Миколаш выглядит неуместно в доме моих родителей, больше, чем кто-либо другой. Его место в его собственном мрачном готическом особняке. В этом светлом, чистом помещении он — явный аутсайдер.

Все спорят о том, что нам делать с Йонасом и Кристоффом.

Данте хочет перейти в наступление и атаковать русских сейчас.

— Мы можем разделить их силы, — говорит он. — Мы не хотим сражаться сразу с Братерством и Братвой.

Мой отец считает, что мы должны подождать и собрать информацию, чтобы узнать, что они запланировали.

— Они уже объединили силы, если то, что говорит Миколаш, правда, — говорит мой отец с выражением, которое означает, что он вовсе не считает честность Миколаша само собой разумеющейся.

— Да, — говорит Неро, — но мы уже трясли это дерево и не получили ни одного чертова яблока. Если мы не смогли найти Нессу после месяца поисков, как вы думаете, сколько десятилетий потребуется, чтобы найти хороший источник?

Пока они все спорят, Аида и Каллум что-то шепчут друг другу. Во время перерыва в разговоре Аида говорит Миколашу: — Твои люди думают, что ты мертв?

— Да, — кивает Мико.

— Это одно из наших преимуществ, — говорит Аида.

— Они планируют напасть на меня на открытии библиотеки? — спрашивает Каллум.

— Да.

— Тогда мы должны им позволить, — говорит Каллум.

Никому не нравится эта идея, меньше всего моему отцу.

— Тебе нужно отменить мероприятие и залечь на дно, — говорит он.

— Русские умеют убивать людей, — говорит Каллум. — Невозможно уберечься от каждой заминированной машины, от каждого прохожего или стрелка в толпе. Мы должны притвориться, что ничего не знаем, чтобы выманить их.

Аида поджимает губы, недовольная этим. Но она не спорит с Кэлом — по крайней мере, не перед всеми остальными.

После очередной задумчивой паузы Марсель говорит: — У меня есть идея.

Все оборачиваются, чтобы посмотреть на него, поскольку он заговорил впервые. Клара сидит рядом с ним, так близко, как только можно, не касаясь друг друга.

Единственное, что я не сказала своей семье, это то, что Марсель — тот, кто убил Джека Дюпона. У нас в комнате и без этого хватает недовольства.

— Что ты задумал? — подозрительно спросил Неро Галло.

— Ну... — Марсель смотрит на Данте. — Я не знаю, понравится ли тебе это...

29.

Мико

Сейчас три часа ночи, и я еду в «Jungle», рядом со мной на пассажирском сиденье Неро Галло, а сзади Себастьян. Аида тоже хотела поехать, но Данте не согласился.

— Я лучше стреляю, чем Себ, — возразила она.

— Мне плевать, — прямо сказал Данте. — Ты не пойдешь в перестрелку.

— Потому что я девушка? — яростно сказала Аида.

— Нет, — сказал Данте. — Потому что ты любимица папы. Это убьет его, если с тобой что-то случится.

— Отпусти их, — сказал ей Каллум, положив свою руку на ее руку. — У нас есть свои собственные планы.

Аида обиженно покачала головой, но не стала спорить дальше.

Пока мы едем к клубу, Неро смотрит не на дорогу, а на меня.

— Если ты нападешь на моего брата, первая пуля из моего пистолета попадет тебе прямо между глаз, — говорит он мне.

— Если бы я хотел убить Данте, я мог бы сделать это сегодня днем, — говорю я.

— Ты мог бы попытаться, — усмехается Неро. — Данте не так-то просто убить.

— Меня тоже, — говорю я с коротким смешком. Думаю, сегодня я это доказал, если не больше.

Мы обходим «Jungle» с чёрного входа.

Клуб закрыт на ночь, все наружное освещение выключено. Тем не менее, дюжина машин припаркована на задней площадке. Я «мертв» меньше суток, а Йонас уже чувствует себя как дома в моем клубе.

На самом деле, я чувствую себя полумертвым. Может, я и перевязан, но у меня все окоченело и болит. Я знаю, что я уже не так быстр, как раньше. Один хороший удар в живот, куда Францишек ударил меня своим ножом, и я вернусь туда, откуда начал.

Времени на исцеление нет.

Марсель позвонил Йонасу с кухни Гриффинов, притворяясь, что хочет мира. Йонас взял трубку спустя один гудок.

