Вслед за мужчиной и остальные потянулись. Последней уходила Ася, счастливо прижимая к груди фигурку зайчика. Дед Саввий медленно собирал инструмент, сын Озара подметал пол от стружек. Я боялась повернуться к Озару, почему-то казалась, что побьет меня. Не посмотрит, что девчонка.

Но бойся не бойся, а смогла правду сказать, должна и ответ держать. Выдохнула и повернулась к хозяину лавки. Озар сжимал-разжимал кулаки, в прищуре глаз затаилась беда.

— Васька, кыш! — не знаю, как сын Озара, а у меня сердце чуть не остановилось настолько жуткий голос стал у лавочника. Топот детских ног спрятался за скрипучей дверью. Мы остались втроем. — Вздумала дело мое загубить?

— Я? Не-е-ет. Это вы своими руками и жадностью убиваете хорошее дело, — коленки тряслись, как уши у зайца, но к счастью, меня закрывала витрина, а Озар не спешил из-за нее выходить. Значит, пока меня убивать не собирается.

— Ты меня учить вздумала? Или думаешь, что старика твоего я задаром кормить должен?

— Вы сами захотели…

— Захотел, чтобы он обучал и монеты приносил! — Озар ударил по витрине. — У меня семья, лавка, налоги. Он согласился, а ты решила в благородство поиграть? Тогда и плати!

Платить мне нечем, я и так долг магам отдавать до зимы буду. Но там я сама виновата, надо было у Асимыча спросить, а потом уже делать. Но с дедом Саввием моей вины нет. Озар сам захотел встретиться, при их разговоре я не присутствовала, позже, когда дед возвращался в Постой, чтобы собрать пожитки он заглянул ко мне и поделился новостью. Тогда почему я должна платить?

— Вы ведете себя нечестно, и платить я не буду, потому что с вами никакого договора не заключала. А если вы занимаетесь вымогательством, то я на вас пожалуюсь.

Жаловаться на самом деле я не собиралась, все же ни жена Озара, ни его дети не виноваты в том, что он творит. А если придет проверка, то плохо и им будет.

— Угрожать мне вздумала? — Озар навис над витриной, готовый в любой момент сорваться.

— Не-е-ет, — если бы не дед, то давным-давно убежала от греха подальше. Но дед сам за себя не постоит. Стар и болен.

— Озар! — я в прыжке обернулась, неверяще уставилась на вошедшего мужчину. — Прости, думал ты, как обычно, в кабинете, где там мой заказ?

Озар зло на меня зыркнул, отодвинулся от витрины и, растянув губы в улыбке, посмотрел на Ждана.

— Готов заказ, со вчера дожидается, — Озар скрылся за витриной, зашуршал вещами. — Вот. Все как ты просил.

Я разочарованно вздохнула: заказ оказался завернут в бумагу и что там непонятно. Ждан кинул на прилавок мешочек с монетками, забрал заказ и вроде ушел, а на пороге обернулся, строго спросил:

— А что это у вас за шум? Народ перепуганный перед лавкой жмется?

Я посмотрела на Озара, тот махнул рукой, мол ерунда какая, видя, что Ждан не торопится уходить, сказал:

— Глупые люди, что с них взять. Власеньке привет передавай.

Опять эта Власенька. Кто эта такая? И почему мне так неприятно любое упоминание о ней? Ждан меня терпеть не может, к тому же старый он для меня. А все равно сердце замирает, когда его вижу. И от его молчаливого игнорирования больно. А ведь правду тогда сказала, не ребенок я.

— Дед Саввий, а вы что же молчите?

— Дак что тут скажешь, — дед растерянно мял котомку с инструментами, отчего те звякали скрипели. — Домой мне пора. Загостился.

Я рот открыла и только набрала воздуха в грудь побольше, чтобы сказать о несправедливости, но Ждан меня опередил.

— Насколько я знаю, ты не в гости приехал дед Саввий, — Ждан подошел к креслу, в котором сидел дед, наклонился, чтобы заглянуть в глаза деда. — Отчего же ты, дед, чувствуя несправедливость поджимаешь хвост, а не просишь о помощи? Или согласен с Озаром?

— Ждан… я…

— Да что же тут непонятного? — я оттолкнула Ждана от побледневшего деда. — Дед Саввий слабый и больной, а Озар одним ударом весь дух из него выбьет. И почему вы только на деда нападаете? Народ тут очень азартно торговался, пытаясь сбить цену, и если бы Озар ее снизил, то всех бы все устроило.

