Смотреть на других не могу. Противно!

– Так что, Лиз? Представила? – хмурит бровки, а я решаюсь на следующий шажок.

Поднимаю руку, разглаживаю пальцем складочку между бровей. Лиза дёргается, и ее щеки мило краснеют.

А меня потряхивает от страха, что она сможет представить и скажет, что легко обойдётся без моего общества. Че мне тогда делать-то, блин?

Фиг знает, куда я тогда себя дену. Но и насильно мил я становиться не хочу.

Пришло время все прояснить, и если сейчас она скажет, что все – баста, Чумак, придётся свалить, как бы сейчас от одной только мысли об этом в груди ни жгло.

– Неужели те переписки ночами напролёт для тебя ничего не значат, Лиз? Неужели я для тебя ни фига не значу и был просто мимокрокодилом? Скажи как есть, а я уж как-нибудь смирюсь и, так уж и быть, буду закрывать уши и глаза, когда к тебе будут всякие подходить и звать на свиданки.

– Ты же сказал, что ты к нему прицепился не из-за меня, – возмущённо округляет глазки.

Хмыкаю.

– Я соврал. Я сказал ему, чтобы он даже не дышал в твою сторону.

Лиза пораженно выдыхает и толкает меня в грудь. Решаюсь отступить, но все равно слежу за каждым ее движением. Сбежать я ей не дам. Мы еще не все выяснили.

– Зачем, Ром?

Лиза обхватывает себя за плечи и становится еще меньше в размерах. В груди неприятно колет, приходится даже потереть в том месте, чтобы унять неприятное ощущение.

– Затем, что… да не об этом сейчас, Лиз. Ты не ответила.

Лиза делает глубокий вдох и поднимает глаза к потолку.

– Почему с тобой так сложно, Ром? – ее голос ломается, как и у меня внутри что-то.

Снова подхожу к ней вплотную, чтобы она на меня смотрела.

– Со мной легко, Лиз, если ты позволишь нам просто попробовать.

Она как-то нервно усмехается.

– Попробовать? А потом? Если ничего не получится?

– Получится, – и я со своей стороны сделаю для этого все, что нужно, – я уверен в себе. Я, блин, все сделаю, чтобы получилось.

Лиза делает глубокий вдох и замолкает.

А я жду. Хотя сейчас в голове зреет план: закинуть её на плечо и утащить куда-нибудь, где нам никто не помешает договорить и где я окончательно добью её защиту.

– Я, вообще, шла сюда тебя покусать, – надувает губки, а мне хочется заржать во всю глотку.

Подставляю ей руку и киваю.

– Вперед, я не против, – пронзает меня возмущенным взглядом.

На подсознанке ощущаю, что её оборона слабеет, осталось немного, и я дожму эту неприступную крепость.

– Вот ты даже тут все в цирк превращаешь, – топает ножкой и складывает руки на груди.

– Я просто пытаюсь разрядить обстановку и жду, пока ты признаешься себе…

– В чем? – хмурится.

– В том, что тебе не плевать на меня, как бы ты тут сейчас ни пыталась это показать. Не зря же ты пришла мне высказать за игру. Именно мне.

Лиза дует щеки, пока внутри меня пляшет мелкий Чумак румбу от предвкушения скорой победы.

Мы явно сдвинулись с мертвой точки, а это уже огромная победа для меня.

– Потому что ты повел себя как неразумный орангутанг, – распрямляет руки и сжимает кулачки.

– Орангутанг? – не выдерживаю и начинаю ржать.

– Ой, да пошел ты, Чумак, – взвизгивает моя девочка и набирает скорость, чтобы проскочить мимо меня.

– Стоять, – перехватываю за талию, – последний довод!

– Чего? Какой ещё…

Прижимаюсь к таким желанным губам. Лиза застывает, явно в шоке от моей наглости.

Надеюсь, что она мне сейчас не врежет куда не надо.

Но она обмякает, а я с огромным кайфом прижимаю её к себе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Чумак, блин, я тебя ненавижу, – отрывается от меня и утыкается лбом в мою грудь.

И меня отпускает. Не убила… и не оттолкнула.

– Не-а, ты меня любишь, – скалюсь как дебил.

– Ага, держи карман шире, – фыркает Лиза и обхватывает меня за талию.

