— Что?

— Несса пропала! Люди говорят, что она умерла.

— Несса жива и здорова. Не беспокойся о ней, беспокойся о себе. Беспокойся о том, что я сделаю с тобой, если буду недоволен твоим решением.

— Хорошо! Как скажешь! Только отпусти меня, — надулся Джексон.

— Отпущу. Но сначала тебе придется заплатить.

Одним быстрым движением я ломаю ему лучевую кость, зажимая ему рот рукой, чтобы подавить крик. Это отвратительно, потому что сопли, слезы и слюна попадают на мою руку. Но таков бизнес.

Я отпускаю Джексона. Он падает на пол, стонет и хнычет.

— Мы скоро поговорим, — говорю я ему.

Он вздрагивает.

Когда я направляюсь к двери, он спрашивает: — Ты работаешь на ее отца?

— Нет, — говорю я. — Просто покровитель искусств.

Я оставляю его плакать в туалете.

Когда я возвращаюсь в машину, я беру влажные салфетки из бардачка, чтобы отмыть руки от грязи. Выглядит так, будто на мои руки напала кошка.

— Все прошло нормально? — спрашивает Йонас.

— Конечно. Он весит меньше, чем твоя последняя девушка.

Йонас фыркает.

— У меня никогда не было девушки, которую я бы назвал подругой (игра слов girlfriend - friend).

Нет, не было. Хотя связь с моими братьями сильна, они не совсем те, кого я бы назвал «хорошими людьми». Особенно Йонаса.

Я тоже не очень хороший человек.

22.

Несса

Марсель ведёт меня в дом, поднимается в мою комнату, как и было приказано. Клара как раз сворачивала простыни, как это делают в шикарном отеле. Она не оставляет шоколадку на подушке, но я уверена, что она сделала бы это, если бы я попросила ее.

Она выпрямляется, когда я вхожу в комнату. Марсель стоит прямо за мной. Когда Клара видит его, она делает один быстрый вдох, и я вижу, как она проводит рукой по подолу фартука, пытаясь разгладить все складки.

— Привет, Клара, — говорит Марсель.

— Привет, — отвечает она, глядя в пол.

Можно подумать, что они никогда раньше не встречались. Хотя я точно знаю, что они работают здесь вместе уже много лет.

— Я помогу тебе подготовиться ко сну, — говорит мне Клара.

— Вообще-то, не могла бы ты сделать мне чай, Клара? Травяной? Если ты не возражаешь, мне просто нужно немного успокоиться.

— Конечно, — говорит Клара.

Она выходит из комнаты. Марсель говорит: «Спокойной ночи» и спешит за ней.

На самом деле мне не нужен чай. Я просто хотела дать им время поговорить, если они захотят. Миколаш и Йонас ушли, и некому их поймать. Никому, кроме меня.

Я знаю, что это ужасно, и я должна оставаться в комнате. Но любопытство убивает меня. Я должна знать, что происходит между этими двумя. Я придумываю в голове всевозможные сценарии мыльных опер.

Я крадусь по лестнице, тихо, как мышка. Оказывается, я гораздо больший шпион, чем предполагала. Или, по крайней мере, я стала им после того, как одиночество и скука преследовали меня в течение месяца. Раньше я никогда не врала и не подслушивала. Боже милостивый, мои похитители, должно быть, передали это мне.

Что ж, если они оказали на меня дурное влияние, то они за это поплатятся.

Я стою рядом кухней, спиной к старым зеленым обоям, ухо почти у края деревянного дверного косяка.

— Это всего лишь ужин, Клара, — говорит Марсель по-польски. У Марселя приятный голос. Он мало говорит, поэтому я не часто его слышала. У него приятный, успокаивающий тон. Который он пытается использовать с максимальной эффективностью в данный момент.

— Я сама могу приготовить себе ужин, — холодно говорит Клара.

Я слышу, как она наполняет чайник и достает чашки. Ей не нужно много времени, чтобы приготовить чай — Марселю лучше поторопиться.

— Когда ты в последний раз ела ужин, который тебе не пришлось готовить самой? — говорит Марсель.

— Гораздо меньше времени, чем прошло с тех пор, как ты что-то готовил, — говорит Клара. — Я сомневаюсь, что ты даже знаешь, как пользоваться тостером.

