Как только взошло Солнце, воины начали сворачивать лагерь и собираться в дорогу. Андрея опять связали и накрепко приторочили к коню, которого должен был вести в поводу один из охранников. Но бывшему ведуну и так было не до побега. Ему нездоровилось. Видимо ночные прогулки по морозному лесу и долгое валяние на снегу не пропали даром. Похоже он заболел. Но его сторожей это не сильно волновало. Совсем скоро они передадут хазарам их пленника вполне живым, а дальше — не их забота. Всё в руках Богов.

— Послушай, воевода, там некий муж тебя спрашивает, — доложил ратник главе обоза.

— Чего-чего? — изумился тот, — Какой-такой ещё муж? Откуда ему здесь взяться то, посереди леса?

— А почём мне знать? Вон он там стоит, сам посмотри.

И действительно, на окраине лагеря появился высокий человек крепкого телосложения. Выглядел он необычно. Немного вытянутое вперёд, бледное узкое лицо и густые длинные, ниже плеч волосы, какого-то не то грязно-белого, не то серо-стального цвета. Взгляд его глубоко посаженных глаз, был тяжёлым, холодным и не очень приятным. Одет он был на хазарский манер, но уж очень легко, лишь в шаровары и суконный кафтан что явно не соответствовало погоде. Видно было, что мороз его не очень беспокоил. Никакого оружия воевода при нём не заметил. Незнакомец терпеливо ждал, пока воевода подъедет к нему.

— Доброго тебе утра, человече, — сказал начальник обоза, — Кто ты? Как здесь очутился? И о чём хотел со мной говорить?

— Кто я и откуда — сие не важно, — отвечал необычный человек низким, словно лающим голосом, — А говорить я хотел с тобой о пленнике. Желаю купить и за ценой не постою.

— Есть у нас один на продажу, — оживился воевода, — Добрый муж, молодой и крепкий. Прекрасный раб получится. Хочешь взглянуть?

— Нет, — коротко бросил странный человек, — Хочу вон того!

И он недвусмысленно указал на Андрея. Глаза воеводы сразу потускнели. Тихо ругнувшись себе под нос, он вслух громко сказал:

— Прости, но того никак не можно. Это личный подарок Великому Кагану. Может глянешь других?

— Другие мне не надобны, — отрезал незнакомец, — Требуется только тот. Я золотом заплачу. Сколько скажешь.

Вот это да! Золото в те времена редко ходило в славянских землях и ценилось очень высоко. Было настоящей роскошью. Его имели лишь князья, да старейшины родов. А тут ещё и цену можно назначить, сколько пожелаешь. Соблазн был велик. Воевода, не задумываясь, продал бы любого пленника, предназначенного Кагану, а после объявил бы его умершим в пути. Но ведун — совсем другое дело! Тут вопрос «дипломатический». По сути, весь обоз ради него и снарядили. Он был самым главным «трофеем» Кагана. Лишив его этого «подарка» Божедара, можно было и самому лишиться головы.

Видя его сомнения, незнакомец, достал из-за пазухи увесистый мешочек с золотыми монетами и хорошенько им тряхнул. Презренный металл соблазнительно зазвенел:

— Тут столько золота, воевода, сколько ты за всю свою жизнь не имел, — сказал он, — Решайся. Выгодная сделка. Хазарам скажешь, что помер ведун в дороге и все дела, — закончил он, словно прочитав мысли начальника обоза, — Всё ведь в руках Богов, не так ли?

— Нет, говорю же тебе. Никак не можно. Возьми другого.

— Ну, как знаешь! — недовольно прорычал незнакомец и резко развернувшись, широкими шагами зашагал вглубь леса.

Его широкая спина быстро удалялась. Откуда он вообще пришел было не понятно. Воеводе вдруг стало так жаль кошеля, в котором столько золота «сколько он за всю свою жизнь не имел»! Но и отдать, себе на погибель, главный «трофей» Кагана тоже никак нельзя. Тут в его голове быстро созрел новый план. Зачем всё усложнять? Этот безоружный незнакомец был совсем один в глухом лесу, да ещё с кошелём, полным золота. К чему лишние церемонии? У воеводы тут целый отряд воинов под рукой. Можно ведь попросту взять это золото, да ещё и с хозяином в придачу. Он тоже сгодиться. За такого детину хазары двойную цену дадут.

— Эй, братцы! А ну ка давайте, за этим человеком. Взять его! — приказал он.

