– Можешь, – говорит он, хватая меня за руку и с силой сжимая мои пальцы вокруг ручки. – Никогда не знаешь, что может случиться, Камилла. Обещай мне, что будешь носить это с собой, куда бы ты ни пошла.

Я колеблюсь, затем медленно киваю.

– Хорошо, – говорю я.

Мне необязательно использовать его на самом деле. Можно просто носить его с собой.

Неро показывает мне, как открыть и закрыть лезвие. Он показывает мне, как держать его, как взмахивать ножом вверх или менять захват для удара вниз.

Я стараюсь не отвлекаться на запах его кожи и его теплые пальцы, сомкнувшиеся на моих.

– Помни, честной борьбы не бывает, – говорит он мне, его серые глаза холодны, как сталь. – Ты всегда будешь меньшим противником. Ты должна использовать любой шанс, который у тебя есть. Наноси удар по уязвимым местам – глазам, носу, горлу, паху, коленям, подъему стопы. Ты должна быть безжалостной и нечестной. Иначе у тебя не будет надежды на победу.

Я тяжело сглатываю.

– Я не думаю, что в этом будет необходимость, – говорю я ему.

– Хорошо, надеюсь, что нет. Мы все еще будем тренироваться, – говорит он.

Неро складывает нож и кладет его мне в карман, его рука задерживается на моем бедре.

Импульсивно я тащу его в свою комнату и закрываю за нами дверь.

– Я думал, тебе нужно было позаботиться о своем отце? – дразнит он меня.

– У меня есть еще пять минут.

Я толкаю его на матрас, расстегивая его джинсы.

Его член выскакивает наружу, уже твердый. Я никогда не видела его ни в каком другом состоянии – он, кажется, возбуждается, как только мы оказываемся в пяти футах друг от друга.

Мне не с чем его сравнивать, но член Неро великолепен, как и все остальное в нем: длинный, толстый, с восходящим изгибом. Немного темнее, чем остальная часть его кожи.

И вот в чем я бы никогда не призналась: вкус у него невероятный.

Я провожу языком по всей его длине, от основания до кончика. К тому моменту, как я добираюсь до головки, меня уже ждет капелька прозрачного предэякулята. Я накрываю ртом головку его члена, лаская ее кончиком языка.

На вкус он как соль и специи.

Неро стонет, и я говорю:

– Тсс! Мой папа тебя услышит.

Я беру в рот столько его длины, сколько могу вместить. У меня слюнки текут от вкуса его кожи, из-за чего член легко скользит внутрь и наружу.

Я использую губы, язык и обе руки, скользя, сжимая, облизывая и посасывая одновременно. Он двигает бедрами, глубоко дыша и изо всех сил стараясь больше не издавать ни звука. Но он ничего не может с этим поделать. Когда я ускоряю темп, он кладет мою подушку себе на голову и вместо этого стонет в нее, прижимая ее к своему лицу обеими руками.

Мне нравится, что я могу сделать это с ним. Неро – самый пугающий человек, которого я знаю, но на эти пять минут он в моей власти. Я могу вытащить из него стоны своим языком, и я могу заставить его взорваться, когда захочу.

Я посасываю его еще немного. Затем начинаю работать над ним, наращивая темп и интенсивность, пока он больше не может сдерживаться.

Его спина выгибается, и он с силой вонзается в мое горло. Я чувствую, как его член дергается, прежде чем он выпускает струю кипящей спермы в заднюю часть моего горла.

Он звучит так, будто его пытают. Подушка не может это скрыть.

Мне все равно – мне нравится заставлять его кричать. Он делал то же самое со мной много раз.

Я обхватываю губами его член, пока не убеждаюсь, что он закончил. Затем я отпускаю его, вытирая рот тыльной стороной ладони.

– Ты убьешь меня, – говорит Неро из-под подушки.

Я смеюсь, нелепо довольная собой.

– Теперь можешь идти, – говорю я ему.

Он отбрасывает подушку в сторону, его глаза прищуриваются, глядя на меня.

– Ни за что, черт возьми, – говорит он. – Нет, пока мы не расквитаемся.

Он набрасывается на меня, швыряет на матрас и забирается сверху.

22. Неро

Планировать ограбление – все равно, что строить машину Руба Голдберга. Ту, в которой у вас есть только один шанс переместить мяч из точки А в точку Б. Вы устанавливаете все шкивы и пандусы, рычаги и колеса. И, наконец, когда вы уверены, что каждая деталь машины идеальна, вплоть до мельчайшего угла, тогда вы запускаете свой шарик. Если он дойдет до конца, вы получите деньги. Если это не удастся, вы и все ваши друзья проведете остаток своей жизни в тюрьме. В лучшем случае.

Раньше я никогда по-настоящему не задумывался о последствиях.

Участие Камиллы все меняет. Я не могу подвести ее. Я просто не могу. Она не возьмет у меня денег. Но мы можем украсть их вместе.

Я поручил Мейсону изготовить необходимое нам оборудование, используя мастерскую его дяди. Джонси вернулся к своим лекарствам – по крайней мере, так он клянется – и вернулся к исследованию системы сигнализации «Альянс Банка», вместо того, чтобы одержимо изучать теории заговора Кьюанон(ник анонимного источника информации, на которой, в том числе, основаны теории заговора), как он делал последние четыре месяца.

Я буду тем, кто будет взламывать сейфы. Я построил себе макет дверной системы с магнитным замком и электрическую сеть, на которой я практиковался вслепую, так что я могу делать это на ощупь. И я прикидываю, где именно должна быть Камилла в ночь ограбления, чтобы вовлечь нашего друга Шульца в веселую погоню, а также иметь в запасе достаточно времени, чтобы она могла забрать нас всех потом.

Единственное, чего нам не хватает – это здоровяка с мышцами. Данте по-прежнему не заинтересован в этой работе, хотя, по крайней мере, он не донес на меня об этом папе. Я мог бы найти кого-нибудь другого, но я не доверяю никому кроме узкого круга людей. И, вероятно, это не будет иметь значения в конце. Если все пойдет по плану, не будет ни обмена пулями, ни драки.

А если нет, то мне просто придется справиться с этим самому.

Итак, есть еще одна последняя вещь, с которой нужно разобраться. Одна маленькая тайна, с которой я хочу покончить раз и навсегда.

Чтобы сделать это, мне нужно совершить поездку. Я планировал пойти один, но в последнюю минуту спрашиваю своего младшего брата, не хочет ли он пойти со мной.

Себастьян всегда был на периферии семейного бизнеса. Он ясно дал понять, что его не интересует управление покерными столами или вымогательство денег у застройщиков. Он хотел нормальной жизни – получить высшее образование, участвовать в спортивной жизни колледжа, может быть, даже начать профессиональную карьеру.

Затем за одну ночь он превратился из звезды баскетбола в еле ходящего человека.

Он не держит зла на Каллума или Аиду – вражда между нашими семьями уже в прошлом. Но это изменило его. Он превратился из мягкого и мечтательного парня в молчаливого и непредсказуемого человека.

Он все еще посещает занятия в университете – на самом деле, он посещал их все лето, оставаясь в кампусе вместо того, чтобы приезжать домой на несколько месяцев, как обычно. Теперь он почти никогда не приезжает домой на выходные. А если все-таки приезжает, то выглядит как с похмелья.

Я знаю, каково это, когда одна ночь меняет твою жизнь. Как в тебя заползает демон и поселяется там.

Я звоню Себу и спрашиваю, не хочет ли он поехать со мной в Брейдвуд.

На другом конце линии наступает долгое молчание, затем он говорит:

– Да. Почему бы и нет.

Я беру «Эскалейд» Данте, чтобы у Себа было больше места, чтобы вытянуть ноги. Он самый младший сын в семье, но долговязый и тощий ублюдок – почти 6 футов 7 дюймов, даже выше Данте. Хотя на самом деле, он уже не такой тощий, как раньше.

– Ты качался? – спрашиваю я его.

– Ага, – кивает он. – Я делал это для физиотерапии на колене. Потом я решил, что с таким же успехом могу продолжать в том же духе. Поскольку я больше не в команде, у меня появилось свободное время.