Разве что он немного забеспокоился, когда местность вокруг показалась смутно знакомой. Очередной раз оглянувшись за вздымающиеся за лесом скалы, переведя взгляд на полузатопленную низину, густо поросшую тростником, что всё раздавалась и раздавалась вширь, он поймал на себе пристальные взгляды обоих принцев.

— Засада? — с надеждой в голосе предположил извёдшийся от скуки Амарими.

— Нет, просто места знакомые. Мы по карте сейчас?..

— Тростниковая долина, вроде… — прикинул Алан.

— Значит, через пару дней будем в столице, — кивнул Шоуки.

— Постой, это земли клана Оро… — припомнил молодой принц. — Ты именно из этих мест?

— Да, — кивнул карит. — Дорога проходит через поселение, скоро, думаю, уже видна будет крыша храма на въезде.

Амарими оживился, и тронув коня пятками почесал к голове отряда. Телохранители тронулись следом, и Шоуки пришлось остаться при Алане, тоже несколько оживившемся. К счастью, молодой принц вернулся быстро.

— Мы задержимся в поселении немного, — сообщил он. — То-сё, припасы, ерунда всякая. Так что, если хочешь кого-нибудь навестить…

Шоуки был несколько удивлён таким предложением, особенно, подозревая, что Амарими выпросил эту остановку, и потому ответил не сразу.

— Заглянуть в храм было бы неплохо, — кивнул он благодарно.

Вскоре и правда над зарослями бамбука показалась островерхая крыша храма. Шоуки подивился новой черепице на части одного из скатов. Отстранённо задумался о том, сколько лет прошло с тех пор, как покинул поселение, и впал в рассеянность.

Храм всё ещё располагался у входа в поселение, на невысоком холме. Сорок ступеней взбегали к его воротам, и каменные стены скользили по склонам, убегали в заросли по одну сторону и терялись за крышами домов по другую. По-прежнему никто не решился возвести дом, или склад, или мастерскую за храмовым холмом, продлевая поселение на север.

Проехали мимо, да мимо рыночного ряда, к разросшемуся гостевому дому Тростниковой Долины. Завозились с водой да припасами, и Шоуки испросил у Ноори Тайко дозволения отлучиться на короткое время.

Естественно, Алан, Амарими да его телохранители увязались следом.

Прошлись по поселению, не привлекая особого внимания у живущих своей жизнью местных, поднялись по тщательно выметенным ступеням под арку храмовых ворот да во внешний двор, выложенный вылизанными едва не до блеска плиточками — у Шоуки аж спину заломило от воспоминаний.

— А экран-то какой старинный… — хмыкнул Амарими, указывая на каменную конструкцию. Грубоватый камень был покрыт резьбой, изображающий схождение богов с горы Аят.

— Здесь было первое поместье клана Оро, — пояснил Шоуки, по понятным причинам знавший историю этого места. — Потом у главы, построившего первые здания на этом холме, родилось двое сыновей. Старший остался здесь, вести дела после отца, а младший женился и уехал за лес, где возвёл поместье для себя. Потом случилась распря с соседями, и главу клана с обитателями этого поместья вырезали под корень. Младший сын стал новым главой, а на этом месте велел возвести храм. Часть построек сохранилась с тех времён.

Как раз обошли экран и снова поднялись на десяток ступеней, во двор перед храмом. Картина открылась знакомая — старший жрец сидел на ступенях, да распекал послушников, пока малышня старательно выметала углы и чистила статуи. Малышни правда, было всего трое пацанят, да и у послушников, всех, кроме одного, лица незнакомые.

Время идёт, некоторые вещи же не меняются.

Шоуки поклонился вежливо статуям богов и собирался по-тихому улизнуть в боковой проход, но увы, такая большая компания привлекла внимание настоятеля. Тот жестом разогнал послушников, и с кряхтением поднявшись, похромал к посетителям, опираясь на свою клюку. Новенькую, со свежей резьбой и довольно внушительную. Интересно, об кого сломал старую?

Молодой карит превентивно поклонился, сложив руки в молитвенном жесте.

— Доброго дня, господин Ооши, рад видеть вас в добром здравии и по-прежнему во главе этого чудесного места!

И в здравом уме, определённо, а вот зрение старика начало сдавать, судя по тому, как тот вскинул голову и прищурился на Шоуки. Не надолго — глаза его блеснули, и старичок аки клещ вцепился в руки парня своими рябыми от возраста грабками.

