К концу третьих суток, у братьев, наконец, созрел план. Выход был найден внезапно, очередной раз прокручивая записи с зондов, Бейт поставил на паузу, и указывая пальцем на расплывчатую фигуру на экране, сказал:

— Сдается мне это Кэйт! Вот он выход!

С Кэйтоном Эн-Кат, Капитана и Бейта связывала давняя, взаимная и непримиримая вражда. Их семьи находились в состоянии конфликта еще до рождения отца, а потомки как истинные представители своих родов, продолжали междоусобную войну. Эн-Каты, как и Аль-Коны являлись владельцами пиратских кораблей, соперничая во всем. И очень часто соперничество доходило не просто до драк, а кровопролитных боев, в которых страдали и свои и чужие.

Капитан недобро усмехнулся:

— Готовь шатл, навестим отца.

План созрел быстро, спуститься на планету, навестить отца и принять участие в завтрашнем празднике. Если Кэйт сейчас в городе, то он будет вынужден принять участие в празднованиях и прийти к алтарю около храма. Там то и планировалось организовать конфликт и потасовку, в ходе которой, под шумок, умыкнуть Пита Кромпа с жертвенного алтаря. Подобное случалось не раз и не два, рабы, пользуясь специфической занятостью хозяев, сбегали, но никто не выживал, выжить на этой планете одному было просто не реально.

Сверкающий серебристый шатл с Маллумо, произвел фурор в разваливающемся порту родного города Капитана. Мейт с братом не стали переодеваться, форма, что они теперь носили, была индивидуальной, и категорически не похожей на форму Службы. И в самом деле, Мейт, как капитан пиратского судна, имел полное право на подобную блажь — завести себе свою индивидуальную форму на корабле. Вдвоем с братом они на новеньком каре, выгруженном из грузового отсека шатла, добрались до дома. Вторая команда, должна была прибыть только завтра, к моменту начала праздника и смешаться с толпой у храма.

Родной дом произвел на Мейта тягостное впечатление. Столько памятного, но столько плохого произошло здесь. Из этого дома в неизвестность ушла мама. В этом доме отец Тейтон Аль-Кон ломал его с братом, вбивая и вбивая догмы Пра-Отцов. Проезжая по унылым и серым улицам города на каре, Мейт вдруг подумал, что же случилось на Эйтоне, что отдельная группа мужчин решилась на подобный шаг, и на протяжении стольких поколений, продолжает и продолжает калечить своих потомков, которые как черная чума уничтожают все вокруг себя. Кто была та женщина или женщины, что стали виновницами всего этого, а Мейт не сомневался, что причина была в сути Связи. И неужели вина была столь высока, что теперь рабыни, малолетние дочери и невинные люди расплачиваются за это.

Тейтон Аль-Кон вышел встречать их на крыльцо, дом был большим, с трассой огибающей его по периметру. Он был построен пра-пра-дедом и служил семье Аль-Кон уже несколько поколений. Выложенный из местного серого камня, он выглядел мрачно и зловеще в сумраке вечера. Мейт невольно отметил следы запустения. Окн давно не мыты, а рамы и деревянные периллы подгнили и не крашены.

Отец скупо обнял их с братом и даже клюнул Мейта носом в правую щеку. Поцелуй отца мог означать только одно, что Тейтон очень доволен сыновьями, и ему уже успели сообщить как сверкает шатл, на котором прибыли братья. «Знал бы ты…» подумал про себя Бейт, наблюдая сцену приветствия старшего сына отцом, со стороны.

Затем по традиции последовал ужин, пища была простая и грубая, мясо было жестким как подошва и пересолено, но отец жевал как ни в чем не бывало, значит успел привыкнуть, и воспринимал такую готовку спокойно. А это значит что уже давно в этом доме нет женщины. Видимо от рабынь Тейтон уже отказался, возраст давал о себе знать.

За ужином они обменялись лишь парой фраз, Мейт уверил отца, что его дела идут хорошо, если даже не сказать отлично, и поэтому они с братом решили посетить праздник Переселения, чтобы отдать должное Пра-Отцам. Тейтон Аль-Кон благосклонно кивнул головой, сыновья были истинными последователями веры. После ужина отец стал вялым и неразговорчивым совсем. «Стареет», подумал Капитан. Когда отец поднялся с кресла и ушел к себе в комнату, они с братом склонились в уважительном поклоне. Стоило Тейтону Аль-Кону подняться по лестнице на второй этаж и хлопнуть дверью своей комнаты, как оба брата мгновенно выпрямились. Бейт всем своим видом показывал разочарование.

