Пока он раздумывал, Амарими заёрзал, заскучав, и пришлось отвлекать его, чтобы в драгоценной головушке не зародилось какой-нибудь гениальной мысли. Вот, например, подучить медитативным техникам будет полезно, да и от наблюдения за лагерем это не отвлекает…

***

В ту ночь твари пробовали поохотиться на людей ещё дважды, так что толком не выспался никто. Попробуй тут, отдохни, когда вот буквально рядом, в кустах надрывается полными боли воплями и молит о помощи знакомый голос. Знаешь ты, что это всё обман, не знаешь…

И затыкались твари, что характерно, только когда на звуки начинали кидаться тяжёлым. Первый раз десятки брошенных в темноту клинков молча вытягивал назад Шоуки, второй раз, с руганью, Тамай, впредь запретивший этим заниматься кому-то кроме северян — их огненные шары и намороженные сосульки хоть возвращать не надо было, да и проклятие вокруг они просаживали на некоторое время, ко всеобщему удовольствию.

Но, ни чарами, ни сталью пересмешников, кажется, так и не задели. И к великой печали Шоуки, обсыпать булавками тоже никого не получилось. Он старался, но твари (их точно было больше одной!) после того, первого, раза вели себя до отвращения аккуратно и не подставлялись. Кено предположил, что они стесняются своего уродливого облика, но шутка как-то не зашла.

На четвёртый день все были вымотаны, и готовы были променять этих тварей на три большие стаи айрши. Смысл тот же, но под чавканье и хруст спалось куда лучше, а днём и те, и те не показывались.

Но Шоуки всё равно сохранял предельную бдительность при свете солнца, что утомляло неимоверно.

Даже вид величественной горы впереди, макушка которой терялась в дымке облаков, не радовал. Местность становилась холмистой, луга попадались чаще, и пару раз они проехали мимо развалин небольших городов. Просто проехали, сворачивать ради них с дороги никто не собирался, хотя Жрецы и бухтели что-то про необходимость провести ритуалы в покинутых много лет назад храмах, если те хоть как-то уцелели.

Скандала, впрочем, не случилось — все были слишком измотаны, чтобы ещё и ругаться. Тревожные ночи побуждали всадников дремать в сёдлах, и сколько кариты себя не одёргивали и не посвящали время восстанавливающим медитациям — на проклятой земле без полноценного отдыха было тяжело. Особенно — третьи сутки подряд.

Похоже, именно этого твари и дожидались, ибо посреди бела дня, на повороте старой дороги, где та совсем сужалась от навалившегося со всех сторон подлеска, они и напали, поражая своей подлостью и способностями к планированию.

Совершенно одновременно двоих старших каритов, что ехали по краям колонны, утащило в кусты. Шоуки этого не увидел — почувствовал, и едва успел обернуться, чтобы увидеть исчезающие в кустах ноги, и шарахнувшуюся от неожиданности лошадь. Практически тогда же рванули в сторону другого, а откуда-то сверху прямо в центр построения рухнули ещё две твари. Высокие, горбатые, Шоуки едва успел обернуться на звук и заметить длинные, бледные руки с мощными когтями да рваную шкуру, накинутую поверх тела, как фигуру ударило вспухшим ледяным щитом. Ножи уже поднимались в воздух, Хризантема взорвалась стальным вихрем, а тронутая ледяным щитом фигура с вытянутыми грабками лопнула со звонким чпоком, подняв волну высвобожденного проклятия.

Мгновения замешательства наконец сменилось криками и ржанием лошадей, Шоуки отметил что в сторону второй твари, приземлившейся почти перед мордами волов летит куча стали, и переключился на пытавшегося отбиться старшего карита, вырванного из седла. Он чувствовал, как того мотнуло, будто приложив о дерево и меч перестал быть “чужим” — духовной энергией его подпитывать перестало. Второй “похищенный”, похоже, крепко застрял ногой в стремени и был отбит соседями, и на его счёт можно было не переживать, а вот старший карит Короми… Шоуки потянулся даром к его клинку, кажется, выпадающему из пальцев, и вонзил с силой почти наугад, прикинув, что тело, должно быть, закинули на плечо. И попал, ибо уже на приличном расстоянии от сбивающегося в кучу отряда обиженно и возмущённо заревело от боли.