— Почему бы тебе не научить меня? — говорит Марсель.

Я не могу удержаться и выглядываю из-за угла. Клара ставит чайник на подставку, а Марсель подошел к ней сзади так близко, что они почти соприкасаются телами, между ними всего дюйм. Они красивая пара. Оба высокие, стройные и черноволосые.

Марсель пытается положить руки на бедра Клары. Клара резко разворачивается. Мне приходится спрятаться за углом, поэтому я не вижу пощечины, но я определенно ее слышу.

— Помни, что я не работаю в одном из твоих клубов! — кричит Клара. — Я не буду одной из тех девушек, которые сосут твой член за кокаин и деньги, пока я тебе не надоем.

— Когда ты видела, чтобы я это делал? — кричит ей в ответ Марсель. — Все, что я делал, это просил дать мне шанс, каждый день, в течение трех гребаных лет.

— Не совсем трех, — отвечает Клара.

— Что? — говорит Марсель, недоумевая.

— Два года и одиннадцать месяцев. Еще нет трех лет.

— Ты сведешь меня с ума, женщина, — говорит Марсель. — Мне кажется, тебе просто нравится меня мучить.

— Я должна заняться делом, — говорит Клара.

Я слышу, как она собирает чайный поднос. Я бегу обратно по лестнице, прежде чем она успеет меня поймать.

Я прыгаю на кровать и натягиваю на себя одеяло, оглядываясь в поисках книги.

Когда Клара заходит через минуту, она ставит поднос рядом с кроватью и подозрительно смотрит на меня.

— Что ты делаешь? — говорит она по-польски.

— Ничего. Просто жду.

— Почему ты так тяжело дышишь?

— Разве? Наверное, я переволновалась. По поводу того, что скоро ты принесешь мне чай.

Ее брови исчезли под челкой. Она не верит ни единому слову.

— О, спасибо. Отличный чай! — поспешно говорю я, глотая слишком много и обжигая язык.

Клара закатывает глаза и направляется к двери, унося с собой поднос.

Я выпиваю весь чай, но не ложусь спать.

Я слишком возбуждена после проведенной ночи. Все начиналось многообещающе, ведь я впервые за целую вечность смогла покинуть территорию дома. Но потом я поняла, что Миколаш везет меня на встречу с каким-то ужасным русским гангстером. Если Йонас казался мне плохим, то от этого парня у меня по коже поползли мурашки. Я не могла понять ничего из того, что они говорили во время ужина, но по черствости в его голосе было ясно, что это за человек.

Потом он попытался прикоснуться ко мне, когда мы уходили — ничего лишнего, он не пытался меня лапать или что-то в этом роде. Миколаш схватил его за руку, как будто собирался вырвать её из его тела. Мгновенно мы оказались в каком-то мексиканском противостоянии, и я была уверена, что это были последние секунды моей жизни.

Потом мы уехали, и Миколаш был как незаземленный провод в машине, который бил током и был полностью способен поразить меня до смерти, если я посмею до него дотронуться.

И вдруг ни с того ни с сего он отвез нас в «Yard». Я даже не подумать не могла о том, что там показывают «Блаженство». Я почти забыла о существовании шоу, живя в странном фантастическом мире особняка Миколаша. Но как только я увидела Марни и Серену на сцене, я точно знала, где мы находимся.

Боже мой, видеть то, что я создала... это было так непохоже на выступление в балете. Это было похоже на просмотр моего собственного сна, полного, яркого и реального. Я не могла дышать.

Я видела множество репетиций, но это было совсем другое, в полном гриме и костюмах, с освещением и декорациями. Я чуть не заплакала, я была так счастлива.

Я должна была сидеть прямо перед зрителями, вокруг меня была моя семья. Так бы и случилось, если бы Миколаш не похитил меня.

На мгновение меня охватил гнев. Я вспомнила все, что потеряла за последние недели — мои танцы, день рождения отца, семестр в школе.

Я посмотрела на Миколаша, настолько разъяренная, что могла бы что-то крикнуть ему. Но он совсем не смотрел на меня — он смотрел через стекло, наблюдая за балетом. У него было такое выражение лица, как во время сна. Суровость и гнев исчезли. На его месте было спокойствие.