Наконец-то… наконец-то, блин!

Ярослав

Опять между нами со Снежинкой выросла стена. Я уже пять тысяч раз проклял свой язык, только до меня, как до жирафа, блин. Доходит долго.

Это я уже потом, лежа в своей комнате, допер, почему у Снежинки была такая бурная реакция на, казалось бы, простое замечание.

По ходу, я попал точно в точку, когда ляпнул ту фразу, не подумав. А она слишком остро это восприняла, и теперь стреляет в меня такими взглядами, что подходить не очень хочется.

Взгляд так и кричит: «Не подходи – убьет».

Трясу головой, чтобы все мысли о новенькой вылетели из головы. Не хочет она со мной общаться, да и по фигу.

Что-то меня уже подзадолбало постоянно виноватым себя чувствовать.

Не сказал, не так посмотрел… и все – опять в немилости. Детский садик «Ромашка», блин.

Кручу в руке телефон и неотрывно смотрю на баланс этих гребаных баллов. Как будто от моего гипноза он удвоится, а то и утроится.

Так много надо сделать, что их на все не хватит. Захожу в своего рода прайс и погружаюсь в изучение.

Блин! Глаза прям разбежались, что бы выбрать на все!

За этим нелепым занятием меня застает звонок отца.

Поначалу не хочется отвечать, но он же задолбит, пока не сниму трубку.

Король соизволил пообщаться с отпрыском, значит, отпрыск должен забить на все дела и ответить незамедлительно.

– Да, пап.

– Привет, Ярослав. Ты это, на выходных этих домой не приезжай.

Этот его приказ моментально вызывает вспышку недоумения, смешанного со злостью.

– Это ещё почему?

Ещё не хватает, чтобы он запрещал мне приезжать в собственный дом и быть с мамой.

– Так нас не будет, – беззаботно заявляет папочка, словно не замечая моего недовольного голоса.

– А где вы будете?

– Так мы с мамой едем отдыхать.

Я напрягаюсь. Мне не нравится, как бодро звучит голос отца. И уж тем более настораживает то, что они с мамой куда-то собираются ехать.

В последнее время отношения родителей очень сильно изменились. После того, как отец пришел в большую политику, он словно стал другим человеком.

Равнодушным и злым. Или просто политика вскрыла то, что он прятал все эти годы.

Мама его боится, и каждый раз, когда я оказываюсь дома, ощущение такое, словно я на поле битвы, где мама продумывает стратегии, как бы избежать общества отца.

А тут вдруг они решили куда-то поехать вместе?

Как-то верится с трудом.

– И куда вы собрались? – стараюсь, чтобы и мой голос звучал ровно и спокойно, хотя внутри уже разгоняется пульс.

Все слишком гладко, чтобы быть правдой.

– Снял домик в тихом месте. Маме нужен отдых, она в последнее время очень быстро устает.

– М-м-м, и как ей поможет домик в тихом месте? – меня уже начинает потряхивать от чувства лицемерия со стороны отца.

И мне становится не по себе от мысли, что с мамой что-то не так.

– Ну, знаешь ли, тишина, машин нет, суеты нет. Мне кажется, это должно пойти на пользу.

– Понятно. Тогда, конечно, отдыхайте. Тем более мы с парнями собирались в боулинг выехать, день рождения мой отметить.

– Это правильно, – приободряется отец, чем ещё больше меня напрягает, – молодые пацаны, надо и развлекаться.

– Ага, все, ладно, пошел на учебу.

Отрубаюсь и набираю маму.

– Привет, сынок, – голос мамы звучит так, словно она только проснулась, хотя время уже обеденное.

Не замечал раньше, чтобы она так долго спала.

– Я тебя разбудил?

– Да, что-то голова болит уже несколько дней, решила прилечь и отрубилась, – тихий смех мамы слегка ослабляет канаты напряжения, которые натянулись после разговора с отцом.

– Помогло?

– Что? Ты про что?

– Ну поспала, и головная боль прошла? – прохожу в дальний угол коридора и опираюсь бедром на подоконник.

Смотрю на проходящих мимо одноклассников. Пытаюсь взглядом отыскать знакомую фигуру, но новенькой не наблюдается.

– Какая головная боль? – вопрос мамы резко возвращает меня к разговору.