Аль вздрогнула, пропищал коммуникатор корабля, и немного встряхнувшись, она нажала кнопку приема. На экране появилось лицо Эррика:

— Аль, ты закончила?

— Да, все пострадавшие получили необходимую им помощь, но сержант Тет останется в статис-камере, тут я поделать ничего не могу.

— Ничего, мы проложили маршрут до системы Т-5, там есть отличные медицинские станции, и ему окажут помощь. Страховка службы даст ему возможность при желании вырастить новое тело. Но это будут решать его родственники, которых я, кстати, уже уведомил, и они нас встретят.

— Эррик…

В этот момент тысячетонный корабль службы безопасность вздрогнул, рамы и обшивка застонали как от удара, Эль вышвырнуло из кресла и она больно ударилась головой о край своего стола. В глазах потемнело, но сознание она не потеряла. Как будто через вату она услышала голос Эррика: «… что за черт!…» и коммуникатор отключился. На мгновение освещение пропало, но затем включилось аварийное, неприятного синего цвета, которое съедало краски и люди освещенные таким светом казались мертвецами. Медицинский отсек заблокировался, и Эль поняла, что случилось что-то из ряда вон выходящее, так как медицинский отсек блокировался в одном случае, тогда когда весь остальной корабль был на грани уничтожения. Медотсек предоставлял собой автономную систему, и в случае разрушения корабля, отстреливался от основного корабля, как огромная спасательная капсула.

Корабль трясло, и Аль не могла встать на ноги, на ум пришло, что эта непрекращающаяся дрожь похожа на ту, что испытывала грузовая старенькая машина отца, когда они ехали по грунтовой дороге на дальние поля своей фермы. И тогда, она, еще совсем маленькая, сидя рядом с отцом, громко пела местные народные песни, и голос смешно дрожал вместе с машиной, а отец смеялся.

Дрожь прервал еще один сильный удар, мигнуло аварийное освещение. Аль утешало то, что медотсек еще состыкован с кораблем, и значит, Эррик там, на мостике борется с невидимой ей силой и пытается спасти корабль. Корабль гудел, казалось, что снаружи его силой открывает гигантская рука, как старую консервную банку.

Внезапно все стихло. Аль вдруг стало страшно как никогда, она наконец встала на ноги и подошла к выходу из отсека, который по-прежнему был заперт прозрачной переборкой. За стеклом была темнота, что было удивительно, так как аварийное освещение медицинского отсека работало без перебоев. Не доносилось ни звука. Вернувшись в кабинет, она попыталась через коммуникатор связаться с рубкой и мостиком, ответа не было, затем вызвала личный коммуникатор Эррика. Тишина.

Аль вернулась к переборке и, прислонившись к стеклу, всмотрелась в темноту. Она не видела, а скорее угадывала очертания коридора. Внезапно с обратной стороны по стеклу ударила чья-то рука, Аль в страхе отскочила, и наткнувшись спиной перевернула стеллаж с медицинскими инструментами, нащупав руками упаковку с одноразовыми металлическими скальпелями, разорвала одну из них и сжала дрожащей рукой гладкую рукоятку. Мелькнула мысль, что можно было дойти до операционной и взять портативный лазерный скальпель, который вполне сошел бы за оружие, но стало страшно уйти от двери, которую за время ее отсутствия могли открыть извне. За переборкой стоял мужчина, она знала, что это не Эррик, фигуру которого смогла бы угадать как ей казалось и в полной темноте и явно никто из команды, так как ее не стали бы так пугать. К силуэту за стеклом присоединился еще один. Она сидела на полу, боясь пошевелится, хотя знала, что ее очень хорошо видно, и те, кого она видела только силуэтами прекрасно рассмотрели ее, и видели ее жалкие попытки вооружиться. Панель управления переборкой заискрилась и дверь, ранее надежно запиравшая отсек, плавно поползла в сторону. Аль вскочила на ноги, и выставила руку, в которой держала скальпель, перед собой. Однако дверь остановилась, открывшись только на ширину ладони, и две пары сильных вымазанных в копоти рук схватились за край и потянули переборку на открытие. Дверь поддалась. Аль била крупная дрожь, но она продолжала держать скальпель в руке. В образовавшийся проем прошли двое мужчин. Она не видела на их одежде отличительных знаков и знала, что это значит — пираты. Мужчины были похожи между собой, как братья. Оба высокие и худощавые, но почему-то Аль показалось, что длинные пальцы их рук с легкостью переломят ей шейные позвонки.

