3.

Мико

Чикаго

Я сижу в своем офисе в задней части клуба, записывая цифры в бухгалтерскую книгу.

Сейчас у меня два ночных клуба, а также три стриптиз-клуба. Все они прибыльны сами по себе, даже этот, который я открыл всего несколько недель назад. Но их истинная цель не в этом. Это способ отмыть деньги.

Любая отрасль с большим количеством наличных платежей является хорошим вместилищем. Прачечные, салоны подержанных автомобилей, службы такси, рестораны... все они служат корзиной, в которую сбрасывают законную прибыль, а также незаконные деньги, заработанные наркотиками, оружием, воровством и женщинами.

В старые времена можно было открыть любой пустой магазин, даже не утруждая себя оснащением. У Аль Капоне была такая витрина прямо здесь, в Чикаго. На его визитной карточке было написано «Дилер подержанной мебели». Теперь судебная бухгалтерия стала намного сложнее. Вам нужен настоящий процветающий бизнес.

Конечная цель — перевести грязные деньги в банк. Вы делаете это медленно и неуклонно, с ежедневными вкладами, смешивая грязные деньги с чистыми. Лучше всего, если ваши нелегальные деньги составляют всего десять или пятнадцать процентов от общей суммы.

Вы должны быть осторожны, потому что банки — гребаные крысы. Если они заметят, что ваша маленькая пиццерия вдруг стала делать бизнес на миллион долларов, или если они увидят, что ваша прибыль намного превышает чеки, которые вы выписываете дистрибьюторам, они сообщат о вас в налоговую службу.

Но как только деньги окажутся в системе, вы сможете отправить их куда угодно. Оффшорные налоговые гавани, крупная недвижимость, брокерские счета...

Мои активы исчисляются восьмизначными цифрами, если сложить их все вместе. Но, глядя на меня, вы никогда об этом не узнаете. Я держусь в тени, и заставляю своих людей делать то же самое. Если ты будешь ленивым, неосторожным и броским, ты привлечешь не то внимание.

Сейчас я управляю Чикагским Братерством вместе с моим братом Йонасом. Он мой брат по завету, а не по крови. Мы приемные сыновья Таймона Зейджака. Я работал на Таймона десять лет. Он учил меня, тренировал и наставлял.

Мой биологический отец умер в Варшаве. Я не знаю, где находится его могила. Мне все равно. Я никогда больше не ступлю на землю Польши. Мне даже не хочется об этом думать.

Таймон привез меня сюда, в Америку. Он сказал мне, что мы построим империю, превосходящую все богатства нашей родины. Я поверил ему. Его мечта стала моей мечтой. Мне было ради чего жить.

Какое-то время мы процветали. Мы начали захватывать этот город, квартал за кварталом.

Но мы не единственные гангстеры в Чикаго.

Мы оказались в конфликте с колумбийцами, русскими, итальянцами и ирландцами.

Мы разгромили колумбийцев, захватив их наркотрафик. Тогда-то и начался приток денег, которые пошли на финансирование других наших операций.

Затем Министерство юстиции оказало нам услугу, пресекая торговлю оружием, которой занималась русская «Братва».

Это позволило нам атаковать итальянцев, в частности семью Галло. Но Энцо Галло оказался не таким старым и благодушным, как мы ожидали. Его сыновья уложили трех наших людей в землю, похоронив их под фундаментом своего высотного дома на Оак-стрит.

Прежде чем мы смогли нанести ответный удар, Галло заключили неожиданный союз с Гриффинами, ирландскими мафиози, стоящими на вершине преступности в Чикаго. Галло выдали свою единственную дочь замуж за Каллума, единственного сына Гриффинов.

Это было крайне неожиданно. Как союз между Израилем и Палестиной или кошками и собаками.

Возможно, именно тогда Таймон совершил ошибку. Он не был человеком, склонным к ошибкам. Но в тот момент он поступил необдуманно.

Когда Аида Галло и Каллум Гриффин нагрянули в один из наших клубов, мы накачали их наркотиками и привезли на старую скотобойню в западной части города.

Это было импульсивное решение, не спланированное. Это было сделано по приказу Таймона. Тем не менее, я виню себя в том, что произошло.

