Не в пример гостиной, в этом месте, без сомнения, проводили много времени. Дело не столько в протертых половицах, сколько в не катастрофическом, но вполне обычном для жилого помещения беспорядке. Хозяин этого кабинета явно не собирался скоропостижно умирать. Вдоль стены, справа от входа, высокий книжный шкаф, доходящий едва ли не вплотную до печи — привонки в черно-белых изразцах. Еще один шкаф вдоль следующей стенки, и дверь, по-видимому, в кладовку. Напротив входа стол. Рядом зеркало, так что сидевший, повернув голову, мог взглянуть в него.

«Странно, кто ж так ставит зеркала?» — мелькнуло в голове капитана.

Но бросаться к загадочному зеркалу он не стал, в конце концов, это казалось слишком уж явной «подозрительной деталью». Тем более, само по себе колдовство дело-то ненаказуемое. Вместо этого Мел прошелся по комнате и прикрыл глаза, прислушиваясь к ощущениям в собственных ногах.

«Ну и куда же ты обычно ходил?»

Ноги словно бы наполнились старческой тяжестью, голова чуть закружилась. И вот Мел вновь открыл глаза, обнаружив себя за письменным столом, его рука легла на ручку третьего правого ящика, благо, ящик оказался не закрыт, да и никаких особых чар на него наложено опять же не было. С легким скрипом ящик пополз вперед.

— Ого, — только и смог пробормотать милиционер.

Вместо ожидаемых бумаг или, быть может, письменных принадлежностей, да хоть магических кристаллов, в ящике обнаружился портрет в узкой рамке, который едва-едва влезал в ящик. Капитан подцепил край рамки, но достать ее оказалось не так-то просто, как он рассчитывал, и похоже хозяин этим не сказать чтобы часто развлекался, но в полутьме ящика едва ли удавалось разглядеть, что же нарисовано на этом уже потемневшем холсте.

Чтобы решить эту задачку, капитану пришлось достать ящик целиком и даже после этого встать да поддеть раму ножиком для писем. Вот только под портретом не обнаружилось ровным счетом ничего интересного. Оставалось лишь обратить внимание на саму картину.

Юная, лет двадцать, не больше, девушка с иссиня-черными волосами сидела в кресле у витражного окна, должно быть, того самого, которое видел капитан пару минут назад. Она была одета в форму студентки — мага, по портрету не было ясно какой кафедры, на губах полуулыбка. Глаза, несмотря на то, что лицо развернуто в сторону витража, смотрят прямо на зрителя. Большие черные глаза… капитану казалось, что он их где-то уже видел.

Перевернув портрет в верхнем правом углу, под подписью автора, Мел обнаружил следующие слова:

«От любящей дочери дорогому отцу. Спасибо тебе. Всем тем, кто я есть, я обязана тебе.

Лианна. 1134 год э.л.»

Кроме этого — ничего. Оставалось предположить, что старик едва ли не каждый день, иначе бы ноги не привели Мела к этому ящику, открывал его, чтобы в тысячный раз взглянуть на ее лицо.

Мел откинулся назад в кресло.

«Так, давай по порядку. Розетт говорила, что ее родители погибли. Да… родителей у нее не было, но этот старик не во всем ей врал, и… допустим, его дочка и правда погибла, о ней никто ничего не знает. Он хранит портрет, которому уже больше пятидесяти лет, значит, она умерла когда-то тогда. Кет говорила про то, что клевер, это символ жизни и возрождения… а что если… нет, все же для подобного слишком мало фактов… пес его знает».

Внутренний монолог никак не мог обрадовать капитана, хоть и выстраивалась вполне четкая концепция, и все же с этим стоило подождать. В конце концов, он здесь за иным.

Мела смутило непонимание действий господина Хельма. Зачем он пошел сюда один? Мел помнил капитана как человека осмотрительного, да и не будь он таким — он просто не дожил бы до столь преклонного возраста. Так почему же в подобном случае он отправился в этот дом, никого даже не предупредив о том, куда он собрался, коль уж был почти уверен в том, что идет к убийце? Объяснение могло быть только одно — Хельм Корзак знал Релинлира Мерса. Более того — знал его с хорошей стороны и просто не мог поверить в то, что тот стоит за всеми этими убийствами. Вопрос — откуда? В конце концов, чтобы не говорил комиссар, а господин Корзак никогда не учился на мага, а высекать огонь из пальцев, в общем-то, навык доступный едва ли не каждому второму. Другое дело, что почти для всех подобный фокус отнимет столько сил, что после и остается, что лечь и проспать часов десять к ряду.