— Пользуясь правом декларации Врачей Освоенных Миров, прошу учитывать, что я являюсь судовым врачом и обеспечить мне безопасность! — Твердо и громко сказала Аль, она надеялась, что эти представители касты пиратов, уважают названную ею декларацию, согласно которой корабельные врачи обладали определенным иммунитетом и преимуществами.

Старший из двоих подошел к ней ближе и рассмотрев что именно она сжимает в руке, недобро усмехнулся. У него за спиной в ножнах висел — меч! И Аль поняла, что надежды нет, она знала Кто перед ней. Мужчина сильно и хлестко ударил ее кулаком в лицо, сломав нос, она упала на пол потеряв сознание от удара, а мужчина сказал:

— Поговори еще.

Она лежала на холодном металлическом полу грузового отсека. Отсека, что стал ее пыточной камерой на сколько? Четыре? Пять месяцев? Она не знала. Тогда на «Меченосце» увидев за спиной незнакомца меч, она поняла, что спасения нет, представители этого мира не признают деклараций и договоров Миров, но они признают рабство и работорговлю, и пиратство как единственный достойный для них способ заработка. За эти месяцы, что она провела в грузовом отсеке корабля, она научилась благодарить Богов Космоса за то, что капитан пиратского судна не отдал ее команде, а оставил себе, но не за то, что иногда, когда ее жизнь утекала вместе с кровью на холодный металлический пол, ее относили в убогий медицинский отсек пиратского корабля и помещали в регенерационную камеру, после чего она становилась вполне сносной игрушкой капитану, и опять реагировала на причиняемую ей боль. Ей хотелось закрыть глаза и не открывать больше никогда, поэтому она понимала, почему так злится капитан, когда она не реагировала на его слова с угрозами выбросить ее в открытый космос. Она знала, что случается с человеком в открытом космосе, и страшно ей не было. Было страшно от того, что ее в очередной раз могут отнести в медотсек.

Вот и сейчас жизнь медленно уходила вместе с кровью, разливающейся на металлических плитках пола, промежность нестерпимо горела. Дышать было больно от того, что он сломал ей два ребра, и одно, как ей казалось, вошло в левое легкое. «Это хорошо», думала Аль, «Теперь он не успеет». А в это время тот о ком она думала, сидел в медотсеке с судовым врачом, который действительно был его младшим братом. Они смотрели на экран, куда было выведено видео с грузового отсека и наблюдали за тем как умирает Аль.

— Иди, или не успеешь, и она уже будет мертва к тому моменту когда ты наконец соберешься ее вышвырнуть за борт.

Старший брат с усмешкой посмотрел на младшего и последний спросил:

— Наигрался?

— Вполне.

Поднявшись с кресла, старший брат вышел из медотсека и направился в грузовой, туда, где ждала его маленькая забавная игрушка, которая развлекала его почти четыре месяца. В грузовом отсеке было светло и Аль лежала на полу раскинув руки, так же как он ее бросил некоторое время назад. Под ней растекалась лужа ярко красной крови. Подойдя поближе, он ткнул ее в обнаженный бок тупоносым ботинком и спросил:

— Ты готова полетать?

Если бы у Аль были силы, она бы засмеялась ему в лицо, в лицо того кого про себя называла Капитан. Она бы смеялась до слез, а потом бы плакала и плакала, чтобы слезы смыли все и она стала чистой. Но сил не было, она могла только приоткрыть правый глаз, так как левый от кровоподтека не открывался уже третий день. Капитан склонился на дней, намереваясь взять на руки, но в этот момент поскользнулся на крови и, не удержав равновесие, упал. При падении капитан выставил перед собой руки, и Боги Космоса видимо решив, что эти двое будут отличными игрушками уже для них, сыграли с ним очень злую шутку. Их ладони соприкоснулись, и Аль показалось, что Капитан еще в довесок сломал ей пару пальцев на правой руке. А Капитана пробила дрожь. Не отнимая от ее ладони своей руки, он упал на колени перед ней и его стало трясти. В этот момент сознание Аль утекло как и ее кровь и она погрузилась во тьму. Капитан через минуту пришел в себя, но его все еще трясло, он отвернулся в сторону и его вырвало. Еще несколько секунд его скручивали сильные рвотные спазмы. Обтерпевшись рукавом своего костюма, он посмотрел на Аль и в его глазах вспыхнула страшная для него догадка. Он подхватил ее на руки, не обращая внимание на то, что вымазался в крови и почти бегом понес Аль в медицинский отсек. Его младший брат от неожиданности подскочил в кресле и возмущенно спросил: