Если Кристофф продолжит говорить, я вырву его голосовые связки из горла и задушу его ими.

Несса выглядит так, словно вот-вот расплачется. Мой желудок сжимается до размеров грецкого ореха.

Здесь нет правильного ответа. Если я скажу Кристоффу, что не трахал ее, он мне не поверит. Если он узнает правду, будет еще хуже. Ничто не может быть опаснее для Нессы, чем то, что босс Братвы знает, что в его доме находится прекрасная, невинная дочь его соперника.

— Она бы тебя не заинтересовала, — коротко говорю я. — Никаких навыков.

Несса смотрит на меня большими зелеными глазами, пораженная и обиженная.

Я не могу смотреть на нее. Я не могу выразить ей даже малейшего сочувствия.

Вместо этого я говорю: — Давайте уже перейдем к делу. У меня нет времени торчать здесь всю ночь.

— Конечно, — усмехается Кристофф.

Он ведет нас в свою официальную столовую, где стол заставлен едой. Кристофф сидит на одной стороне стола вместе с тремя своими лучшими лейтенантами. Я сижу на другой, Несса рядом со мной, а Йонас и Марсель — по обе стороны.

Несса бледна и молчалива, она не хочет притрагиваться к еде.

— Что случилось? — говорит Кристофф. — Тебе не нравятся пельмени?

— Ты знаешь танцоров, — говорю я ему. — Они переборчивы в еде.

Несса напоминает мне Персефону, похищенную Аидом и вынужденную царствовать в качестве царицы мертвых. Персефона изо всех сил старалась не есть пищу Аида, чтобы однажды вернуться в солнечное царство.

Но Несса уже съела мою пищу. Как и Персефона, которая так проголодалась, что потеряла свою решимость и съела шесть крошечных зерен граната.

Кристофф выглядит обиженным. Русские очень трепетно относятся к своим блюдам. К счастью, Йонас и Марсель запихивают в рот достаточно еды, чтобы компенсировать это.

— Davayte pristupim k delu, — говорю я. Давайте перейдем к делу.

Кристофф удивлен, что я говорю по-русски. Я прекрасно его знаю, но обычно отказываюсь говорить с ним на нем. Английский — наш язык общения. Однако я не хочу, чтобы Нессе пришлось выслушивать долгие рассуждения о том, как мы собираемся уничтожить ее семью. Достаточно того, что с одной стороны у нее я, с другой — Йонас, а Кристофф смотрит на нее через стол. Самое меньшее, что я могу сделать, это держать ее в неведении относительно грядущих событий.

Однако она слишком умна, чтобы быть в неведении. Когда мы обсуждаем наши планы, с некоторыми спорами и многочисленными дебатами, она улавливает тему, не понимая деталей. Выражение ее лица становится все более несчастным, а плечи — все более поникшими.

Наконец, мы с Кристоффом пришли к согласию. Мы нападем на Каллума Гриффина на открытии библиотеки и заодно захватим Аиду. Это небольшое мероприятие. Его охрана будет немногочисленной.

Приняв решение, Кристофф откинулся в кресле, потягивая вино.

— И что ты намерен с ней делать? — спросил он, кивнув головой в сторону Нессы.

— Пока она остается со мной.

— Ты должен сделать ей ребенка, — говорит Кристофф. — Они убили твоего отца. Она может подарить тебе сына.

Несса бросает быстрый взгляд в мою сторону. Она знает, что мы говорим о ней.

Не могу сказать, что я не думал об этом.

Гриффины и Галло заключили свой союз через брак. Я могу сделать то же самое.

Но я не ищу союза. И никогда не искал. Я ищу полного и абсолютного господства. Я не хочу делить город. Я хочу владеть им. Мне не нужна компенсация — мне нужна месть.

— За победу, — говорит Кристофф, поднимая свой бокал в последний раз.

— Nostrovia (рус. За ваше здоровье), — говорю я, прикладываясь к его бокалу.

Когда мы готовы уйти, Кристофф провожает нас до входа. Он медленно пожимает мне руку, чтобы скрепить наше соглашение.

Затем он замечает трекер на лодыжке Нессы.

— Тебе следует надеть ей на шею ошейник, — говорит он. — Я бы хотел, чтобы такой маленький котенок ползал за мной...

Он протягивает руку, чтобы коснуться лица Нессы.

Прежде чем я успеваю подумать, я ловлю его руку, мои пальцы смыкаются вокруг его запястья.