Я выдохнула и вздернула подбородок. Нечего на слабых давить, пусть с Озаром силой меряется.

— Все? Или еще что-то осталось? — серые глаза Ждана морозили, а в голосе звучало тепло улыбки. Кто его поймет? Злится или забавляется?

— Все, — я сложила руки на груди, хмуро смотрела на мужчину.

Забавляется? Пусть. Что от него еще ждать, если во мне ребенка видит. В конце концов, мне от него ничего не надо, а вот деду помочь нужно. Чую не отпустит Озар деда просто так. Задумал с плешивой овцы клок шерсти урвать. Не мне тягаться с мужиком.

— А ты что скажешь, Озар? — у меня мурашки по коже побежали от предупреждающей опасности в голосе Ждана.

— А скажу, что меня эти двое надули, — у меня глаза чуть не повылезали от наглого вранья. — Да, сначала прикинулись бедными-несчастными, кукол подсовывали. А я же живой человек, за беду других, как за свою волнуюсь. Помог, взял товар никому не нужный на реализацию. А кто бы поступил иначе?

В лавочнике талант актера проснулся, он говорил так жалобно, что не будь я свидетелем — поверила бы в его искренность. Ждан не был здесь, не видел, что происходило. Кому он поверит? Или в свою пользу все обернет?

— И значит, обманули тебя эти прохвосты?

— Да! Ты представляешь сначала говорят, мол, за еду и кров работать буду. А теперь обвиняют не пойми в чем!

— Дела-а-а, — Ждан медленно подошел к Озару и резко выкинув руку вперед схватил несчастного за горло. — Нажиться захотел на чужом несчастье? А ведь я тебя предупреждал.

— Ждан… — Озар стремительно краснел, двумя руками вцепился в пальцы Ждана, но не смог их разжать. Вот это силища.

— Отец твой достойным человеком был, а ты слизняк. Убить бы, чтобы земле легче дышалось, да детей жалко. Мать одна не поднимет их, — Ждан откинул Озара, не заботясь о сохранении товара стоящего сзади на полках и спины лавочника, врезавшейся в несчастные полки.

Я не знала что и сказать. Вроде поблагодарить надо, но спасенными пока себя не чувствовала. Ждан повернулся к нам долго смотрел то на меня, то на деда. Сейчас и нам на орехи достанется. А за что? Ведь просто спокойно жить и работать хотели. А я еще надеялась, что в семье деду лучше будет. Теплее.

— Васька, неси вещи деда, — Ждан крикнул и мы с дедом вздрогнули. — Не умеете вы в гости ходить — сидите дома. А если надо — слушайте людей, они зазря болтать не станут.

Вот уж враки. Станут болтать почем зря. Это я на себе испытала. Но спорить не стала, а то вдруг передумает Ждан нам помогать. Васька прибежал быстро с куцей котомкой, в которой, наверное, лежало две рубахи да штаны. Ох, бедный дед, он так надеялся на спокойную жизнь, что ничего с собой не взял. Кроме инструмента. И возвращаться ему некуда: односельчане развалили его дом и землю между собой поделили.

И как ему об этом сказать?

— И что теперь делать будете? — Ждан пробежался по нам с дедом оценивающим взглядом.

Мы стояли на крыльце лавки Озара, самые любопытные дождались нашего выхода и убедившись, что ничего интересного не будет, разошлись по своим делам. Что делать дальше не знаю. Единственный вариант — приютить деда Саввия на станции. Асимыч, конечно же, будет ругаться, но вряд ли выгонит деда на улицу. Я посмотрела на тощего деда, за время жизни в лавке он еще похудел, что бы ни говорил Асимыч, а дед Саввий нас не объест. Даже моей смешной зарплаты хватит, чтобы его прокормить. К тому же я не сижу сложа руки по лесу грибы-ягоды собираю сушу и на зиму складываю. Ароматные пучки трав гордо висят на стенах. И самая лютая зима не заставит нас познать голод.

Решено. Забираю деда с собой.

— Умелые руки и светлая голова везде нужны, — я посмотрела на Ждана. — Со мной дед Саввий поедет, на станции всегда есть чем заняться. Дерева полно для игрушек разных. Свежий воздух, не то что в городе.

— Дед, а ты что скажешь? — Ждан говорил серьезно, но не было в голосе злости. А я ждала, что накинется на меня с обвинениями.