Папа хохочет и легко уворачивается от летящего снаряда.

— Хватит паясничать, я же серьезно, — надуваюсь.

Папа подходит и ерошит мне волосы. Одергиваю голову и показываю язык.

— Да понял я, понял, что ты серьезна как никогда.

Садится на корточки, и наши глаза оказываются на одном уровне. В папиных плещется беспокойство.

— Но я все же прошу тебя, будь осторожна. Не бросайся в омут с головой.

— Не буду, — шепчу непослушными губами.

А в голове стучит, что я уже туда бросилась, и пути обратно пока не вижу. Да и не думаю, что он мне понадобится. Путь этот.

Возвращаюсь в комнату и падаю на кровать. Лиза мирно посапывает в своей постели, и я с удивлением замечаю, что уже начало десятого. Скоро будет обход перед отбоем.

Но спать совсем не хочется. Меня переполняют новые эмоции, и в мысли прокрадывается Ярослав.

Нахожу глазами его букет, и губы сами по себе растягиваются в счастливую улыбку.

Пришлось потрудиться, чтобы протащить цветы мимо охраны. Пока Бородин отвлекал охранника какими-то глупыми вопросами, я бочком проходила мимо, прикрывая собой букет.

Ничего бы не было, конечно. Цветы не относятся к чему-то запрещенному. Но хотелось, чтобы меньше народа видело, как мы тайком пробираемся в школу, так ещё и с цветами наперевес.

Меньше знают, крепче спят.

Затыкаю уши наушниками, включаю любимую группу, под которую когда-то мы ставили танец с группой поддержки.

Грудь стискивает от тоски по тренировкам, но все же появляется надежда, что рано или поздно я смогу возвратиться к танцам. Мне бы этого очень хотелось.

Открываю сообщения и нахожу номер Бородина.

«Меня папа вызывал на разговор», — отправляю и прикрываю глаза.

Не проходит и минуты, как телефон в руке начинает жужжать.

Смотрю на фотку Бородина на весь экран и снова ощущаю радость. Что он выбрал меня.

Это я его сфотографировала, пока он следил за дорогой, и теперь не могу налюбоваться его растрепанной кучерявой шевелюрой и искривленными в усмешке губами.

— Да, — накрываюсь одеялом, чтобы не разбудить Лизу.

— Что папа хотел? — беспокойный голос Ярослава заставляет стать серьезной.

Вздыхаю и уже жалею, что написала Бородину об этом. Но хотелось, чтобы он знал.

— Ничего серьезного. Опять поговорили про то, что я уже в состоянии сама выбирать, с кем мне можно общаться.

— Мне уже паковать вещи?

Цыкаю.

— С какой стати?

— Ну мало ли, — тихий смех отдается эхом в груди, — может, меня отчислили уже, а я тут валяюсь на кроватке и ни о чем не подозреваю.

— Чушь не говори, — морщусь от одной только мысли, что папа может такое выкинуть.

И тут же одергиваю себя. Не может и не сделает.

— Так о чем речь шла?

— Я пообещала, что ты будешь вести себя как паинька и больше никакой агрессии.

Он молчит. Слышу только его дыхание.

Жду.

— Не могу тебе этого пообещать, — эта фраза вышибает из легких воздух.

— Почему? — облизываю пересохшие губы и прикрываю глаза.

— Потому что если что-то будет угрожать тебе, то я забью на свое же обещание быть паинькой. Поэтому, извини, но я не могу тебе это гарантировать.

— А что мне может угрожать. Бородин? — закусываю палец, чтобы перестать лыбиться как влюбленная дурочка.

— Ты уже забыла свой приход? Да и Маркелов никуда не делся и не исправился, поверь мне.

— Яр.

— Снежинка, я все сказал. Если это будет касаться тебя, пусть я лучше вылечу из школы, но тебя никто больше не тронет.

— Хорошо, но в остальное время-то ты сможешь с собой справиться.

Снова глубокий вдох.

— Я очень постараюсь ради тебя.

— Спасибо, — шепчу.

Внутри поселяется острая нехватка Бородина, и я стискиваю зубы, чтобы не ляпнуть лишнего.

Что-то вроде того, чтоб он снова заявился в девчачье крыло.

— Ты что там подозрительно замолчала, Снежинка?

— Спасибо тебе.

— За что? — слышу улыбку, и перед глазами ярко возникает образ улыбающегося Бородина.