— Шо! Предки мне во свидетели! Ты так повзрослел, так повзрослел, мальчик мой! Я едва признал тебя…

— Моё имя теперь Шоуки, господин Ооши.

— Ох! Шо-оуки. Как же рад я познакомиться с тобой сызнова! Добрый же господин достался тебе, мальчик мой… Малышня! Малышня, подите сюда немедленно!

Шоуки опешил даже, сообразив, что сейчас будет. Он несколько неверяще смотрел, как шустро сбегается к настоятелю детвора. Не трое — пятеро сироток, ещё двое подтянулись из помещений храма, сверкая пятками. Смотрят на настоятеля выжидающе, с некоторой опаской косясь на незнакомого карита.

А ведь такое уде было на его памяти. Дважды, только тогда он сам был босоногим мальчишкой, оторванным от хозяйственных дел призывом господина настоятеля.

— Вот, малышня, смотрите, к чему приводит усердие и послушание! Справедливые Предки вознаградили этого доброго юношу за его старательность и прилежание! Наш дорогой Шоуки ещё пяток лет назад был таким же несчастным сироткой в стенах этого храма, а теперь он — карит на службе у знатного клана в услужении у самого наместника!

Вырывать руки у настоятеля было как-то совсем не вежливо, но тот не намеревался отпускать живое доказательство пользы труда и послушания. Шоуки в некоторой панике оглянулся на спутников, но обнаружил что старшие телохранители отступили к статуям богов, делая вид что молятся, Алан смотрит на происходящее с вежливой заинтересованностью, а Амарими хитро щурится, что не предвещает ничего хорошего.

— Право слово, господин Ооши, в этом нет ничего особого… — попытался отвертеться от роли наглядного пособия карит, с ужасом представив, что было бы, будь на нём сейчас пояс телохранителя младшего принца, да и пояс личного ученика, впрочем, тоже, а уж узнай старик, что это за любопытный полукровка тут рядом с ним…

— Шоуки, как всегда, скромен и учтив… — елейным голоском пропел под ухом молодой принц. — Но не за это его выделяют старшие, а за успехи в постижении мастерства! Поверите ли вы, уважаемый Ооши, что этот достойный карит уже развил свой духовный сосуд до серебряного уровня?

Глаза настоятеля вспыхнули с новой силой, а Шоуки почувствовал почти непреодолимое, преступное, но такое заманчивое желание загнать принцу нож поглубже под рёбра.

***

— Я его убью, призываю Предков во свидетели, перед лицом потомка Истинного Императора я клянусь…

Алан немного нервно усмехнулся, и перехватив карита за дрожащие руки, прижал к стене.

— Не стоит давать сгоряча подобные клятвы, дыши, дыши глубоко, ты же собаку съел на медитациях, ты знаешь как уравновешивать внутреннее и внешнее! Ну, давай, вдох — выдох…

К счастью, карита вроде отпускало. По крайней мере, трясти его почти перестало, да и взгляд становился менее… дурным. Алан счёл возможным отпустить его, и тихонько высунул нос в проход, обозревая происходящее во дворе старого храма. Представление продолжалось, Амарими о чём-то воодушевлённо трещал с местным жрецом под осоловелые взгляды послушников и живущих при храме сирот. Вот уж кто чувствовал себя вольготно в лучах славы…

— Ну? — повернулся обратно, заглядывая в глаза кариту, и с удовлетворением увидел там осмысленное выражение.

— Причём здесь поедание собак? — Шоуки ещё немного потряхивало, но карит всё же взял себя в руки и отлепился от стены.

— Выражение такое, не бери в голову… — отмахнулся. — Куда ты там хотел пойти. Покажешь? И расскажешь?

Шоуки кивнул, да указал вдоль прохода между правым крылом храма и огораживающей его стеной.

— И вообще, ты же знаешь Амарими, к чему так переживать из-за его выходок?

Карит не ответил. Они прошли за угол, где приютилось несколько двориков с традиционными садиками, и большая арка, выводящая на приличный кусок пологого склона, обнесённый забором. Выложенная сланцем тропинка вела к высокой стелле на плотно утоптанной площадке. Перед ней были выложены горшочки с цветами, керамические сосуды с подношениями. Две мелкие пташки, не веря своему счастью, споро уплетали рисовые зёрна, сидя на краю широкой плошки.