— Что? — просил Капитан.

— И мы ТАК жили?

— Это тебе не теневой дворец королевской семьи Райкаля, — усмехнулся Мейт. — Пошли спать, завтра сложный день.

Они поднялись по той же лестнице что и отец и разошлись по своим старым комнатам. Мейт зашел в ванну, открыв воду, плеснул себе на лицо. «Завтра сложный день» подумалось вновь. Выйдя из ванны, он краем глаз уловил резкое движение за кроватью. Если он не ошибся в комнате кто то был, кто-то прятался у стены, за кроватью. Вытащив из кобуры импульсный пистолет, Мейт обогнул кровать и прицелился в маленький серый комок на полу за кроватью.

— Подними голову! — приказал Мейт.

Существо подняло голову, это была меленькая, давно не чесаная девочка в грязненьком сером платье, «года два с половиной — три» подумал Мейт. Посмотрев в ее глаза, он обмер, внутри противно засосало от страха и безысходности. На него смотрели глаза его отца. Это была его сестра.

Капитан, медленно, чтобы не напугать девочку, убрал пистолет обратно в кобуру. Сделал шаг вперед и присел рядом с ребенком.

— Как тебя зовут? — тихо спросил Мейт.

— Аю, — ответила девочка.

«Ну да», подумал Капитан, на планете давать девочкам традиционные имена и фамилии было просто недопустимо, по учениям Пра-Отцов, имя больше походило на кличку домашнего питомца.

— Аю сколько тебе лет?

Аю, непонимающе посмотрела на этого странного большого человека.

— Аю сколько зим ты помнишь? — с другого конца зашел Мейт.

— Две.

Девочка говорила не внятно, и он с трудом разобрал слово. «Две» повторил Мейт про себя, «значит уже скоро».

— Аю, когда у тебя день рождение? Твоя мама не говорила тебе?

— Мама умерла.

Мейт, тяжело вздохнул.

— А хозяин? Хозяин не говорил, когда ты улетишь отсюда?

— Говорил — к празднику Весны.

«Четыре месяца» понял Мейт, «осталось всего четыре месяца».

— Аю, а когда умерла мама?

— Давно, я совсем маленькая была.

— Кто же смотрит за тобой Аю? Кто одевает и кормит тебя?

— Я уже большая, сама…А раньше дедушка Сол.

Сол, был рабом. Он жил в доме и находился в собственности у Тейтона уже более двадцати лет. Вспомнив Сола, Мейт про себя удивился, как этот мужчина, с его добротой и складом характера, умудряется выживать в этом доме и даже немного заботиться об Аю.

— Аю, а где твоя комната в доме?

— Комната? Моя? У меня нет комнаты, я живу внизу.

«С рабами» понял Мейт. Внизу, это подвал дома, где отец обычно держал рабов. Значит, ничего не изменилось, и уже не молодое сердце отца не дрогнуло при виде этой девочки, так сильно перенявшей внешность Аль-Конов.

— Не говори никому, что я была тут, — попросила Аю.

Мейт не ругался на нее, когда обнаружил в своей комнате, и не бил, и детская наивная душа почувствовала доверие к этому большому человеку в черной форме.

— Я никому не скажу. Но я сейчас на минуту уйду, а ты обещаешь не выходить отсюда и сидеть тихо-тихо. Договорились?

— Хорошо, — просто ответила Аю.

Мейт выглянул коридор. Как и на его старом корабле, в доме постоянно экономили электричество. Отец скупился на лишние, по его мнению траты, и кроме освещения, обогрев дома тоже оставлял желать лучшего. Потомки эйков, не были восприимчивы к такой температуре, а вот многие рабы заболевали от постоянного переохлаждения и умирали.

Коридор был пуст. Капитан тихо прикрыл дверь за собой и прошел несколько шагов вперед по коридору, к двери, ведущей в комнату брата. Дверь была не заперта, в этом доме, ничего кроме дверей в комнату отца или его кабинет не запиралось. Хозяин и глава семьи должен был иметь возможность беспрепятственно пройти в любую комнату и помещение своего дома. Бейт, еще не спал, но уже лежал на кровати. На нем было только темно-серого цвета термобелье. На стуле у окна, была аккуратно развешена форма. Увидев Мейта, Бейт удивленно приподнял брови.