— Привет, — чужемирка начала разговор первой. — Как тебя зовут?

Девочка склонила голову к плечу, разглядывая Лину, потом медленно протянула руку и проговорила голосом, лишенным эмоций:

— Тетя, дай хлеба.

Лина достала из седельной сумки ломоть, а потом спохватилась: что это она, надо накормить ребенка. Что ж она ей только хлеба… Чужемирка уже открыла рот, чтобы позвать девчушку, но не успела.

— Молчи!

Лина обернулась и увидела Ледяного. Со звоном вылетел из седельных ножен меч. Чуть позади ошарашенный Синт уже листал свой талмуд в поисках нужного заклятья.

— Не зови ее внутрь! Она не может зайти в охранный круг, пока ты не пригласишь, — объяснил наемник.

На Лину он уже не смотрел: подняв меч, шел по контуру, отделяющему его от пришлой девчушки. Та, увидев даже не меч, а Синта, шепчущего заговор, резко переменилась. Кротость сошла с ее лица, она оскалилась, из горла ее вырвалось не то шипенье, не то хрип. Только тут Лина обратила внимание на ее необычайную бледность, на круги у нее под глазами. И платье. Как же она сразу не подумала. На дворе ранняя весна. Они-то в плотные плащи кутаются. А девочка в тонком платье.

Шипя и плюясь, девочка оббежала по контуру защиты, неестественно выгибаясь, царапая одной ей невидимые стены, пытаясь укусить воздух перед собой, но все же сдалась и, пятясь, ушла в сторону деревни. Ледяной так и стоял, занеся меч для удара, а Синт метнулся к Лине. Он вцепился в ее руку, и Лина почувствовала, как он дрожит.

— Дыма нет, — голос у Ледяного был хриплым. — Над домами дыма нет. Нигде.

Продолжать было не надо. Живых в деревне не было.

— Давайте-ка больше без остановок. Нужно засветло доехать до города.

Лина еле села в седло: ноги не гнулись, руки тряслись, ком стал в горле, но на слезы и даже на страх времени не было. Надо было как можно быстрее доехать до Берьяты. Если, конечно, еще была Берьята.

Когда они, измотанные скачкой, добрались до городских стен, солнце уже садилось. Ворота были закрыты, стражи, закованные в железную броню, нервничали. Путники, толпившиеся у ворот, тревожно оглядывались на заходящее солнце и пытались без очереди проскочить в город. Стражники поминутно то окриком, то плетью успокаивали суетящихся людей и заставляли всех пройти через магический круг. Лина почувствовала странное покалывание в груди, в животе. Обернулась к Ледяному.

— Защита, — ответил он на незаданный вопрос. — Проверяют, живые ли мы.

— В Реате такого не помню. Так во всех городах?

— Наверное, во всех, вокруг которых бродит нечисть, — наемник поморщился, оглядываясь назад, за городские ворота. — Похоже, чем дальше от столицы, тем хуже.

Лина поежилась:

— Ну хоть тут мы будем в безопасности…

— Надеюсь.

Ледяной редко бывал в Берьяте. Да ему и сейчас, собственно, туда не надо было. Письмо от кнессы да адрес мага, что дал ему травник в лавке, вот что заставило наемника свернуть с дороги. И желание отдохнуть без упырей под боком, конечно. Уставший, проведший почти двое суток без сна Ледяной хотел сейчас только спать.

Путники отправились искать постоялый двор, но так как города никто из них троих не знал, они совершенно случайно заехали в квартал магов. Наемник достал бумажку, вложенную в сборник зельевара, сверился с названием улицы, и, тихонько выругавшись, направился в начало квартала.

— Ну что ж, пусть так, — он обернулся к своим спутникам. — Травник в Реате посоветовал одного мага, который мог бы хорошо обучить Синта.

Лина встрепенулась. Она как-то совершенно не думала о том, что ей так скоро придется расстаться с мальчиком. Если честно, она не думала о том, что ей вообще придется с ним расставаться. Синт встревоженно поерзал в седле, но выбора-то у него не было.

У одной из дверей Ледяной спешился, привязал коня. Лина с тревогой разглядывала домишко, казавшийся совсем запущенным. Облезлая краска на двери, грязные окна, паутина между стекол. Кажется, владелец либо не замечал этого, либо не мог навести порядок.

Наемник помедлил у дверей, разглядывая фасад, но, в конце концов, стиснул зубы и постучал.

Дверь отворилась сама по себе. Хотя в квартале магов этого и следовало ожидать. Путники медленно вошли в дом. Тусклый свет в коридоре не давал рассмотреть подробности интерьера, но поднявшаяся от движений пыль щипала нос. Синт не выдержал и чихнул. Наемник оглянулся на него, призывая строгим взглядом к порядку.

— Кто здесь?

Где-то в глубине коридора послышались шаркающие шаги. Навстречу им выплывали световые шары. Лина никогда такого прежде не видела: не кристалл, не факел. Просто свет, который, приближаясь, распугивал витающую в воздухе пыль. Та, словно облачко мошкары, разлеталась прочь от желтых лучей, но стоило шару пролететь мимо, все тут же возвращалось на свои места.

Шаги приближались. Уже даже было слышно скрип половиц. Шаров становилось больше, и они выхватывали из мрака теперь не только пыль, но и лохмотья паутины, и трещины в стенах.

Лина, поморщившись, повернулась к наемнику:

— И это тут мы собираемся оставить мальчика? — спросила она с вызовом.

Тот посмотрел на нее чуть высокомерно, но видно было, что и ему не нравится эта идея. Переступил с ноги на ногу, огляделся:

— Ты права, ерунда какая-то. Пошли отсюда.

Ледяной сделал шаг назад, собрались уйти, как вдруг входная дверь уползла куда-то вдаль, сливаясь со стеной, а совсем рядом с ними раздался недружелюбный скрипучий голос:

— Кто пожаловал?

Из полутьмы выступил седой сгорбленный старикан, должно быть, хозяин дома. Он неуверенно держался за стену и подслеповато щурился, пытаясь рассмотреть гостей.

— Керт Парт? Мне дал ваш адрес, — Ледяной опустил взгляд в записку, — Эрмарк-травник из Реаты…

— Что? — голос старика взволнованно задрожал.

— Эрмарк-травник, — повторил наемник, не понимая волненья старого мага.

— К черту травника.

Старик подковылял к Ледяному так близко, как только позволяла стена, и добавил света настолько, что можно было, наверное, читать. Он стоял и вглядывался в лицо наемника, подбородок его дрожал, трясущиеся руки нащупывали опору…

— Мы ищем Амара Парта, — наемник начал терять терпение, но предпринял еще одну попытку. — Травник из Реаты дал нам…

— Я — Амар Парт, — перебил старик Ледяного. Он определенно ничего не хотел слышать о травнике из Реаты.

Наемник не знал, как быть. Прием казался странным, но в то же время уходить не было повода. Пока. Он оглянулся на Лину, на Синта, вздохнул и снова повернулся к старику.

— Нам на пути встретился вот этот мальчик, — он положил руку на плечо Синту, но старик не удостоил того даже взглядом. Он все продолжал вглядываться в лицо наемника. — Травник из Реаты сказал, что у мальчика необычный дар, и вы бы могли его выучить. Или посоветовать нам…

Он уже не знал, что еще сказать. Проклинал себя за то, что поехал сюда, а не нашел для начала таверну, уже собрался извиниться и уйти, как старик заговорил.

— Значит, вы пришли в мой дом? — кажется, его подбородок стал дрожать еще сильнее.

— Ну да. Нам надо определить мальчика. Может, мы зайдем завтра? Уже поздно. Нам самим еще надо найти ночлег, — наемник снова оглянулся на дверь.

— Зачем же? Для меня будет честью предложить вам свой кров, кнест Левиан.

Ледяной отшатнулся.

— Вы меня с кем-то путаете, — голос его звучал глухо, кулаки сжались до хруста в костяшках.

— Я могу забыть, что ел на завтрак, — старик протянул к Ледяному трясущуюся руку, — и ел ли сегодня вообще. Но я отлично помню все, что происходило десять, двадцать и даже тридцать лет назад, — маг гордо задрал трясущийся подбородок. — Я могу попутать ваше имя. Предполагаю, что Ским, но может быть и Рорк. Но точно Левиан.

Ледяной сморщился, как от зловонья, стиснул челюсти, только что не зарычал. Желваки заиграли на его искаженном злобой лице, рот искривился в яростной гримасе. Он шагнул назад, но коридор свернулся лентой, не оставив путей к отступлению. Лина во все глаза уставилась на того, кого привыкла называть прозвищем. Что же значило для него его имя? Его ли?