— Марсель, — сказал он, его тон был уверенным и насмешливым. — Ты сомневаешься в том, на чьей ты стороне?

— Я не был на стороне Миколаша, — холодно ответил Марсель. — Мне плевать на этого предателя. А вот на кого я обижаюсь, так это на тех, кто пытается наложить лапу на Клару.

— Клара вмешалась в наши дела, — сказал Йонас.

— Мне плевать, даже если она выстрелит в лицо Папе Римскому, — прорычал Марсель в трубку. — Клара теперь принадлежит мне, ты понял?

Он посмотрел на Клару. Их глаза встретились. Толчок энергии, который прошел между ними, был ощутимым.

— Хорошо, хорошо. Я не хочу причинять Кларе боль. В конце концов, она моя кузина, — великодушно сказал Йонас. — Но ты стрелял в Саймона. И это проблема.

— У меня есть предложение мира, — сказал Марсель. — Данте Галло. Я подумал, что ты захочешь содрать с него кожу живьем, прежде чем всадить нож в его сердце.

— У тебя Данте Галло?

— Он сейчас в моем багажнике, — сказал Марсель. — Я перехватил его перевод сегодня днем. Застрелил полицейского и забрал пленника. Я собирался бросить его в реку в наручниках, за Зейджака. Но я подумал, что ты захочешь оказать мне эту честь.

— Это очень щедро с твоей стороны, — сказал Йонас тоном короля, принимающего дань от повелителя.

— Куда ты хочешь, чтобы я его привел? — сказал Марсель.

Вот как мы точно узнали, где именно Йонас будет в этот вечер. Став Боссом, он не стал менее небрежным. Он ленив и самоуверен.

Марсель входит в «Jungle» первым, через парадную дверь, таща за собой Данте Галло, который согласился на то, чтобы на его запястья снова надели наручники, а на голову надели мешок.

Его братьям это совсем не понравилось.

— Так и должно быть, — резко сказал им Марсель. — Йонас не полный идиот.

Пока Марсель идет через главный, мы с Неро пробираемся через черный вход. Йонас не сменил замки. Зачем ему это? Второй ключ есть только у призрака.

Себастьян остается снаружи, выполняя роль наблюдателя.

Мы с Неро пробираемся через задние офисы, мимо кладовой. Мы разделились: Неро с левого фланга, а я с правого.

Когда я вхожу в главное помещение клуба, я вижу, что мои люди рассредоточились по кабинкам, угощаясь самыми лучшими спиртными напитками. Всего здесь около пятнадцати солдат. Из этих пятнадцати я точно знаю, что трое предали меня: Андрей, Францишек и Йонас. Саймон тоже, но он мертв.

Я не могу точно сказать, кто из них предан мне.

Знаю только, что они наслаждаются щедростью своего нового лидера. Алексей и Андрей выглядят подвыпившими, а Оли уже на пути к опьянению. Никто не следит за порядком. Никто не трезв. Небрежно, небрежно, небрежно.

Йонас пьет прямо из бутылки Redbreast. Его зачесанные назад волосы растрепаны, а глаза красные. Он ревет от удовольствия, когда видит, как Марсель пихает Данте Галло в центр группы.

— Вот ты где, брат мой! И с таким подарком!

Марсель стягивает мешок с головы Данте. Данте стоически оглядывает группу, не вздрагивая, пока все насмехаются при виде него.

— Вот человек, который застрелил Зейджака! — кричит Йонас. — С расстояния. Как гребаный трус.

Он говорит по-английски, чтобы и мужчины, и сам Данте поняли. Йонас наклоняется к Данте, и они оказываются нос к носу. Он дышит парами виски прямо в лицо Данте. Они оба крупные мужчины, но если у Йонаса мягкая туша медведя, то Данте тверд, как взрослый бык. Его руки сгибаются в наручниках, и кажется, что он может сломать сталь, даже не пытаясь.

— Сними наручники, и мы посмотрим, кто из нас трус, — говорит Данте Йонасу своим низким, ровным голосом.

— У меня есть идея получше, — говорит Йонас. — Ты убил Мясника. Поэтому я собираюсь убить тебя так, как это сделал бы Мясник — кусочек за кусочком. Я отрежу твои уши, твой нос, твои пальцы, твои ноги. Я разберу тебя на части, по одному сантиметру кожи за раз. И только тогда, когда ты станешь безглазой, беззвучной глыбой... только тогда я позволю тебе умереть.