— Что теперь делать?

— С Аль? Ничего особенного, я думаю эйфория схлынет и она через время придет в себя, даже интересно, будет помнить, что произошло или нет.

После этого Бейт поднялся и направился к двери. Уже в проходе он повернулся к Мейту и сказал:

— Пойду в медотсек, посмотрю, что с нашими гостями, раз уж врач нашего корабля по вине Капитана выбыл из строя.

Мейт вспыхнул, но ничего не сказал, он чувствовал себя мальчишкой, юнцом который впервые влюбился, и чувства переполняли его. А Бейт в это время продолжил:

— И еще мне интересно, осознаешь ли ты, насколько сильно любишь ее, если сила твоей любви поработила ее и вогнала в эйфорию, невзирая на ее страх и ненависть. И самое, главное, чем это тебе обернется.

Мейт смолчал посмотрев на Аль, на по прежнему лежала с закрытыми глазами. Лицо ее было спокойно, расслабленно и безмятежно. Но вот что ждало его после ее пробуждения. «Хотя» подумал с иронией Капитан «у меня теперь есть верное средство».

Пробуждение было легким, сознание вынырнуло из забытья легко, без остаточной головной боли, разбитости или ощущения недосыпа, так она просыпалась в детстве, дома. Тогда сон уходил легко, и она чувствовала себя отдохнувшей и готовой к новым свершениям. День начинался, мама готовила завтрак, а отец в это время, был уже на полях. Аль с братом завтракали и бежали на школьный автобус, который уже поджидал их на повороте. Потом это легкое ощущение после сна куда-то ушло, во времена учебы в университете постоянно над ней весел Дамоклов меч — очередных зачетов, экзаменов и просто хронического безденежья, вечной проблемой на что купить очередное оборудование по сброшенному преподавателями списку, на что купить одежду, униформу на практику в орбитальный госпиталь, да и просто еды.

Со службой на Меченосце, забот только прибавилось, первое время Аль сильно переживала как ее примет команда, и она уже готовилась к тому, что на нее как и в университете будут коситься. Потом, когда она поняла, что команда настроена благодушно, добавилось беспокойство о сути их отношений с капитаном Меченосца. Очередной игрушкой Эррика она становиться не хотела. Отношения закончатся, а служба будет продолжаться и вот как будет вести себя капитан после завершения романтических отношений не известно. Затем, когда она поняла, что капитан по неведомым ей причинам настроен серьезно, добавились новые переживания. Она прислушивалась к себе, но никак не могла понять, нужны ли ей эти отношения. В глубине души Аль знала, что с Эрриком ей некомфортно, она никогда не могла до конца расслабиться, хоть немного перестать следить за тем, что она говорит, куда смотрит, как сидит или стоит. А когда стало понятно, что Эррик намеревается жениться на ней и уже не продлевать контракт со своей женой, стало совсем тоскливо. Прибавилась очевидная бессонница, сон был поверхностным, казалось, окликни ее и она тут же встанет с кровати, но встанет разбитая и недовольная жизнью. Рядом Эрриком, она никак не могла нормально выспаться, его было много и он был везде, ей катастрофически не хватало места, на его казалось бы большой кровати.

Сейчас, сладко потянувшись, Аль вдруг поняла, что так хорошо не высыпалась со времен средней школы. До этого на пиратском корабле она, как правило, проваливалась в сон от усталости и нервного перенапряжения. Сон был похож на глубокую и темную яму, сновидения если и были, то были тяжелыми как камни, а после сна она часто испытывала тягостное чувство. Открыв глаза, Аль осмотрелась, в каюте она была одна. Поднявшись с кровати, она направилась в санблок. Принимая ионный душ, к сожалению, с настоящей водой, на корабле были проблемы, Аль вдруг вспомнила вчерашнее. Вспомнив, что именно сделал Капитан, вспомнив его прикосновения, Аль вспыхнула, под нейтральной температурой душевого обдува, стало вдруг жарко. Быстро закончив с утренним моционом, Аль поспешно оделась и вышла из каюты. Необходимо было встретиться с Капитаном и поговорить с ним, хотя, что именно она будет ему говорить, ей было не понятно. Идя по коридорам корабля в сторону рубки, воспоминания нахлынули с безжалостными подробностями. Вспомнилось все — его прикосновения и губы, такие сухие, но такие горячие, жар, исходящий от его тела, так близко лежащего от нее самой. Добило яркое, подробное воспоминание, напомнившее все ощущения испытанные ею, когда Мейт захватил ее мизинец губами. Хотелось провалиться от стыда, потому что она прекрасно помнила то узнаваемое томление испытанное ею в этот момент. Нет, это были не так называемые бабочки в животе, это было желание. Стыд и злость на саму себя зашкаливали, такого стыда она не испытывала даже тогда когда наконец решилась на первую близость с мальчиком младшего курса в университете. Пришлось остановиться и отдышаться, если она не успокоится, не приведет свои чувства в порядок, Мейт все поймет. Он уже научился подробно считывать ее эмоции и чувства. И то, что она почувствовала сейчас, вспоминая произошедшее, ей демонстрировать Капитану категорически не хотелось.