Ратники понимающе переглянулись и, бряцая оружием, побежали вслед за только что скрывшимся за деревьями незнакомцем.

— Эй, погоди! Воевода передумал! — притворно закричали они, но тот уже завернул за небольшой, покрытый снежной шапкой пригорок.

Самый молодой и быстрый из воинов первым заскочил вслед за ним за этот же пригорок и, судя по всему, настиг жертву. Послышались какие-то неясные звуки борьбы, а затем тишину леса разорвал душераздирающий вопль, резко оборвавшийся в один момент. Когда запыхавшиеся воины достигли этого места, их глазам открылась страшная картина. Молодой воин бился в конвульсиях. Его живот был так располосован каким-то острым оружием, что аж кишки вывалились на снег, а горло было буквально вырвано и на его месте лишь зияла ужасная рваная рана. И всё это произошло за считанные секунды!

При этом самого незнакомца нигде не было видно и в помине. Он словно растворился в воздухе! Чудеса, да и только!

— Смотрите, братья, следы обрываются! — воскликнул один из воинов, присев на корточки и внимательно разглядывая следы, довольно чётко видневшиеся на снегу, — Куда же он подевался?

Действительно, следы ног обрывались прямо сразу. Видно было, как незнакомец развернулся на месте, вероятно на встречу к настигавшему его ратнику. И всё! Снег вокруг несчастного был плотно притоптан, наверное, во время короткой борьбы. Но дальше нигде и никаких следов обнаружить не удалось, если не считать цепочку свежих волчьих следов. Очевидно, здесь недавно пробегал матёрый волк-одиночка. Тщательно обшарив все соседние кусты, люди вернулись к месту трагедии ни с чем. Незнакомец исчез, словно по волшебству, вместе с золотом, не оставив никаких следов.

Это происшествие ещё на некоторое время задержало отправку обоза. Воевода был вне себя от гнева, костеря на все лады треклятого незнакомца, свою нерешительность и нерасторопность своих подчинённых:

— Как же так! — кричал он, — Вас была целая толпа против одного безоружного! И он сумел уйти от вас, да ещё и одного из вас убил. Даже не понятно, как ему это удалось.

— Не иначе — это опять был демон, — оправдывались те.

— Я вам покажу демонов! Ишь, придумали отговорку — демоны, видишь ли, у них везде виноваты, а не они. Загляните в свои портки, может и туда вам демоны наваляли, сучьи дети.

Ратники угрюмо промолчали, опустив глаза. Возразить было нечего.

— Ладно, чего уж теперь попросту брехаться, — смягчился воевода, выпустив пар, — Похороним парня вместе с другими и в путь, — распорядился он, — Поспешайте. Хазары, небось ужо заждались!

Когда обоз, наконец, тронулся в путь, из лесной чащи за ним внимательно наблюдала пара глубоко посаженых глаз с тяжёлым, холодным взглядом. И не было в этом взгляде ничего доброго.

По грязным и кривым улочкам Самандара, брезгливо меся грязь и снег, и маневрируя между людьми, телегами и дымящимися кучками навоза, с большим трудом пробирался важный хазарский офицер в дорогих одеждах. Это было не так-то уж и просто. Улицы были запружены бесчисленными арбами, повозками, кибитками, пешими и конными людьми. Всюду стоял шум и гвалт! Разноязычные крики и ругань людей, сливались с ржанием коней, рёвом верблюдов, стуком молотков в мастерских, и ещё Бог знает с чём, в единый и непрерывный шум многолюдного и многонационального города.

Впереди шли два дюжих вооружённых стражника, расчищавшие, по мере возможности, дорогу своему господину.

— А ну расступись! — зычно кричали они по-тюркски, — По велению Великого Кагана, освободите дорогу!

Стражники бесцеремонно раздавали удары палками направо и налево и люди сторонились, торопливо прижимаясь к стенам домов, чтобы освободить дорогу. Быстро вечерело, очередной короткий зимний день заканчивался. Низкое Солнце торопливо уходило в закат и поэтому рядом шёл раб с факелом в руке, который хоть как-то освещал путь. Но, несмотря на это, бравый каганский офицер всё же умудрился наступить со смачным чавканьем прямо в навозную кучу. Отвесив рабу несколько увесистых тумаков, он, громко ругаясь, вытер об него же свой сапог и пошёл дальше. Найдя, наконец, нужный дом, офицер громко постучал кулаком в низкую дощатую дверь: