“Козой и капустой” оказался довольно большой постоялый двор. Далеко не новый, но заботливо поддерживаемый в хорошем состоянии. Только вот вывеска от старости выцвела и облупилась, и разобрать над ней удавалось только несколько полос и некую бесформенную зелёную кляксу, а над ней был прибит заветрившийся козий череп. Или козлиный. В них Шоуки не разбирался, и подозревал, что заведение на самом деле имеет некое другое название. Но это определённо подходило ему больше.

Проехали мимо, и под взглядами прохожих, кхм, “горожан” выехали к пыльному пятачку перед “ратушей”. Первый этаж даже был каменный, ещё два и башенка — деревянные. Слева оказались некие развалины вокруг которых возились вроде как рабочие. Или просто они разбирали что-то очень старое, деревянное, и прогнившее невероятно?

А вот проехав пару домов мимо этой стройки, они выбрались к действительно большой базарной площади. Очень пустой сейчас, только несколько грубо сколоченных из горбыля лотков было занято, да окружавшие базарище лавки и мастерские были открыты.

— Ха. Небось здесь большие ярмарки проводятся… — пробормотал Алан оглядываясь. — Нам туда.

Указал на широкие ворота подле откровенного кабака с деревянной кружкой размером с ведро вместо вывески. За воротами, впрочем, открывался приличных размеров двор с большой конюшней и массивным навесом с крышей из дранки вдоль всего забора. Сейчас здесь было пусто, но, наверно, во время торжищ здесь оставляли прилично телег да лошадей. Возящиеся во дворе работяги приняли и увели коней без лишних вопросов, хотя и косились на здоровенных тварей с опаской. А троица, нагрузившись скудными пожитками, отправилась в указанную дверь. Хозяин заведения оказался, как назло, здоровенным широкоплечим мужиком, одноглазым, с бандитской повязкой через квадратную харю, да в добавок рыжим. Парни невольно напряглись, но договорились обо всём удивительно легко, и вроде как не дорого. Требование “мяса, овощей, хлеба и много!” было удовлетворено довольно быстро. Пара расторопных подростков натащила жратвы прямо в снятую ими комнату с хорошим крепким столом. Там же было несколько сундуков и четыре сносных кровати, в которые парни и завалились, впав в невменяемое состояние от количества съеденного. Вряд ли выпитого — запивали съестное почти не хмельным кислым хлебным напитком. Не с него же так развезло?

Оклемались ближе к вечеру и сползли вниз, в шумное помещение едальни, в которой по этому времени всё больше выпивало местное мужичьё. Сговорились о баньке, отправились к местным лавкам, благо среди них нашлась аж пара, занимающаяся готовым платьем. Ибо имеющуюся одежду требовалось приводить в порядок вдумчиво и с умением, которого ни у кого из троицы не было и в помине.

И уже потом завалились в протопленную баньку. В целом, было не так плохо — по крайней мере воды в наличии было больше чем на корабле, хотя с волосами пришлось помучиться что ему, что принцу. Алан же благостно возлежал на полке, потягивая кислый хлебный напиток и отпускал глумливые шуточки касательно их возни.

— Ничего, ваше величество, — проворчал Амарими, — Вот отрастите по статусу такие же “патлы” и будете с ними мучиться в своё удовольствие…

— Размечтался! — фыркнул в ответ Алан. — Хорошенькие служанки решат все мои проблемы с омовением! Тоже, между прочим, “по статусу”!

Южане посмотрели на него с одинаковым неодобрением. Но дальше тему развивать не стали.

И каким же удовольствием было облачиться в чистое после помывки! Пусть и в характерную для севера одежду не самого лучшего качества… По крайней мере, рубаха из небелёного полотна казалась грубоватой. С другой стороны, в бытность свою деревенским мальчишкой, а после и сиротой, доводилось носить и похуже. Это в клане Наместника он привык к добротной форме из тонкой выделки сукна или шёлка.

В этих краях поверх рубашки полагалось надевать жилет, а уже сверху, по сезону, что-то вроде лёгкого плаща с рукавами, либо тёплый кафтан, либо вовсе ничего летом. Дело шло к теплу, так что обзаводиться плащами не стали — решили обойтись своими, зимними. К перипетиям дорожной жизни они оказались более устойчивы благодаря плотной ткани, да и неумелая штопка на них смотрелась не так ужасающе, как на традиционных каритских накидках.

— Ну совсем как местные! — Усмехнулся Алан, ходя вокруг натянувших обновки южан. — Только волосы в косы заплести и за жителей восточных кантонов сойдёте.

— Со спины — может быть, — согласился Амарими, хмыкнув. — Прикинуться северянами мы не сможем при всём желании. Впрочем, и из тебя южанина больше не выйдет.

— Да, но, с другой стороны, в этом больше нет необходимости, — Алан задумчиво взъерошил сырые волосы пятернёй. — Прятаться среди отряда нам больше не нужно, а кони выдадут нас лучше всяких примет. По крайней мере, в этих краях, ближе к перешейку, южные скакуны водятся не только у благородных. Так что наша сила теперь в скорости передвижения и непредсказуемости маршрута. До перешейка, во всяком случае. Там… там видно будет.

Отмахнулся легкомысленно. Шоуки недовольно качнул головой. Преследователей они, может, и потеряли наконец в этих лесах, но кто сказал, что те отказались от своего замысла?

Но, увы, даже он не смог этим вечером принять хоть какие-то меры для обеспечения безопасности. Постель оказалась слишком сильным искушением, и продрых он бессовестно и прекрасно всю ночь до самого утра.

Принцам даже пришлось настойчиво его будить, и ждать, покуда Шоуки хоть немного оклемается спросонья. Выглядели оба встревоженно, и, может, даже слегка испуганно.

— Что? — спросил Шоуки, наконец садясь и ленно потягиваясь всласть. Аж между лопатками что-то хрустнуло и отдалось тёплым покалыванием в позвоночнике.

— С тобой всё в порядке? — осторожно спросил Алан.

— Голова не кружится? — поддакнул ему Амарими. — Жара нет?

— Нет, с чего бы?

Парни моргали. Шоуки невозмутимо поднялся, да глянул в окно, пытаясь прикинуть, как высоко солнце.

— Какие планы на сегодня?

— Ну… — Алан немного расслабился. — Закупимся в дорогу, продаём мохноножку, зайдём к кузнецу. А потом валим отсюда. В этот раз — строго по карте, не срезая случайными тропами.

— Отлично, — кивнул молодой карит, да пошёл приводить себя в порядок. Уже на выходе из комнаты он уловил драматический шёпот встревоженного Амарими:

— Может, подменили?!

Его благословенное Предками будущее Императорское величество казалось ещё более всклокоченным и злым, чем когда они выехали из леса. Гроздь трофейных амулетов на шее довершали образ взбешённого мага, но делу совершенно не помогали.

Вообще, по наблюдениям Амарими, к магии отношение тут было довольно… Обыденное. Юный принц замечал тут и там цепочки рун и штуки, похожие на амулеты-переростки, врезанные в косяки дверей и оконные рамы. Чем-то очень напоминало охранные печати и периметры. Может, тем, что обвешаны этой магией были торговые лавки? В столице торговцы часто имели собственные защитные периметры на своих складах и лавках, особенно те, что торговали изысканными товарами и украшениями. Но то — в столице. В маленьких городах защита стояла в основном на клановых поместьях и другой важной клановой собственности. В конце концов — смысл ставить печати туда, где нет каритов или достаточно сильных одарённых, чтобы их поддерживать?

А тут, насколько понял Амарими, защита тянула силу, вернее, проклятие, прямо из воздуха вокруг — тем и держалась.

Аж завидно! Впрочем, ровно до того момента, когда вспоминаешь, что эта их защита не будет стоить и ломаного гроша в Благословенных землях, свободных от изнуряющего проклятия.

Эх, скорее бы вернуться уже домой, в тишину и безопасность родного поместья, к нормальной пище, шёлковым простыням постели и просторным купальням. Молодого принца то и дело подмывало малодушно взмолиться Предкам, чтобы они забрали его из этого кошмара и перенесли наконец домой. Но он держался, не в малой мере вдохновлённый тем, как его спутники стоически переносят тяготы пути. Ну и мысль донимала о том, что они сами виноваты в таком своём положении и пожаловаться на обстоятельства будет означать признать свою вину вслух.