Предсказуемо, но она ведь обещала. Открываю, листаю фотки. Вот же с… стерва!

Быстро все удаляю, возвращаю Этель телефон и со своего вызываю такси. Вроде и не виноват, а все равно чувствую себя сволочью.

– Ты так смотришь на меня… – тихо говорит она, – мне не по себе. Скажи, куда мы едем?

– Ничего не бойся. Просто доверься мне.

Приезжает такси. Сам открываю для Эли дверь. Сажусь рядом. Нога ноет от непривычной нагрузки. Прошу водителя тормознуть у аптеки, покупаю обезболивающее, воду, и сразу пью две таблетки. Ничего не должно нам мешать сегодня. Только вот чем ближе мы подъезжаем к дому, где я давно уже снимаю квартиру для понятных целей за наличку, чтобы не спалила бабушка, тем все больше меня жрет изнутри не кстати проснувшаяся совесть.

Я же люблю ее, я не так хотел. А как? Дома нельзя. Тянуть тоже нельзя. Если уж решил присваивать, так какого вдруг струсил?

Водила тормозит у подъезда. Расплачиваюсь снова наличкой, других денег у меня теперь нет, так что и с квартирой скорее всего скоро придется попрощаться. Тем более надо ловить момент.

Беру Элю за руку, веду за собой в обычный подъезд обычной пятиэтажки в спальном районе. Лифта нет и обезболивающее помогает подняться по лестнице на третий этаж. Ищу ключи в рюкзаке, проворачиваю в замке, открываю дверь. Знакомый запах разврата и легкого беспредела, который мы здесь иногда устраиваем, сшибает с ног и заставляет на секунду остановиться.

Куда я ее притащил?

К черту сомнения! Нам, как минимум, надо согреться. У меня здесь оставались какие – то шмотки на экстренный случай. Это как раз он сейчас.

Проходим в узкую прихожую. Включаю свет и запираю за нами дверь. На вешалке на стене висит моя старая толстовка с капюшоном. Я даже помню, когда ее здесь оставил. Скидываем обувь. Эля неуверенно оглядывается по сторонам. А здесь не на что особенно смотреть. Ее сдают, понимая, что все ценное могут либо разнести, либо унести. Ценного здесь ничего нет. Минимум мебели, техники и посуды. Постельное белье и прочие принадлежности свои.

– Ты можешь сходить в душ, – предлагаю Эле, – я сейчас найду что-нибудь сухое.

Прохожу в спальню. В шкафу и правда валяется смятая футболка. Подношу ее к носу надеясь, что она пахнет только мной. Так и есть, все хорошо. Рядом лежит полотенце. Забираю, отдаю все Эле, показываю, как регулируется вода.

– Подожди, – она ловит меня за руку, пока не ушел. – Чья это квартира?

– Я снимаю, – признаюсь ей. – Прячусь тут иногда от всех, – подмигиваю. – Грейся. Пойду чайник поставлю. Заварка вроде тоже где-то была.

Пока Этель принимает душ, раздеваюсь до нижнего белья. Развешиваю одежду на дверцах шкафа в той же, единственной, спальне. Жалею, что не притащил сюда еще и сменные штаны, хотя… Иду в гостиную. Память мне не изменяет! Макс оставлял шорты, когда мы тусовались здесь толпой в последний раз. После пляжной вечеринки приехали сюда, потом домой он поехал в брюках, а шорты бросил тут. Вот сейчас они мне и пригодились. Ходить в мокром белье – то еще удовольствие.

Быстро переодеваюсь. Делаю для нас с Элей чай в старых кружках. Себе забираю с небольшим сколом.

Моя красивая девочка выходит и ванной в моей футболке с полотенцем на голове.

Вау-вау-вау! Какая же ты у меня… Как же тебе идет…

Малышка смущенно смотрит только мне в глаза. Сажусь, киваю ей на соседний стул.

– Согрелась?

– Да. Ты пойдешь?

– Позже. Пей чай, а то заболеешь еще.

Между нами висит неловкость. Мы оба понимаем, зачем я ее сюда привез, но ни она, ни я не говорим об этом. Паршивое чувство, никогда его не испытывал. Точно ни в этой квартире.

Протягиваю руку через кухонный стол, прикасаюсь к теплым пальчикам Эли.

– Все будет хорошо. Иди сюда, – тяну ее к себе. Отодвигает чашку, поднимается, подходит и встает у меня между ног. Любуюсь ею, насколько позволяет обзор в таком положении.

Встаю. Разворачиваю, подсаживаю на край стола и без предупреждения прижимаюсь к ее губам. Мотор сбоит, дыхание сбилось к чертям, инстинкты берут верх над разумом, и я наглею все больше…

Закрываю глаза, чтобы полностью отключиться и кайфонуть с этой девочкой, но мозг рисует подробные картинки, как и что здесь было до сегодняшнего дня.

Я не могу так с ней поступить! Эля не одна из многих, она для меня особенная. Сломаю. Больше не подпустит, а я не уверен, что готов остаться без нее. С огромным усилием торможу себя, пока не перешел все границы. Отката не будет. Просить прощения будет бесполезно.

Нет… Нет, черт возьми! Не могу!

Но я должен выиграть, чтобы от нас отстали. Даже не ради них всех, ради нее. Чтобы Платон отвалил и Киреева больше не смела угрожать моей малышке.

Доверчивая моя девочка. А могу ли я тебе довериться? Я тебя потеряю сейчас, да?

Но лучше так. У меня хотя бы останется шанс. Если я доведу все до конца, то шансов не будет.

– Эля, помоги мне, – хриплю ей в губы стараясь забить на все требования собственного тела продолжить начатое.

– К-как? – удивленно хлопает ресницами, тоже стараясь прийти в себя от моей наглости и напора. Слезает со стола.

– Я не могу сделать это с тобой здесь, прости, – снова быстро ее целую. – Но мне очень нужна твоя помощь. Я сейчас тебе все расскажу.

– Не надо, – крутит головой. – Мне не нравится начало. Давай просто уйдем отсюда? – прикасается ладошкой к моему лицу.

– Нам нужно кое-что сделать, Эль… Нет-нет, не то, что я только что хотел. Очень близко. Фотографии того, что у нас все было. Просто муляж. Подыграй мне.

– Зачем? – ее зрачки расширяются. – Север, ты…

– Я влез в Игру, которую обязательно должен выиграть ради тебя, себя и еще десятка парней. Нельзя, чтобы выиграл Платон. Я не отдам тебя ему.

– Какая Игра? Подожди… Я… Черт! Нет! Как ты мог?! Ты… – она срывается и бежит из кухни.