Да и найти хоть какие-то следы магии — тоже не помешало бы.

Словом, следующие пару часов капитан посвятил перерыванию кабинета, стараясь не создавать излишнего беспорядка. В конце концов, он ведь сам не знает, что ищет, лишь понимает, что скорее какие-то бумаги, так что обыск с переворачиванием всего и вся вверх дном усложнил бы его задачу. Вот только всем, что ему досталось в качестве трофеев, стала пара зашифрованных рукописных блокнотов. Картинок в них не было, слова же были написаны буквами языка эльфов вперемешку с обычными человеческими. Капитан попробовал поискать ключ, почитать только эльфийский или даже подносить к зеркалу, тому самому, около стола, но ничего путного из этого не вышло. Никаких бумаг подтверждающих личность Лианны найти так же не удалось. О Хельме, в таких-то условиях, и говорить не стоило. И все же кое-что важное он нашел. Не зря ведь, в конце концов, этот старик положил портрет девушки в ящик стола, хотя мог повесить на стену.

Оставалось лишь потратить чуть больше времени и понять, кем был эта девушка, а с датой и именем, не говоря уже о вероятной фамилии, это должно быть не очень сложно. Всего-то и надо попросить Кетрин посидеть в библиотеке, ведь это у неё выходит не так уж плохо.

Вот только тут капитан вспомнил, что сам запер за девушкой тюремную камеру. А он так быстро начал полагаться на нее. В конце концов, эта девушка и правда не из тех, что можно в каждой лавке купить.

Наконец встав, дабы поразмыслить, Мел вновь занял место хозяина комнаты, прихватив с собой пару блокнотов, без особой надежды, впрочем, что с этим ему хоть кто-то поможет, и вышел из кабинета. Покрутившись в гостиной, Мел заглянул в уже прибранную ванную, место упокоение мага, тела которого тут, ясное дело, уже не было, но понять так ничего и не смог — слишком уж качественно тут поработали маги Подниверского управления, чтобы слушать свои ноги. И потом, если бы тут был какой-то тайник, они наверняка его смогли бы обнаружить.

Уже на пороге капитан бросил взгляд на часы.

— Можешь выходить, — обратилась Кет к девочке, которая даже и не подумала взглянуть, с кем же разговаривает ее невольный опекун.

Спустя пару мгновений из-под полога показался черный носок, но сама Розетт так и не появилась, так что Кетрин, которая сжимала сладкую маковую булку в руке, пришлось самой подойти к своей подопечной. За прошедший с первого визита Ветрианы неполный час Розетт не демонстрировала никаких признаков жизни. Сама Кет сочла, что дело в ее подруге, мало ли что могла увидеть в ней Розетт, но спрашивать не спешила — Втри имела свойство появляться в самый неподходящий момент, ну а тот факт, что она задержалась почти на час, давало надежду на то, что она все же удосужилась сходить в университет за деньгами. Хотя с таким же успехом она могла и выжидать удобного момента для совершения мелкой кражи. Так или иначе, а булка оказалась и правда неплоха.

— Будешь? — девушка присела на край кровати, протянув хлебобулочное изделие Розетт.

Та перевела взгляд с Кет на булку и, помедлив пару мгновений, словно бы борясь с аппетитом, которому позавидовал бы и обычный человек, не то, что искусственный, накинулась на последнюю.

— А ты что, испугалась Втри? — как будто бы между делом осведомилась Ренс-младшая, — сидела так, будто бы тебя тут и не было.

— Втри…? — чуть помедлив, переспросила Розетт.

— Ну да, ту девушку, что приходила ко мне, — несколько удивившись, пояснила Кет. Неужели она ни разу не называла подругу по имени.

— Да… испугалась… — кивнула девочка, вновь принявшись за булку, а ведь от той осталась уже хорошо если половина.