Сердце сладко сжимается.

— За то что…

А что сказать? Я бы с радостью поблагодарила, что он вообще обратил на меня внимание, но думаю, что это будет глупостью.

— За свидание. Оно было супер.

— Это тебе спасибо.

— Аналогичный вопрос. За что?

— За то что дала мне шанс. Дала нам шанс, — быстро поправляется.

Зарываюсь в подушку. Хочется закричать от радости, которая грозит разорвать меня сейчас на мелкие части.

— Так, мальчики, спать, — слышится крик нашей старосты.

— Все, спокойной ночи, Снежинка. Целую тебя в твои сладкие губы.

Неразборчиво бурчу ответ и отключаюсь.

А у самой в голове пузырьки, как в газировке.

Неужели можно так быстро влюбиться в того, о ком и не мечтала никогда? Стоит посмотреть на себя в зеркало, и сразу будет написан ответ на моей мордахе.

— Ты там не задохнешься, подруга? — под мое укрытие проникает сонный голос Лизки, и я выныриваю из-под одеяла.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Я думала, ты спишь давно.

Лиза кривит губы и переводит взгляд на стоящий на полу букет.

— Да твои вздохи всех поднимут, — кивает на букет, — неужели Ярик?

Краснею и радуюсь, что в комнате отключен свет.

— Красавчик, — хмыкает, — и вы вместе? Ну, скажи, что вы вместе.

Фыркаю.

– Помнится, кто-то предупреждал, что такие, как Бородин, не по мою душу.

Лиза громко цокает и приподнимается на локтях. Я скорее ощущаю её осуждающий взгляд.

Хоть в комнату и проникает немного света из окна, но черты лица подруги я не могу разобрать. Но могу себе представить её укоризненный взгляд.

– Видишь ли, Снежа, я не видела Бородина с кем-то дольше, чем пару дней. И то, – она трясет волосами, – он держался от всех на расстоянии и никого не подпускал.

Это признание окрыляет. Значит, Яр не распылялся.

– Это на него вешались, как на вешалку, а он всех красиво посылал бабочек пасти.

Усмехаюсь, но подруга продолжает:

– А вот с твоим появлением я увидела Бородина с другой стороны. И я видела его взгляды на тебя. Поэтому беру свои слова обратно. Вы, ребятки, созданы друг для друга.

– Спасибо за благословение, – хохочу я.

– Ну правда. Он реально на глазах прям менялся, когда ты в радиусе его видимости появлялась. И я рада за вас.

– Спасибо.

– И рада, что тебя выписали. А то с Никой в одной комнате капец как скучно.

И в это время в комнату чуть ли не ползком проникает Ника, оглядываясь в коридор. А я только вопросительно выгибаю брови и уже собираюсь постараться уснуть.

– Ух ты, – но Лизка не выдерживает и кричит на всю комнату, – а откуда это мы такие красивые?

Ника подпрыгивает и шикает на Лизу:

– Ты можешь так не орать? – в голосе Ники слышна паника, но Лиза и не собирается замолкать.

– Отбой через две минуты, а тебя где-то носит. Не боишься, что засекут, а?

– Все сказала? – шипит Ника и скидывает кофту.

– Блин, ну на свиданки же ты не бегаешь, – задумчиво бормочет Лиза, а я еле сдерживаюсь, чтобы не засмеяться.

Потому что даже в темноте видно, как злится Ника.

– Ну я же не ты, чтобы по ночам на свиданки сматываться к Чумаку, – язвит Ника. – Или ты думаешь, что только ты видишь все вокруг?

Лиза вскакивает, но я успеваю её перехватить. Ника запрыгивает на кровать с ногами и хватает подушку.

– Лиз, ну ты что? Давайте ещё драку тут устроим, – пытаюсь успокоить подругу.

– Ну а что она?

И я понимаю, что сейчас Лиза неправа. Она сама полезла к Нике. Непонятно, с чего вдруг? Все время мы старались держаться на расстоянии друг от друга, а тут Лизу словно рвануло.

– Лиз, что случилось?

– А то, что эта белобрысая мымра к Роме что-то последнее время часто подходит.

Истерический смешок Ники перетягивает на себя моё внимание.

– Ты упала, что ли, откуда-то? Мне твой Чумак помогает по математике! Нужен он мне сто лет. Я же не самоубийца.