Как патогенные бактерии заводятся в гниющем теле, так и бесы – в человеке с нечистыми помыслами и поступками. Чтобы он на собственной шкуре осознал, что если он идёт не так, то и попадёт – не туда. Постепенно сотворяя из себя в процессе своей ежедневной жизнедеятельности демоническое существо. Негативно реагируя на возникающие события. И начав с ними бороться, понял – сам – что именно этому способствует и срочно начал меняться.

Ведь закрепляясь в привычку, ежедневная практика становится более эффективной, но полуавтоматической, полу бессознательной деятельностью. Позволяя нам не замечать своей вульгарности, порочности и коварства. Как Фетида и Афродита.

Но если Афродита давно уже была законченная демонесса, работу над которой Сатана уже давно закончил (ещё на зоне, после операции на матке полностью разочаровав в мужчинах) и гордо повесил прямо посреди гостиной у себя в родовом замке. Чтобы она встречала таких залётных сюда гостей из иных миров, как Ганеша. И в этой жизни дал ей для этих целей столь красивое лицо безо всякого намека на демонизм, как у Ады, и ещё более обольстительно прекрасное тело. Лишь слегка изуродовав (в академии аферизма) её душу, чтобы она осознаваала то, чья она. На самом деле. И перестала уже питать иллюзии, подобно обычным смертным.

То за душу Фетиды и до сих пор шла ожесточённая борьба. Со слугами Ваала. Ровно до тех пор, пока архангелы не поняли, что – всё! В этой жизни с Ганешей биться за неё уже совершенно бесполезно. И махнули на неё рукой. Простите, крылом. Дохнув прохладцей. И оставив её один на один со своей судьбой. То есть – на растерзание демонам!

Которые были этому только рады! И ожесточённо преследовали её во снах буквально по пятам. Разрывая её душу на куски страдания и обиды за грядущую ей судьбу. Которую она, послушав Афродиту, а не Ганешу, глупая, сама же себе и выбрала.

Не протоптала, заметьте, эволюционируя вслед за ним, а именно – выбрала! Огнеупорно не обращая на его страстные слова об истинном Боге ни малейшего внимания. И да будет вам по вере вашей. Во веки веков. Аминь.

Вот вам самый наглядный пример самонаказания зла! Сам Господь явился к ней в лице бога Ганеши из самого Высшего мира Центральной галактики. Можно сказать, на глазах у неё Преобразился в ангела-во-плоти после Глубокого Раскаяния. Но она так и осталась глуха к его мольбам, не дав ему и шанса забрать её в тот таинственный для неё прекрасный мир планет Высшего типа, о котором она сама же и мечтала. Снизойдя ради неё в этот Низший мир! На дно вселенной.

Но демоны, своими гонками в её снах, воздействовали не только на её, но и – на его психику. Только и убеждая его в том, что Фетида действительно ему лжет. То и дело мешая наивному Ганеше искренне играть роль будущего отца. Отравляя, таким образом, не столько её (она и так пребывала в ничто, оставаясь для Бога никем, не обладая собственным бытием), сколько – его душу. Потому что душа человека – это его роль, которую он выполняет на Земле. И чем она у вас чище, тем ваша роль на Земле больше.

Ведь согласно Уставу Творца: «Роль – это движущий стержень твоей души. Изменение ситуации может вызвать любое движение, мешающее выполнять свою роль…»

Изменение ситуации, вызванное вмешательством демонов в её сны, сказывалось в том, что он стал всё чаще, раскалывая недра её души, зависать вечерами с Дезом.

– Ты должен быть всё время со мной, рядом, – наивно заявляла Фетида, нервно елозя в руках свои внезапно потные пальцы, заметив, как он опять куда-то собирается. – Вдруг со мной что-нибудь случиться?

И безутешно предлагаясь небу, входила в образ «Мадонны Гетто» с венком из колючей проволоки своих обид. Затягивая взор туманной поволокой.

Но Ганеша играл нелепого персонажа, который не понимает, чего ещё от него хотят:

– Да я и так рядом. Я всегда здесь и сейчас – в Настоящем Моменте. Это ты далека от меня. И ещё дальше – от самой себя. Ну, зачем ты так от меня отстранилась? – вздыхал Ганеша уже совершенно искренне. – Ты должна была стать моей ближайшей помощницей. Моим ангелом. А для этого ты должна прежде всего покаяться и ввернуться в лоно Авраамово.

Но она лишь изображала из себя жертву его режима и осыпала его голову пеплом своих претензий:

– Зачем ты заставляешь меня так волноваться? В таком положении. Ты хоть понимаешь, что чем сильнее я переживаю, тем выше вероятность того, что меня увезут на «Скорой помощи»? Неужели нельзя быть со мной, дома?

– Если ты будешь держать меня в чёрном теле, – угорал он, поняв, что она наотрез отказывается его понимать, – то я вначале поблекну, а затем, по мере твоих стараний, и почернею.

Что и говорить, самомнение породило в ней отчаявшуюся неудачницу. И Фетида была резко возмущена его беспечностью по отношению к выдуманному для него образу поведения. Исходя из его ожидаемых реакций.

Ожидаемых нудно и напрасно!

Временами Аполлон стоял и общался с Дэзом, зная, что сейчас в её растаявшем в неге самолюбия мозгу рвёт и мечет в унитаз девятый бал отрицательных эмоций, и решительно не мог ничего с собой поделать. Только если раз-другой упрекнуть Дэза, если тот спешил спешиться с Пегаса их общения к своему мясу («человек любит только три вещи, – любил повторять за кем-то Дез, – ездить на мясе, есть мясо и совать мясо в мясо»), что его ждут сейчас гораздо больше. Ведь это лишь помогало ему разочаровать Фетиду в выбранной для себя роли матери.

– Не понимаю, как ты мог, вообще, вляпаться в такое дерьмо? – усмехнулся над ним Дэз.

– Опять?

– Да уже не опять, – усмехнулся Дэз, – а уже – по самые уши. Ладно б я, балбес, но – ты! И – как?!

– Не переживай ты так, – усмехнулся Аполлон. – Я просто не досмотрел свой прошлый эпизод этого сериала до-конца и теперь мне показывают его с другой героиней. Это как, когда в сериале одну актрису неожиданно заменяют другой, менее удачной. И мы лишь по её диалогам с другими героями и по тому, что между ними происходит, неохотно узнаем в ней прежнего персонажа. Немного разочаровываясь в сериале.

– То есть то, что теперь было бы, если бы ты женился на Сиринге и ушел в рейс?

– Думаю, Сиринга залетела бы от своего сокурсника или же соседа, и ситуация была бы точно такой же.

– Если не хуже! – усмехнулся Дез.

– Ну, да. Ведь от Фетиды мне гораздо легче отрешиться. Потому что я её не люблю. Хотя и это далось мне не сразу и с огромным трудом. Сам Бог протянул мне руку помощи, – вспомнил он то, что творилось в его голове в рейсе. – Думаю, это просто тренировка. И в следующей жизни, если я не свалю отсюда, Сирингу уже не заменят Фетидой. Вышедшей вместо неё на лёд со скамейки запасных. И вот тогда-то всё уже будет действительно по-настоящему! Настоящая рубка с канадской сборной! Переходящая в массовую драку.

– Представляю, как ты отреагировал бы, – усмехнулся Дез, – если бы твоя любимая жёнушка понесла бы не от тебя, пока ты был бы всё ещё в рейсе. И каждый раз вставала бы в позу, когда ты смущенно намекал бы ей об аборте. Создавая тебе и в самом деле «Странные Мгновенья»! Вот бы ты там пи… люлей выхватил! Так что тебе ещё повезло, что ты не успел на ней жениться.

– Так сказать, легко отделался!

– Если бы я в тот день не получил получку, не напоил и, задев твоё самолюбие, не увёл бы тебя от неё к Ириде. Которая и послужила для тебя блесной, на которую я и выдернул тебя из всего этого социального кошмара. Так что ты должен быть мне за это только благодарен!

– А, собственно, за что? – усмехнулся Аполлон. – Актеры меняются, а сериал продолжается и продолжается. Я всё это и без тебя уже давно понял, пока раскаивался в рейсе. Ведь как и Фетида после аборта, так и Сиринга после вызывающих родов также упиралась бы руками и ногами, не желая снова делать аборт. Предвкушая все пережитые ею ужасы. Как и Фетида, опасаясь уже больше никогда не забеременеть. И упустить свой шанс стать матерью! Пусть и с чужим для меня ребенком. Ведь отец для них – нечто внешнее. Поэтому согласишься ты или нет, уже не столь важно.