— Что ж… впрочем, да, думаю, эта тебе точно будет интересна. Было мне тогда уже почти пятнадцать. Я только-только пошла в общую школу. Так-то жила я с родителями в деревне. Ну как деревне. Дом-то у нас был большой. Два этажа да мансарда и это на четверых, правда, братик к тому времени уже сбежал, но не о том речь. Словом, я только-только пошла в школу, и как-то раз на уроке я заслушалась о грибах… или первая мама заговорила… Не помню уже. Словом, папа решил рассказать мне про один чудной гриб, что растет в морозной стуже Тулембе Никсе, если по Древнему, ну или ледянник по-простому. Вот только гриб это не простой…

— Это валварин. Опасный, — совсем тихо прошептала Розетт.

— Ого, так ты о них знаешь, — не на шутку удивилась Кет, — А ведь их существование до сих пор научно не подтверждено. Ты что, сама их видела?

Кивок.

— Вот оно как, мне продолжать?

— Да, — уже сама прижавшись к Кет, попросила Розетт.

— Хорошо. Так вот. В те времена я и знать не знала, насколько опасные эти валварин, зато жуть как захотелось найти легендарный хрустальный гриб…2

Когда Кетрин закончила свой рассказ, Розетт мерно сопела на плече ведьмочки.

Кет уперла затылок в холодную каменную стену за спиной, сквозь полузакрытые веки взглянув на Розетт. В отличие от обычных людей, которых Ренс-младшая с призраками никогда не путала, плоть девочки просвечивала тусклым свечением валварин даже в мире. Словно бы это лишь оболочка, в которую заключен призрак. Хотя так можно сказать ведь о любом живом человеке. Вот только сейчас она казалась такой тусклой, куда слабее живого человека, и вряд ли дело было в щитах-блокираторах.

Но как не глянь, а пытаться голову ломать да разобраться, когда колдовать не можешь — одна головная боль.

Аккуратно положив девочку рядом с собой, Кет, натянув одеяло, благо, постель им полностью поменяли на свежее белье да стеганный, не сказать, что толстый, но, главное, чистый матрац, сама улеглась рядом с Розетт, положив ладонь ей на плечо.

«Эх Рин, неужели в тебе проснулся материнский инстинкт, или ты всегда мечтала о маленькой сестренке? — ехидно осведомилась тьма под глазами Ренс-младшей, — ну, по крайней мере, ты смогла расположить ее к себе, кем бы она ни была.

Уйди, не порти момент.

Ах, ну да… момент столь романтичный, хоть роман пиши. Хех».

1Подробнее о Милли Тольсерен, добровольческой роте и прочих вышеупомянутых событиях можно узнать в книге «История одного солдата»

2Эту и другие истории о детстве Кетрин Ренс вы сможете найти в книге «Юные годы заклинательницы духов Кетрин Ренс».

1185 год эры людей. Осень. 4 декада.540 день с начала года. Катина

В прошлый вечер капитан Меллерс будильник себе не ставил, и дело было тут не в том, что последний день недели у всех нормальных людей оставался выходным. Разве мог он сидеть дома, пока в изоляторе находятся две девушки? Но и бежать в Керлендер спозаранку не было никакого толку. Ведь личность, с которой он собрался встречаться, привыкла ложиться даже позже милиции. Так что и бежать вперед Эриданны смысла никакого.

Ученые уже которое столетие бьются над вопросом, почему орбита движение светила столь сложна. Некоторые полагают, что это результат божественного вмешательства. Иные объясняют особенностью маннодных полей. Но уж что-что, а вопросы сфер небесных волновали в данную минуту Мела сразу после местоположения яиц морских псов. В то же время объемы годового сбора шерсти бараномамонта в центральных Фалкийских горах интересовали его куда как меньше.

Если уж касаться мыслей капитана, выспавшегося не самым лучшим образом, стоило признать, что и мысли о пленницах не то чтобы занимали его сколько бы то ни было сильно. По крайней мере, до тех пор, пока он не выпил двойную порцию кофе.

Еще с вчера Мел собирался проведать задержанных, но как не смотри, а оно выходило слишком уж рано, если не для Розетт, то для Кетрин Ренс определенно. Сколько он с ней не встречался, девушка ни раз и не два жаловалась на ранние побудки, так что, прихватив томик «Баллады о звонкой монете», капитан направился в худшие из закоулков Керлендера.

Жаль только, что до Лисьей площади от площади Мелфара Первого капитану пришлось топать пешком. Конечно, можно было попробовать подсесть на гордижанс третьего маршрута, о частном вознице в тех местах он даже и не думал. Не то чтобы Лисий конец так уж опасен, как о нем некоторые думают, тем более по утру, но капитана милиции, не брезгующего разбрасывать деньги на частных извозчиков, уважать не буду. Местные решат, что он не против взять пару-тройку крон в качестве благодарности. Это же во многом осложнит его работу, ведь местные знают капитана Меллерса как честного малого. Не стоило бросать тень на этот образ. Уж всяко не тогда, когда собираешься обратиться за помощью к местным.

Многие, даже не столько жители соседнего роскошного Поднивера, сколько новички в городе с правого берега Лена, склонны полагать, что Лисий конец — трущоба, в худшем понимании этого слова. Даже и самому Мелу доводилось слышать, как люди хвалились, что де они ни разу в своей жизни не ступали дальше улицы Вала Гургаликса, плавно перетекающей в Торговую — границу старого большого Лендала, по которой, собственно, и проходил городской вал, давным-давно снесенный. Были и те, кто рассказывал истории, которые вот точно случились с ними, «прям мамой клянусь». Правда, от человека к человеку истории повторялись, лишь обрастая все более чудными подробностями.

Правда же заключалась в том, что в Керлендере убивали не больше, чем в других районах города, уж кто-кто, а капитан милиции мог говорит об этом с полной уверенностью. Да и дебошей, особенно опасных, с применением магии, в Поднивере происходило даже больше, по вполне очевидной причине, если хоть одним глазом взглянуть на карту города.

Правда и то, что в Керлендере, особенно за площадью оси, подальше от старого города, жила беднейшая часть населения, а мануфактуры да фабрикации, теснившиеся вокруг Кузнецовой площади, перетекали в гигантское скопище темных личностей Лисьей площади — рынка плутов. Людей, с которыми, в сущности, управление сделать ничего не могло, да и поработав тут, Мел все больше понимал, что и не должно, ведь совет сорока да господин Лен не сказать, чтобы часто вспоминали об этих людях. Вот им поневоле и приходилось как-то жить в Городе, на гербе которого в одном поле Университет, а в другом Ратуша, над крышей которой гербы четырех великих гильдий. Места же для Керлендера так нигде и не нашлось.

Так что все, что оставалось полиции Керлендера, так это поддерживать тонкую грань баланса между законом и хаосом, да не доводить до войны с улицами района, с чем комиссар справлялся уже не первое десятилетия. Сколько мог убедиться Мелирленс, для очень многих в том месте, куда он собирался, хмурый взгляд Филионела Корсена значил куда как больше любой речи Лена.

И, пожалуй, главная причина крылась в том, что Корсена знали как честного и справедливого человека, чтущего закон и не запятнавшего свой мундир ничем, что бы можно было обозначить как «продажность». Так что меньшее, что могли сделать его подчиненные, так это не бросать тень на своего командира.

Вот поэтому Мел и не мог взять частную коляску в Гавани мелких рыбешек, дабы подкатить и выбраться из нее посреди Лисьей площади под пристальным взглядом десятка внимательных глаз.

Что же до цели визита капитана, то тут все до банальности просто — трактир «Волчья пинта» на улице мелких лавочников всего в двух шагах от Лисьей площади. Владельцем этого заведения была и вправду самая настоящая волчица, вернее, нармия, даже и не думавшая о том, чтобы скрывать свои уши и хвост от взглядов своих гостей. Госпожа Ульфа Хеперро, что с языка ее далекой родины переводилось как серебряная трава или что-то в том же роде.