Немного придя в себя, она продолжила путь к рубке. Около рубки она немного сбавила темп, и уже тихо ступая по металлическому полу корабля, приблизилась к командному пункту вплотную. В рубке находился сам Капитан и второй помощник. Аль не стала обозначать свой приход и тихо наблюдала за работой в рубке. Капитан и второй помощник тихо переговаривались между собой. Что-то было неуловимое в том, как Капитан двигался в рубке, как его сильные пальцы скользили по приборам панели управления. Аль знала его, знала до мельчайших подробностей, даже не работая с ним после травмы в медотсеке, она знала и помнила, что в нижней части живота, справа у Капитана бугристый, уродливый, короткий шрам. Можно предположить, что эту рану он получил каким-то даже не колющим, а рубящим оружием. А около левой ключицы у него родинка, это тоже она помнила. Она помнила все, и его грубые руки, которые причиняли столько боли, и его сильное, выносливое тело. Но как это ни странно вчерашнее помнилось куда более ярче. И его нервное, а потом и вовсе испуганное — «Аль?» тоже она помнила, хотя хотела бы забыть. Потому что эти такие разные воспоминания будоражили и не давали ей возможность выбрать какой-то один верный путь поведения и отношения к Капитану.

Капитан обернулся, словно что-то услышал. Увидев Аль, он напрягся, не зная как поступить, что сказать или сделать, боялся вспугнуть.

— Капитан, нужно бы поговорить.

Пилота просто выдуло из кресла. Они остались в рубке вдвоем.

Мейт молчал, не решался, что-то сказать, он даже не смотрел прямо на Аль, ее тон, слова, и эмоции — холодная решимость, дали ему понять — она все помнит и ей явно не нравится произошедшее. Молчание затягивалось, Капитан нервничал, паника внутри него нарастала, не выдержав, он сказал:

— Я не знал что сделать, ты проснулась и испугалась, и я …

— Я прошу тебя, замолчи. Я не хочу знать, что побудило тебя, что ты хотел этим добиться. Я просто хочу быть уверена, что больше ты так не сделаешь. Испугана я или нет, зла ли я на тебя. Независимо от того что произошло, ты больше не должен так делать. Я должна быть уверена в этом.

— Хорошо, я обещаю.

Немного помолчав, Аль сказала:

— Пора будить первого спасенного, и поместить следующую пациентку в капсулу. Я думаю, что ты, как Капитан корабля, должен присутствовать при этом.

Капитан внутренне расслабился, неприятная для них тема была закрыта, общение вернулось в привычное, надежное, рабочее русло, в котором оба чувствовали себя уверенно.

— Согласен, подожди я вызову помощника, нельзя оставлять рубку пустой.

В медотсеке находился Бейт, который подремывал в кресле у рабочего стола. Мейт проходя мимо брата, на пути к капсуле, толкнул носком своего ботинка ножку кресла. Кресло дернулось — Бейт проснулся. Аль привычно работала с капсулой, выводила нужную программу. Визуально уже было видно, как меняется лицо пожилого представителя расы «эльфов» в капсуле. От полностью расслабленного, до лица омраченного признаками пробуждения. Всего через минуту мужчина открыл глаза. Глаза впечатляли, пронзительного водинисто-голубого цвета, они отличались от человеческого глаза. Радужка была значительно больше радужки представителя Земли, коей была сама Аль, и заполняла практически семьдесят процентов глазного яблока. Мужчина повернул голову в сторону Аль, и она сдержано, приветливо улыбнулась ему. Проявление эмоций у «эльфов» было сродни человеческим. Улыбка не воспринималась как угроза или оскорбление. Мужчина напряженно вглядывался в лицо Аль, затем взгляд переместился дальше на Мейта и его брата. Вот тут представитель «эльфов» заметно напрягся. Аль обернулась и оценивающе посмотрела на братьев, да было от чего напрячься. Поношенная, явно с чужого плеча одежда, на Мейте старый без знаков отличия китель, и форменные брюки с тяжелыми военными ботинками на ногах. Бейт был одет аналогично, единственное, на нем был не китель, а простая футболка, с дыркой на левом рукаве. Неудачливые перевозчики или пираты. Этот вывод напрашивался сам собой. Крышка капсулы отъехала в сторону, мужчина, молча поднялся и сел.