Происходящее заняло считанные удары сердца, второго, шипящего от боли “похищенного” быстро подтащили ближе к телегам, куда делась вторая упавшая с неба тварина, Шоуки вообще не понял, продолжая размахивать клинком над телом лежащего где-то там за кустами воина на случай, если его снова попытаются сцапать. Но через пару мгновений загнал клинок в дерево, судя по тому, как тот перестал слушаться. Но да Тамай, выкрикнув пару коллег, уже проламывал конём кусты, направляясь в ту сторону, а стайка лепестков неслась впереди него. Все замерли в ожидании, середина отряда — под покрытым изморозью ледяным куполом. Шоуки находился с краю и под него не попал, о чём, впрочем, не особо жалел. Из под него было бы плохо видно, что происходит вокруг…

И куда делась ещё одна тварь?! Одна утащила Короми, его вон, уже подбирают, вторая не смогла выдернуть из седла и утащить вон того карита, третья лопнула…

Куда делась четвёртая?!

Шоуки вертел головой, очередной раз досадуя на то, что не смог угостить монстров погнутыми в крючки булавками. Коробок с ними и вовсе в сумке с ножами остался…

Шоуки похлопал Пятнышко по холке, успокаивая воинственно топчущегося на месте коня, оценил количество висящего в воздухе железа — кариты были в полной боевой готовности и тоже подоставали ножи.

Он хорошо запомнил, где увидел ту, лопнувшую тварь, но опустив взгляд и сместив коня ближе к куполу, не увидел на дороге никаких следов. Впрочем, дорога была довольно сухая и пыльная…

Убедившись, что Тамай с остальными медленно отступают, неся, надо надеяться, раненного, но живого товарища, Шоуки спрыгнул на землю, и внимательно осмотрел дорогу. Потом сунул поводья подъехавшему Кено, который тоже оказался вне сферы, но по другую от неё сторону, и протиснувшись мимо скучковавшихся и нервно бормочущих молитвы жрецов, подошёл к волам, тянувшим первую телегу. И снова на земле никаких следов — только несколько ножей, воткнувшихся в землю. И три лепестка от Хризантемы среди них.

Шоуки подобрался ближе к раненому, над которым возились несколько каритов с навыками целителей. Мужчина был помят, одежда надорвана, но крови было совсем мало. А вот ногу ему вывихнуло серьёзно — ступня смотрела в сторону под таким углом, который богами при создании людей предусмотрен точно не был.

Вокруг было тихо, если не считать возни животных, скрипа и шороха одежд, да бубнежа жрецов.

Шоуки знаком успокоил нахмурившихся каритов, порадовавшись, что как ученику Тамая и одному из приближённых императора, ему позволено столь многое, и, осторожно раздвинув ветви, скользнул за куст, в который едва не уволокли одного из коллег. Быстро осмотрел лес, и склонился, рассматривая куда более влажную землю, покрытую перегноем. Тварь должна была стоять, учитывая длину её рук, вот прямо тут…

Следы и правда были, глубокие, но значительно ближе, чем он рассчитывал. Они напоминали следы огромного лопаторогого оленя, которые им показывали на севере во время охоты — двупалое копыто с относительно тонкими и широко расставленными пальцами, и позади — глубокие отпечатки поноготков, или малых пальцев. Определённо, твари обладали копытами, и при таком весе просто обязаны были оставить отпечаток пусть даже на довольно жёсткой поверхности. И ещё — тварь стояла так близко, и они её не увидели проезжая мимо?

Шоуки заключил, что что-то тут нечисто, и поднялся, чтобы отступить обратно к отряду, когда почувствовал колебание воздуха, принесшее с собой какой-то звериный, отдающий мокрой шерстью дух.

Он отшатнулся, и рванул обратно на дорогу, но в следующее мгновение в его плечо, прорвав ткань, больно впились крючкообразные когти, и землю выдернуло из-под ног….

Шоуки вскрикнул от пронзившей его боли и совершенно потерял ориентацию в пространстве на несколько мгновений. Потом его ударило в живот чем-то угловатым, а в лицо ткнулась пыльная шерсть, пахнущая зверем и сыростью. Когти отпустили многострадальное плечо, зато впились в бедро, заставив дёрнуться. А потом пришло понимание — да его закинули на плечо как мешок с рисом! Широкие шаги твари больно ударили костистым плечом в пузо, и молодой карит, опомнившись и сцепив зубы, взял контроль над своим даром и выдёргивая ножи из рукавов. Меч, увы, оказался неудачно придавлен собственным телом, и выхватить его не представлялось возможным. Не глядя вогнал ножи куда-то ниже, едва не задев собственную руку, метя туда, где по идее должна была находиться спина твари, но два ножа ушли мимо, вонзившись в землю. Другие два, впрочем, попали, заставив тварь возмущённо рявкнуть и ещё глубже впиться когтями в его ногу.