У меня на них обоих был нацелен автомат. Я должен был застрелить их без колебаний, там и тогда.

Вместо этого они сбежали по дренажной трубе.

Это была унизительная ошибка. Я опустился на колени перед Таймоном, ожидая, что он вынесет наказание. За десять лет я никогда не подводил его так сильно.

Он приказал остальным мужчинам выйти из комнаты.

Я закрыл глаза, думая, что он опустит свой мачете на мою шею. Такова справедливость в нашем мире.

Вместо этого я почувствовал, как его рука легла мне на плечо — тяжелая, но без гнева.

Я поднял голову и посмотрел ему в лицо.

За все время, что я знал Таймона, я никогда не видел, чтобы он проявлял нерешительность или слабость. Внезапно он выглядел усталым. Ему было всего пятьдесят восемь лет, но за его плечами была дюжина жизней, наполненных кровью, трудом и борьбой.

— Миколаш, — сказал он. — Ты мой сын и наследник. Я знаю, что ты никогда больше не подведешь меня.

Я уже давно потерял способность чувствовать что-то похожее на любовь. Но я чувствовал огонь преданности, которая была сильнее любви. Таймон дважды пощадил мою жизнь. В третий раз ему это уже не понадобится.

Я почувствовал прилив сил. Я планировал работать с отцом, чтобы сокрушить итальянцев и ирландцев. Чтобы раз и навсегда занять наше место в качестве правителей города.

Вместо этого, неделю спустя, Данте Галло убил Таймона. Он застрелил его, оставив истекать кровью в сточной канаве.

Я до сих пор не отомстил. Мне стыдно за каждый прожитый день.

Мне нужно учесть два фактора:

Во-первых, мои люди. Гриффины и Галло вместе взятые — мощная сила. Им верны десятки ирландских и итальянских семей. Если я нападу на них напрямую, я не могу надеяться на успех. Во всяком случае, пока.

Во-вторых, я хочу, чтобы они страдали. Я могу убить Каллума или Данте. Но что это даст? Я хочу развалить всю империю. Я хочу разлучить эти две семьи. А затем уничтожить их членов одного за другим.

Чтобы сделать это, мне нужно найти их слабое место. Их уязвимое место.

Поэтому я наблюдал и ждал. Позволяя им думать, что Братерство побеждено, что они отрубили голову змее, когда убили Таймона.

А я тем временем веду свои дела. Я охраняю свою территорию. И с каждым днем я накапливаю все больше денег и власти.

В мою дверь постучали. Это Йонас. Он входит, не дожидаясь, с ящиком Żubrówka, польской водки. Он достает одну из бутылок, показывает мне ярко-зеленую этикетку и одинокую травинку бизона, плавающую в бледно-янтарном ликере.

— Как раз вовремя, — говорит он, ухмыляясь. — Мы были на грани.

У Йонаса широкое телосложение, накачанное мышцами, и густые черные волосы, которые он зачесывает прямо назад со лба. Его глаза настолько темные, что невозможно отличить зрачок от радужки, а брови — прямые, приподнятые по внешнему краю, как у Спока. Однако его личность противоположна Вулкану. Йонас не логичен. Он импульсивен — быстро смеется и быстро вступает в драку. Он ничего не обдумывает. Вот почему я босс, а не он.

Так хотел Таймон. Не то чтобы это имело значение — теперь, когда мой приемный отец мертв, я больше никогда не буду ни для кого вторым.

— Каков общий объем продаж спиртного на этой неделе? — спрашиваю я Йонаса.

— Пятьдесят семь тысяч, — гордо отвечает он.

Это на двенадцать процентов больше, чем на предыдущей неделе.

— Хорошо, — киваю я.

— Но есть одна вещь, — говорит Йонас, нахмурившись.

— Подожди, — отвечаю я.

Я касаюсь плеча девушки, которая сейчас стоит на коленях между моих ног и сосет мой член. Ее зовут Петра. Она одна из наших барменов — одна из лучших, на самом деле. Она так же искусна со своим ртом, как и со своими руками. Это приятное дополнение к утомительной работе по сведению счетов. Но я обычно не кончаю. Как бы усердно она ни работала, мой член кажется только наполовину живым, как и все остальное во мне.