Нет! Не могла она позволить себе пасть так низко – до массового искусства. Поэтому падала, так сказать, планируя над тем, что между ними в действительности происходило.
– Уже чуть ли не каждый день! Снова и снова…
Решив для себя уже не обращать внимания на то, что внутри неё, при «этом», происходит. Расплескивая отрицательные эмоции. Ассоциируя себя с закипающим стеклянным чайником, когда тот наконец-то выключался. Наливая себе крепкий кофе. Чтобы взбодриться от того, что мешало ей сосредоточится на главном – своей работе. Отвлекая от насущных дел. Которыми Гилей уже через пару минут после того, что между ними про-изошло (в её душу), приходил и нагружал.
– Как будто бы ничего и не было! Представляете? Так, обычная рутина.
Настаивая на том, что для него только это сейчас и важно:
– Через час приедут большие люди из городской администрации. Так что приготовь, пожалуйста, все бумаги! – допивал её кофе и уходил. В неизвестном направлении.
Заставляя её волноваться лишь о том, чтобы босс не опоздал на важную деловую встречу, когда все необходимые бумаги были уже на его столе. Всё пытаясь через окно их офисного здания в виде зеркально-синего космического корабля, устремлённого в финансовые выси, узнать на парковке его черный джип среди других подъезжавших столь же микроскопических машин.
А когда Аталанте было некогда и она работала (или чем там она вынужденно занималась на своей работе… сняв очки), Дионис катался с Афродитой. На её «Линкольне». И выслушивал уже её душеизлияния.
Но не буду ещё и ими вас переутомлять. По крайней мере, пока.
Вы не остыли. Тем более что все они были ещё более откровенны, чем откровения Аталанты.
Ведь если с Аталантой Дионису ничего в этой жизни не светило, да и не хотел он её, честно говоря, обманывать. С такой, как она, всё должно быть по-настоящему. Иначе тебе и самому будет после «этого» за это стыдно. Как и её боссу. Заставляя того глубоко вздыхать у себя в кабинете. Не зная уже, чем себя занять, чтобы отвлечься от всей этой карусели чувств. В которых он ей так и не позволил себе признаться! Задыхаясь от этого смога сдавивших горло сердечных подвигов. Чтобы даже не начинать дарить ей дорогие подарки и бесконечные обещания развестись с женой. Как все. Начальники в их городке. Со своими секретаршами. Погружая её и себя во все эти бытовые мерзости!
То Афродита казалась ему более лёгкой добычей, как оторва. С которой можно будет делать всё, что тебе угодно. Каковой он был и сам – в глубине души. «Куражной рожей», как сказала Сиринга о Дионисе. А внешне – таким же скромным, как Аталанта – Ганешенькой! Что так и подмывало оторв его слегка, так, подразвратить. До своего уровня. В постели, разумеется! А где ж ещё? С их неуёмной жаждой покорять.
Хотя, из-за постоянного присутствия Фетиды, Афродита и Дионис вынуждены были делать вид, что им обоим друг до друга фиолетово. Автоматически включая Пастушка и Пастушку. И бессознательно искали сблизиться. Найдя покатушки на её машине отличным поводом друг с другом пообщаться. Для пользы дела, разумеется. И никак иначе!
Конечно же, Дионис понимал, что Аталанта была святыней. Которой он с удовольствием коснулся бы (и не раз!). Но он отлично понимал и то, что не идёт ни в какое сравнение ни с её, по большей части – воображаемым, парнем (Небо), ни с её начальником (Земля). Не имея возможности занять в её воображении ни одну из вакансий.
Другое дело – Афродита. Которая была буквально обнажена для него – по всем фронтам! Даже оставаясь в машине в своих джинсовых шортах и коротком оранжевом топике. Сквозь откровенные улыбки которой просвечивал по отношению к Дионису, каковым Афродита его только и воспринимала, какой-то свой интерес.
Живой интерес, надо заметить. И Дионис живо это замечал (её живительную влагу). Но пока ещё не понимал лишь – какой. И наивно думал, что она его просто хочет. Аж хохочет!
