Она рассказывает мне все, настолько взволнованная, что забывает о дискомфорте и унижении, которые ей пришлось пережить сегодня вечером. Когда музыка льется через динамики, я вижу, как она держит ритм, прижимая кончики пальцев к стеклу. Я вижу, как сильно она хотела бы танцевать по комнате, но она не может оторвать взгляд от сцены.

Когда начинается следующая песня, она хлопает в ладоши и говорит: — О, это моя любимая! Я выбрала её!

Четыре танцора пересекают сцену, одетые как бабочки: Монарх, Морфо, Махаон и Руманзовия. Они кружатся вместе в строю, потом расходятся, потом снова собираются вместе. Иногда они синхронизируются, иногда создают замысловатые каскадные узоры. Это сложный танец, но легкий и радостный. Я не знаю, как называются те или иные движения. Я знаю только, что то, что я вижу, прекрасно.

— Ты поставила этот танец? — спрашиваю я Нессу.

Я уже знаю, что это она. Я вижу на нем отпечатки ее пальцев, как и на фрагментах ее работ, которые я видел у себя дома.

— Да! — радостно говорит Несса. — Посмотри, как хорошо получилось!

Я намеревался остаться ненадолго, но не могу утащить Нессу. Мы смотрим до конца, лицо и руки Нессы прижаты к стеклу.

Когда спектакль заканчивается, зрители аплодируют, и на сцену поднимается атлетически сложенный мужчина с седеющими волосами, чтобы поклониться.

— Это директор? — небрежно спрашиваю я Нессу.

— Да, — отвечает она. — Это Джексон.

— Давай пойдем, — говорю я ей. — Пока все не вышли.

Я не могу рисковать тем, что кто-нибудь заметит Нессу, когда толпа хлынет наружу.

По дороге домой мы молчим — Несса, потому что она купается в счастье от того, что увидела свое шоу вживую, увидела, как то, что она себе представляла, оживает на сцене.

Я, потому что все больше и больше понимаю, насколько гениальна эта девушка. Она направила часть своего духа, своего блаженства и воплотила это в жизнь, чтобы все увидели. Она заставила меня почувствовать это. Меня, который никогда не испытывал счастья, не говоря уже о чистой радости.

Когда мы подъезжаем к дому, Несса выходит и ждет меня, думая, что мы вместе пойдем внутрь.

Вместо этого я говорю Йонасу подождать. Затем я говорю Марселю: — Отведи ее в комнату. Убедись, что у нее есть все необходимое.

— Куда ты идешь? — спрашивает Несса, ее брови сведены вместе в беспокойстве.

— Небольшое поручение, — говорю я ей.

Она встает на цыпочки и нежно целует меня в щеку.

— Спасибо, Мико, — говорит она. — Увидеть это шоу — лучший подарок, который ты мог мне сделать.

Я чувствую на себе взгляд Марселя, и Йонаса тоже.

Я жестко киваю.

— Спокойной ночи, Несса.

Я сажусь обратно в машину.

— Куда? — спрашивает Йонас.

— Обратно в «Yard», — отвечаю я.

Мы едем по тихим улицам. Я сижу на пассажирском сиденье, рядом с Йонасом. Я вижу напряжение в его плечах, в его руках, сжимающих руль.

— Теперь мы будем возить ее на экскурсии? — говорит он.

— Я отвезу ее на гребаный Марс, если мне захочется, — отвечаю я.

Йонас молчит мгновение, потом говорит: — Мико, ты мой брат. Не только в Братерстве, но и во всем. Ты спас мне жизнь в Варшаве. Я сказал тебе, что никогда этого не забуду, и не забыл. Мы вместе выполнили сотню заданий. Вместе приехали в эту страну. Вместе построили империю. Обещай мне, что ты не разрушишь все это, потому что тебе вскружила голову красивая девушка.

Мой первый порыв — оторвать ему голову за то, что он посмел расспрашивать меня. Но я слышу искренность в его словах. Йонас действительно был для меня братом. Мы страдали, учились и побеждали рядом друг с другом. Это связь, которую знают только солдаты.

— Это тяжелый груз — занять место Зейджака, — говорю я ему. — Мы в долгу перед нашим отцом. Я не хочу жертвовать своими братьями, чтобы заплатить за это.

— Я не боюсь ни итальянцев, ни ирландцев, — говорит Йонас. — Мы сильнее и тех, и других. Особенно с русскими на нашей стороне.

— Слова — это не результат, — говорю я.

Это то, что нам всегда говорил Зейджак.

— Ты больше не веришь в свою собственную семью? — говорит Йонас. Его голос низкий и сердитый.

— Я хочу выбрать ту битву, которую смогу выиграть.

Я могу жениться на Нессе Гриффин. Она могла бы выносить моего ребенка. И я мог бы отхватить кусок империи, не переступая через тела всех, кого она любит. Не жертвуя жизнями моих братьев. Потому что, что бы ни говорил Йонас, если мы продолжим наступление на Гриффинов и Галло, мы не выиграем войну без потерь. Если только мы вообще победим.

Мы снова добрались до театра. Я говорю Йонасу, чтобы он ждал у входа. Мы смотрим, как танцоры и работники театра выходят из дверей, когда представление заканчивается. И вот, наконец, появляется Джексон Райт в сопровождении пухлой, кудрявой женщины и высокого, тощего мужчины.

Они идут по улице вместе, смеясь и обсуждая успех вечера, а затем поворачивают налево в «Whiskey Pub».

— Подожди здесь, — говорю я Йонасу.

Я следую за Джексоном в паб. Я занимаю место на высоком столике и смотрю, как он заказывает «Guinness». Он сидит и болтает со своими друзьями в течение десяти-двадцати минут. Он мне уже не нравится, даже с расстояния в двадцать футов. Я вижу его напыщенное выражение лица, то, как он доминирует в разговоре, перебивая пухлую даму, когда она пытается заговорить.

В конце концов, «Guinness» подействовал. Джексон направляется к туалету в задней части бара.

Там одна кабинка. Идеально подходит для моих целей.

Когда Джексон входит, прежде чем он успевает закрыть за собой дверь, я протискиваюсь внутрь.

— Эй! — говорит он раздраженным тоном. — Ты не видишь, что тут занято.

Я закрываю дверь, захлопывая ее изнутри.

Джексон смотрит на меня сквозь свои очки в роговой оправе, брови приподняты.

— Я твой ценю энтузиазм, но, боюсь, ты не мой пол и не мой тип.

Я пересекаю крошечную комнату одним шагом, моя рука смыкается вокруг его горла. Я поднимаю его и ударяю головой о кафельную стену.

Джексон издает испуганный писк, хватаясь за руку, обхватившую его горло. Его очки съехали набок, а ноги беспомощно болтаются в воздухе.

— Я смотрел твоё шоу сегодня вечером, — говорю я небрежно.

— Не могу... дышать... — прохрипел он, его лицо стало темно-бордовым.

— Это забавно... Я увидел кое-что знакомое. Ты знаешь Нессу Гриффин? Я видел ее работу в твоём шоу. Но я нигде не видел ее имени.

Я слегка опускаю его вниз, ровно настолько, чтобы он мог поддерживать свой вес на цыпочках, но не настолько, чтобы ему было удобно. Я ослабляю хватку, чтобы он мог говорить.

— О чем ты говоришь? — пролепетал он. — Я не знаю никакой...

— Неправильный ответ, — говорю я, снова поднимая его на ноги.

Его ногти впиваются в мои руки и предплечья. Мне на это наплевать. Я продолжаю душить его, пока он не начинает терять сознание, затем я снова опускаю его вниз.

— Подъём, подъём, — говорю я, шлепая его по лицу.

— Ай! Отпусти меня! — кричит Джексон, снова приходя в себя.

— Давай попробуем еще раз. Ты помнишь Нессу Гриффин?

Угрюмое молчание. Затем возмущенное: — Да.

— Помнишь, как ты украл ее работу и выдал ее за свою?

— Я не...

Еще один удар головой о стену, и Джексон кричит: — Ладно, ладно! Она проделала кое-какую работу для шоу.

— За которую ты не похвалил ее.

Он кривит лицо, как будто я заставляю его есть заплесневелую кашу. Затем он говорит: — Да.

— Я рад, что мы согласны.

Прежде чем он успевает моргнуть, я хватаю его левую руку и скручиваю ее за спиной. Я уже знаю, наблюдая за тем, как он пьет пиво, что он левша. Я выкручиваю ее назад до тех пор, пока он снова не вскрикивает и не начинает потеть.

— Стой! Стой! — кричит он. — Чего ты хочешь от меня? Шоу уже закончилось!

— Ты загладишь свою вину перед ней, — говорю я.

— Как!?

— Я оставлю это на твое усмотрение.

— Но... но...