Люди Кристоффа вытягиваются по стойке смирно, двое стоят по бокам от меня, а один держит руку на пистолете. Йонас и Марсель тоже напрягаются, присматриваясь к русским солдатам и готовясь к бою. В воздухе витает предвкушение, тишина такая, что слышно, как течет река.

— Не надо, — говорю я.

— Будь осторожен, — мягко говорит Кристофф. — Помни, кто твой друг в этой комнате, а кто твой враг.

— Помни, что принадлежит мне, если хочешь остаться друзьями, — отвечаю я.

Я отпускаю его запястье.

Он делает шаг назад, и его солдаты расслабляются. Йонас и Марсель делают то же самое — по крайней мере, внешне. Я уверен, что их сердца все еще бьются так же быстро, как и мое.

— Спасибо за ужин, — жестко говорю я.

— Надеюсь, что это был первый из многих, — отвечает Кристофф.

Его глаза холодны. Он смотрит на Нессу — на этот раз не с вожделением, а с негодованием.

— Spokoynoy nochi malen'kaya shlyukha, — говорит он. Спокойной ночи, маленькая шлюха.

Я чуть не ударил его по губам. Мой кулак сжат, и моя рука согнута, чтобы сделать это. Я останавливаю себя вовремя.

Если я нападу на Кристоффа в его доме, сомневаюсь, что хоть один из нас выйдет живым. И Несса в том числе.

Она не понимает оскорбления, но знает тон. Она отворачивается от Кристоффа, не удостоив его ответом.

Когда мы отъезжаем от его дома, Несса смотрит в окно. Она потеряла все радостное возбуждение, которое было раньше. Кажется, она больше не замечает ни падающих листьев, ни огней города. Она выглядит усталой. И побежденной.

— Я не позволю ему прикасаться к тебе, — обещаю я Нессе.

Она смотрит на меня мгновение, затем вздыхает и снова смотрит в окно, ничего не отвечая.

Она права, что игнорирует меня. Она знает, что у Братвы и Братерства гораздо худшие планы на ее семью, чем то, что Кристофф может сделать лично с ней.

Когда мы едем по Холстед-стрит, я импульсивно говорю Йонасу: — Поверни здесь.

— Прямо здесь?

— Да.

Он резко дергает руль влево, и мы поворачиваем в противоположную сторону от моего дома, направляясь на юг. Мы едем вниз к набережной, Йонас следует моим кратким командам.

— Остановись здесь, — говорю я ему. — Подожди в машине.

Йонас паркуется перед входом в «Yard». Я захожу внутрь на минуту и вскоре возвращаюсь за Нессой.

— Что мы делаем? — спрашивает она, недоумевая.

— Я хочу, чтобы ты кое-что увидела, — говорю я ей. — Но ты должна пообещать не устраивать сцен и не пытаться убежать.

Я почти уверен, что у нее сломан датчик на лодыжке. Если она меня подведет, мне конец. Но если она даст мне обещание, думаю, она его сдержит.

— Я... хорошо, — говорит она.

— Ты обещаешь мне?

Она смотрит на меня ясными зелеными глазами, в которых нет ни намека на ложь.

— Я обещаю, Миколаш, — говорит она.

Я веду ее по ступенькам в вестибюль. Я уже подкупил портье. Он проводит нас по черной лестнице, до самой верхней ложи, обычно предназначенной для крупных спонсоров театра.

Как только Несса видит артистов на сцене, ярко освещенной и расположенной прямо под нами, она ахает и прикрывает рот руками.

— Это мое шоу! — кричит она.

Это последний вечер, когда Лейк Сити Балет будет показывать «Блаженство». Мы пропустили половину представления, но Нессе, кажется, все равно. Ее глаза прикованы к сцене, она мечется туда-сюда, следя за каждым из танцоров по очереди. Она не садится в удобные кресла, расставленные перед стеклом, а стоит прямо напротив окна, стараясь подойти как можно ближе, чтобы рассмотреть каждую деталь.

— Моя подруга Марни сделала эти декорации, — говорит она мне. — Она вручную расписала каждый из этих подсолнухов. Это заняло у нее недели. Она приходила по ночам и слушала все книги Джека Ричера, пока делала это. А Изабель сшила это платье. Оно сшито из занавеса с последнего шоу, которое мы делали. А эти два танцора — братья. Я ходила в школу с младшим...