А не то, чего она действительно от него хотела. Всё глубже «влезая ему под шкуру», оказывая услугу за услугой. Делая вид, что она просто добрая и милая. От природы.
– К тому же, ещё и красивая! – подчёркивала она. Его желание.
– Да и просто – умопомрачительная! – соглашался Дионис. Теряя голову.
По сравнению с Фетидой. Казавшейся ему теперь воплощением мирового зла. Когда она это слышала. К которой он если и испытывал ещё хоть какое-то желание, то лишь – помочь дурёхе. Перестать быть проводником зла в его реальность.
«Вместо того чтобы её просто взять и бросить!» – скажет кто-то. Со стороны.
И тут же расстаться с её подружками? О, нет! Ведь они искренне ему помогали, компенсируя её ущербность. Осваивать вождение, как по нотам! Партитура которых была тщательно разлинована и нанесена на асфальте на специально выделенной для этого площадке. Которую они, как типичные умницы, уже давно освоили и владели в совершенстве. Которое они и пытались ему передать. Этому глупышу-малышу. Одной ласковой улыбки которых хватало… за жабры, чтобы поднять его самооценку до небес! И не только её. Но и…
Слава богу, что Фетида сидела сзади и ничего этого не видела. Как бурно её Ганешенька реагирует на их рассказы. И лишь по их невольно пробегавшим по лицам улыбкам могла догадаться о том, что происходит спереди.
Но не догадывалась. И слава богу! Что у них хватало такта этого не замечать. Ведь от этого он слушал их лишь ещё внимательнее. И становился ещё более участливым к их нелёгкой, такой, судьбе. И искренне желал… им помочь. Хоть чем-то. Что так и выпирало у него из нутра. И из штанов.
– Чтобы я могла это оценить? – подмигивала Афродита.
Что он действительно готов… ей помочь. А не умозрительно. И уже начинала строить на него свои планы. Вписывая его в свою умопомрачительную Сказку. Ведь его ум – это первое, от чего ей необходимо было избавится, как и любой самке (тарантула), чтобы тот не мешал ей его использовать. И его Дионис охотно ей в этом помогал. Вытесняя Аполлона. Заставляя Ганешу тупить и помогать ей тут же исправлять его дорожные ошибки. С невольной улыбкой. Понимая почему, на самом деле, это происходит.
В отличии от Фетиды.
Короче, было весело. И вжвак быльём поросло.
Глава 5
Когда приехал Орфей. И они решили, что пока Дионис будет учится в автошколе «на права», Орфей сходит на остров Крит, купит там пару машин и сразу же погонит их к себе во Фракию навестить родных. Продаст их там и как раз вернётся. Зарядит Диониса баксами, тот пойдёт за машинами на остров Крит и возьмёт под «ноль-три Экю» что-нибудь реально крутое, на чём можно будет серьёзно навариться. А там…
Но часто ли наступает это заветное Там? Орфей, чтобы лишний раз не обольщаться, никогда туда не заглядывал.
Да и не видел он так далеко. В силу и физической и духовной близорукости. Не понимая ещё насколько туго это взаимосвязано.
Ведь недаром Господь именно ослепил Савелия. Чтобы вернуть ему прежде всего духовное, а уже затем и физическое зрение. Чтобы не вышло также, как и с Илией, которому Господь просто забыл вовремя вернуть зрение. Вынудив того подняться прямо пешком на Небо. На разборки! Заставив Его там отдуваться и жутко краснеть в лучах заходящего солнца, уверяя при всех, что больше подобного ни с кем и никогда далее не повториться! Установив с тех самых пор эту жёсткую зависимость.
Ведь сам Орфей, пока служил в Пимплеи в армии, женился на местной леди. И ни разу об этом не жалел. Ну, хотя бы потому, что только у неё, как у истинной леди, хватало такта его не ревновать.
Несмотря на визги её подруг! Которых он давно уже всех обесчестил, но так и не решился ни на одной из них женится. Из-за вульгарности их манер. Особенно, в постели. Демонстрируя ему свои возможности обрести именно с ней своё неземное счастье. Пока не повстречал Эвридику.
Или – её квартиру?
Которая спокойно говорила теперь их трёхлетней дочери в присутствии смущённого Ганеши:
