– Ага, бегу и падаю прям. Снежинка, ну что ты раскисла?

– Да нет, все отлично. Меня превратили в какую-то драную кошку, а мне надо радоваться?

Сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться. Такая она в этот момент обиженная на весь мир.

– Креативно зато, не как у всех, – стараюсь подбодрить и получаю в ответ пронзающий до костей взгляд.

– Конечно, это же не тебе отрезали волосы.

Все же не выдерживаю и начинаю ржать.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Один раз Чумак ради прикола – как он потом сказал, ничего личного – взял и засунул в мою шевелюру жвачку. Прям на уроке.

Снежка перестает плакать и распахивает глаза.

– И что?

– И ничего, – усмехаюсь, – ходил потом с кудрявым чубом почти три месяца, пока не отросли. Налысо было жалко, а вот эта кучерявая фигня посередине головы оказалась единственным выходом.

Снежинка закусывает губу.

– Не представляю тебя с такой прической, – переводит взгляд на мою шевелюру и усмехается. – А Рома что?

– А ничего. У нас, пацанов, как-то проще с этим. У нас с такого дружба начинается. Ну сама видишь, он живой до сих пор и мы даже не деремся.

Заговариваю её и с облегчением смотрю, как она расслабляется и глаза окончательно высыхают.

– И когда это было?

– Классе в третьем, мы тогда ещё в начальной школе учились с ними. Глебас, как всегда, выступал миротворцем, когда я вернулся и хотел Чумаку морду начистить.

– Просто, – она вздыхает и сутулится, – как я завтра с таким на уроки пойду?

Да уж, осматриваю её потери. Не скажу, что все совсем прям грустно, но Вика как-то умудрилась искромсать одну сторону волос.

– Есть у меня идея, – задумчиво постукиваю по коленке, – ты мне доверяешь?

– Не уверена, – настороженно хлопает глазками.

– У тебя нет выбора особо, – усмехаюсь и достаю телефон.

Черт, половина девятого вечера. Ну да пофиг.

– Теть Кать, привет. Это, а ты можешь мне помочь в одном дельце?

– И тебе привет, племянничек. В каком?

Смотрю на замершую Снежинку и решаю пока не говорить всего, что я собираюсь сделать.

– Долго объяснять. Я приеду?

Тетя хмыкает.

– Ну давай, что уж с тобой сделаешь. А отпустят?

– Отпустят.

Прячу телефон и смотрю в глаза Снежинке.

– Ну так что, ты мне доверяешь, Снежинка?

Снежинка

Стираю слезы со щек и пытаюсь взять эмоций под контроль. Вдоволь нажалевшись себя, понимаю, что повела себя по-дурацки. Но отмотать уже никак.

– Ну так что, ты мне доверяешь, Снежинка?

Яр сокращает расстояние между нами, и я могу видеть яркие вспышки в его карих глазах.

– А у меня есть выбор?

Ярослав задумывается.

– Думаю, нет. Он тебе ни к чему.

Переплетает наши пальцы и вытягивает меня на свободу.

– Подожди, – торможу и тянусь за тростью.

Хоть я почти ею не пользуюсь, только когда чувствую, что нога устает. Но куда меня сейчас потащит Бородин, не имею понятия, поэтому перестраховываюсь.

– О, блин, я уже забыл про твою ногу, извини, – ерошит волосы.

И от этого простого движения у меня внутри происходит маленькое землетрясение.

Криво усмехаюсь.

Яр прислоняет указательный палец к губам, давая понять, чтобы я вела себя тише. Киваю и стараюсь издавать как можно меньше звуков.

Крадемся по коридору словно воры.

К нам кто-то приближается. Тут же узнаю голос Вики.

Яр утягивает меня в нишу за шкафчиками, и мы перестаем дышать. Ждем, пока Вика пройдет, но до нас все равно доносится её возмущенный диалог с кем-то.

– Нет, ты представляешь, они сняли с меня все баллы за невинную шутку. Ну подумаешь, решила стрижку одной замухрышке сделать. Так это же во благо, а то ходит со своими патлами.

Непроизвольно хватаюсь за волосы и сжимаю зубы.

Яр стреляет в меня вопросительным взглядом. Но убеждается, что я продолжаю спокойно стоять на своем месте, и выдыхает.

В коридоре все стихает, и Яр снова тянет меня в сторону выхода.

Торможу и округляю глаза. Бородин оборачивается и вопросительно кивает головой.

– А мы куда-то собрались?

Яр хмыкает.

– Снежинка, ты же мне доверилась?

Неуверенно киваю.

– Ну и все, расслабься и получай удовольствие.

– Легко сказать, – бурчу под нос, но Яр усмехается, значит, прекрасно услышал мои слова.

Щеки вспыхивают от смущения, и я утыкаю взгляд в блестящий пол.

Без препятствий покидаем стены школы и прокрадываемся на парковку, где стоят машины некоторых учителей и учеников, которым уже есть восемнадцать.

В вечерней тишине сигнализация звучит слишком громко. Я даже оборачиваюсь, чтобы проверить, не выбежал ли кто на этот звук.

– Не трясись, Снежинка, – Яр распахивает заднюю дверь, – все под контролем. Прыгай пока назад, потом перелезешь.

– А в чем проблема расплатиться баллами? У меня есть же.

Яр только фыркает и окидывает меня таким взглядом, что сразу кажется, будто я что-то не понимаю.

– Снежинка, они у тебя, конечно, есть, но после девяти выезжать можно только избранным. Прости.

Разводит руками и подталкивает к машине.

– Да и к тому же… уверена, что хочешь, чтобы директор узнал, что ты со мной вечером куда-то сматывалась?

У меня расширяются глаза, и только сейчас доходит, что Бородин прав. Папа будет в ярости, если увидит, что я куда-то еду в такое время, ещё и с Ярославом.

– Что ты так глазки испуганно округляешь? Не бойся, – сжимает мою руку крепче и приближается, – со мной ничего не бойся. Или передумала?

А я не передумываю. Вот стою рядом с ним и понимаю, что хочу провести с ним время.

Неважно, куда он меня сейчас повезет.

Я ему доверяю. И хочу вырвать для нас несколько часов за стенами школы.

Закусываю губу и мотаю головой.

Ярослав расплывается в улыбке.

– Это хорошо.

Ярослав быстро выезжает за территорию школы и, отъехав подальше, тормозит.

– Давай, прыгай вперед, – кивает на пассажирское сидение.

Пересаживаюсь, и он наклоняется, чтобы пристегнуть меня. У меня перехватывает дыхание от его близости.

Встречаемся глазами, и я ощущаю толчок в груди. Словно само сердце меня подталкивает к нему.

Яр тоже застывает в нескольких сантиметрах от моего лица.

Его глаза в свете уличных фонарей кажутся черными. Утягивают меня в свою бездну.

– Я хотел, – он облизывает губы и тяжело сглатывает, – извиниться за те слова, когда ты меня поцеловала. Идиот, прости, не хотел тебя задеть.

– Да ничего.

– Прощаешь? – хитро прищуривается, и я залипаю на его безмятежной улыбке.

Редко вижу, когда Бородин Яр вот так открыто улыбается.

Угукаю. Но он не спешит отстраниться. А я не спешу оттолкнуть.

Мимо нашей машины проезжают редкие авто, а для нас словно за окнами время застывает.

Секундный взгляд на мой рот, и в следующий миг я ощущаю тепло его губ на своих.

Вдох застревает в груди. Пальцы сжимаются на ремне безопасности. Сердце вообще, кажется, чечетку отплясывает.

Яр зарывается пальцами в мои волосы и резко выдыхает.

С неохотой отстраняется, не разрывая зрительного контакта.

– Знаешь, я думал, ты не для меня, – щурится, – да вся эта канитель типа отношений не для меня.

– А сейчас? – с замершим сердцем шепчу.

Не отвожу взгляда от его искрящихся глаз.

– А сейчас я думаю… да и фиг с ними, с моими тараканами. Почему я должен отказываться и держаться подальше от тебя? Что скажешь?

– Много тараканов? Я их не очень люблю, – пытаюсь отшутиться, хотя от его слов внутри все сладко замирает, и я боюсь пошевелиться, чтобы не разнести этот миг на куски.

Яр усмехается.

– Со временем узнаешь. Надеюсь, мои тебя не отпугнут. Ладно, поехали, а то меня спустят с лестницы, если я заявлюсь после девяти.

– Так куда мы едем?

Яр откидывается на водительское кресло, а я отмираю и с трудом разжимаю пальцы.