Если мы с Неро идеально подходим друг другу – а я уверена, что так и есть, – тогда я ему ровня. Его аналог.

Странное осознание после стольких лет, но я наконец-то в это верю. Я красивая. Умная. И достойна любви.

– В чем дело? – спрашивает он меня.

Я делаю глубокий вдох, прижимаясь лбом к его лбу. Я вдыхаю аромат его кожи и его губ, находящихся всего в дюйме от моих. Вдыхаю его дыхание, а затем снова возвращаю его ему.

– Я совершенно, абсолютно счастлива, – говорю я .

– Я тоже, – говорит он. – Это странно, не так ли?

Я смеюсь.

– Думаешь, другие люди все время так себя чувствуют?

– Нет, – говорит он, обнимая меня и притягивая ближе. – Я не думаю, что кто-то когда-либо чувствовал себя точно так же.

Он снова целует меня, этими пухлыми губами, которые вызывают тысячи ощущений везде, где они касаются.

Он стаскивает остатки моей рубашки, уже изрезанной в клочья и грязной от пота и крови. Затем снимает с меня лифчик, позволяя моей груди упасть в его руки. Он обводит ладонями их изгибы, проводя кончиками пальцев по моим соскам, пока они не напрягаются и не пульсируют под его прикосновениями.

Он кладет ладонь мне на спину и притягивает меня ближе к себе, чтобы он мог взять мою грудь в рот. Он посасывает мой сосок, сначала нежно, потом сильнее, так что вся моя грудь начинает болеть от удовольствия.

Свободной рукой он массирует мою другую грудь, проводя большим пальцем вниз по грудной мышце, затем сжимает и дергает сосок с нужным усилием.

Он всегда находит эту точку идеального баланса между удовольствием и болью, доводя ощущения до максимальной интенсивности, не разрушая скрытое за ними наслаждение.

Когда дело доходит до секса, Неро обладает бесконечным терпением. Он проводит целую вечность только с моей грудью, разминая, посасывая и дразня соски, пока они не достигают своей полной эрогенной способности. Они становятся более чувствительными, чем я когда-либо могла себе представить. Я так возбуждена, что я вот-вот кончу еще до того, как он прикоснется к чему-нибудь еще.

На самом деле, в тот момент, когда он скользит руками вниз по моим джинсам, я начинаю кончать. Он все еще держит мою грудь во рту. Все, что ему нужно сделать, это слегка надавить на мой клитор, несколько раз погладить пальцами, и я переваливаюсь через край. Он посасывает мой сосок и позволяет мне тереться о его руку. Я чувствую тот прилив, который разливается по моему телу – радость, удовлетворение и освобождение, все сразу.

Неро подносит руку ко рту и слизывает мой вкус со своих пальцев. Как аперитив, это, кажется, разжигает его голод. Он бросает меня на заднее сиденье и срывает с меня джинсы, швыряя их неизвестно куда. Он оттягивает мои трусики в сторону и облизывает всю длину моей щели, проводя языком по моему все еще пульсирующему клитору.

Я задыхаюсь и пытаюсь вывернуться, но он прижимает меня к земле, засовывая свой язык полностью внутрь меня, затем облизывая все губы моей киски и клитор. Он прожорлив на мой вкус. Он все выпивает, возвращаясь снова и снова за добавкой.

Моя киска уже набухла, пульсируя с каждым ударом моего сердца. Когда он вводит в меня два пальца, я вскрикиваю, едва в силах это вынести.

Он ослабляет интенсивность, лаская мой клитор своим языком. Затем он медленно скользит пальцами внутрь и наружу, находя это чувствительное место на внутренней стенке, дразня его средним пальцем.

Я чувствую себя одержимой. Моя спина выгибается, и я издаю всевозможные неловкие звуки, но мне все равно. Он приближает меня к еще одному оргазму, на этот раз гораздо более сильному, чем предыдущий.

Я сжимаюсь вокруг его пальцев и трусь своей киской о его язык, едва в состоянии справиться с тем, что я испытываю, но все еще желая большего и большего.

Он переключается на нежное посасывание моего клитора. Я взрываюсь. Я почти теряю сознание на минуту от безумной эйфории, которая пронзает мой мозг.

Неро ухмыляется своей злой, дьявольской улыбкой. Ничто не доставляет ему большего удовольствия, чем играть на моем теле как на инструменте.

Он забирается на меня сверху, засовывая свой член внутрь меня, в то время как моя киска все еще горит.

– О, Боже мой, – стонет он. Он чувствует, какая я горячая и насквозь мокрая до самых бедер.

Его член намного больше, чем его пальцы. Он заполняет каждый кусочек пространства внутри меня. На самом деле, с каждым толчком он требует больше места, чем там существует. Как и сам Неро, он балансирует на грани серьезного дискомфорта. И все же это приносит огромное удовлетворение на совершенно другом уровне.

Он нежно целует меня, но грубо трахает. Ему наплевать, что он делает с новенькими кожаными сиденьями.

Он врезается в меня все сильнее и сильнее, как будто хочет овладеть мной снова и снова, как будто это единственный способ изгнать демона внутри.

Его дыхание учащается, и я знаю, что он хочет кончить.

Но он не позволит себе сделать это, пока не выжмет из меня еще один оргазм.

Он крепко прижимает мое тело к своему, так что мой клитор трется о его живот, когда он входит в меня. И, конечно же, я чувствую, как нарастает еще один оргазм, хотя я уже ослабла от предыдущих.

Неро полон сил. Он делает всю работу, трахая меня с неустанной интенсивностью. Пока я не утыкаюсь лицом в его шею и не вскрикиваю, когда последняя волна обрушивается на меня.

Только тогда он позволяет себе кончить, вонзаясь в меня так глубоко, как только может, и высвобождая груз, который он сдерживал.

Он кончает так сильно, что я чувствую, как сперма вытекает из меня, еще до того, как он выходит. Я бы никогда не сказала этого вслух, но меня дико возбуждают громкие звуки, которые он издает – свидетельство его мужественности и желания ко мне.

Он падает на меня сверху, наши конечности переплетаются.

Я понимаю, как тесно на заднем сиденье. Но мне все равно – на самом деле, мне это нравится. Мне нравится, как крепко мы прижаты друг к другу. Я люблю запах машины и запах нашей кожи, смешанные вместе. Я люблю звезды за окнами и серебряное сияние на коже Неро.

Он прав – никто никогда не испытывал такого момента, как этот.

26. Неро

Офицер Шульц на седьмом небе от счастья. Он получил еще одну награду за арест лаборатории с наркотиками на Мохок-стрит. Леви Каргилл сидит в камере предварительного заключения в городском исправительном центре вместе с четырьмя своими дилерами.

Шульц празднует с двадцатью другими копами в маленьком пабе под названием «У Фрости».

Никто не веселится так, как коп в свободное от работы время. Их крики и пение слышно за два квартала. Не то чтобы пьяное пение было чем-то необычным в Кабрини-Грин.

Заглядывает даже высшее руководство, включая комиссара Маккея и шефа Броуди. Они покупают выпивку для всех офицеров, затем вместе покидают паб, садятся на заднее сиденье лимузина и отправляются на Небесный бал в Планетарий.

Папа будет там вместе с Гриффинами. Они заручаются поддержкой нашего проекта на Южном берегу, для реализации которого у нас теперь достаточно средств.

Но только не я. Я нашел деньги – они могут найти разрешение.

Я ненавижу смокинги и ненавижу болтовню о всякой ерунде.

Сегодня вечером мне нужно заключить свою собственную сделку. И для этого мне не потребуется смокинг.

Я подъезжаю к квартире Шульца на Кингсбери-стрит.

По меркам полицейского дома там не очень высокий уровень безопасности. Мне требуется около восьми минут, чтобы проникнуть внутрь, взобраться по пожарной лестнице и взломать замок на его окне.

Затем я немного ковыряюсь в этом месте. Честно говоря, это довольно удручающе. Шульц живет один – у него нет даже кошки, собаки или волнистого попугайчика, которые могли бы составить ему компанию. Ни соседа по комнате, ни девушки.

У него довольно чистая квартира, если учитывать только опрятность, а не факт, что пылесосит он, наверное, раз в три месяца. Его посуда выглядит так, будто ее выбирали наугад, и практически нигде нет никакого декора.