— Вот же мразь, — вырвалось помимо моей воли.

— Ещё какая, — усмехнулась Уилсон. — Сказал, что я больная, и ушел. Пока я собирала себя по кусочкам, забившись в холодный угол помещения для персонала. Одна, — она равно вздохнула. — Это страшно — остаться одной. Наверное поэтому я соглашалась на все эти никчемные отношения.

— Тише, — я не на шутку испугался, не случится ли у нее сейчас нового приступа. — Я с тобой. Все хорошо.

Кейт молча кивнула, расслабляясь в кольце моих рук.

— Как думаешь, я когда-нибудь буду по-настоящему счастлива?

— Будешь конечно, — не сомневаясь ни на секунду, заверил ее. — Только скажи, что делает тебя счастливой. А там уже дело техники, — покровительственные интонации сами собой наполнили голос.

Кейт подняла глаза, старательно всматриваясь в мое лицо.

— Я не знаю, когда смогу сказать: «Сейчас я счастлива», — с сожалением призналась она. — А ты знаешь, когда ты будешь счастлив?

Счастье. Грудь сжалась в тисках. Вопрос ударил под дых, сбив дыхание, а мысли в бестолковую кучу. Я посмотрел на усеянное россыпью звёзд небо, ехидно возвышающихся над нами, с презрением глядящих на несуразные попытки людей тащить эту жизнь на себе.

— Когда я смогу целовать тебя утром перед работой и возвращаясь вечером с нее. Чувствовать, как твои волосы пахнут выпечкой и пряными специями, и понимать: «Я дома». Потому что ты мой дом. Тогда я совершенно точно буду счастлив.

Определение, которое вертелось на языке все это время, никак не желая формулироваться, пришло в голову без раздумий, родившись не в голове, а в сердце. Я замолчал, пялясь на сверкающую в сине-черном небе Венеру. Теплые, маленькие ладони легли на мое лицо. По щекам Кейт катились крупные слезы, чертя сверкающие, влажные дорожки. Я спохватился, растерявшись на такую реакцию. Стёр слезы пальцем и не успел ничего сказать, она меня опередила:

— Это самое лучшее признание, о котором только можно мечтать, — шепнула Кейт мне в губы.

Настоящий шквал эмоций рухнул на меня, унося в безумном вихре. Признание. Я не задумывался ни над одним из сказанных слов, позволил говорить сердцу, а не уму.

Отчаянный поцелуй, сметающий мои страхи, скрепил сказанное. Мы целовались неистово, глотка́ми выпивая друг друга, чтобы наполниться вновь. Борясь с фатумом, смертью, болью, страхом. Понимая: каждый из нас нашел родное, свое, то, что искал многие годы, а теперь держит его в руках, стоя над обрывом.

Эльчин Сафарли «Когда я вернусь, будь дома»

Из воспоминаний маньяка

До чего же люди любят копить всякое барахло. Дома в старой части города просто находка. Встроенный в стену большой шкаф, и вот оно укрытие, из которого можно спокойно наблюдать и слушать. В шкафу хранятся теплая одежда и обувь, какие-то коробки, объемное одеяло и ещё несколько непонятных тюков, кажется с тканью. Люди ни черта не смыслят в порядке, в отличие от меня.

Она расхаживает по дому в халате, взбивая руками длинные, влажные после душа волосы.

Это мой первый раз, первая вылазка, первая разведка и такая досадная оплошность. Ненавижу, когда всё идёт не по плану. В то же время, происходящее так рискованно и будоражаще одновременно.

— В ателье отключили свет, — говорит она кому-то в телефонную трубку. — Всех отправили домой.

«Почему я не могу контролировать все аспекты в жизни?»

Ее голос… Я представил, как сладко будет слышать прерывистое дыхание, какой прекрасной она станет после встречи со мной. В паху болезненно потянуло. Надо держаться, взять себя в руки. Сегодня я, определенно, не готов к нашей встрече. Все должно быть идеально, я ведь не хочу расстроить мою девочку. Нет, нет, вовсе нет. Ладони вспотели, в кожаных перчатках становится жарко. Руки начинают дрожать, чего со мной почти никогда не случалось. До чего же волнительно, не думал, что так сильно буду переживать. Ни одна женщина не вызывала во мне такого отклика. Она совершенно точно создана для меня. Я грезил, предвкушал, смаковал минуты подготовки, мгновения мечтаний о свидании. Идеальном свидании. Все рисовалось в голове живо, красочно. До этой поры никакие события в жизни не были для меня в той же мере сладки своим ожиданием.

— Люцифер ещё не в курсе, — пропевает она, вышагивая по коридору, мельтеша в дверном проёме.

Меня передёргивает. Пальцы сами собой сжались в кулак. Чертов самоуверенный хлыщ. Малейшая мысль о том, как он трогает ее, мне противна.

Она смеется ответу собеседника, я тяжело сглатываю.

— Ох, ты же знаешь, я тебе до конца жизни благодарна за наше знакомство, — она чуть понижает тон. — Люцифер видный мужик. Само собой, я взяла быка за рога.

Собеседник долго что-то говорит, порядочно утомляя меня своей болтовней. Мне нужно покинуть дом и вернуться в другой раз, выполнить подготовительную часть. Мозг лихорадочно ищет пути отступления.

— Хочу пройтись по магазинам, пользуясь свободным временем, — она уходит в комнату, похоже, собираясь одеться.

«Неужели мне удастся привести в действие свой план».

Я успел порядком разозлиться на свою неудачу. Я облажался, как последний идиот. Выяснил их график работы. Когда никого нет дома, выбрал день и время.

— У меня как раз есть фиолетовая ткань, — голос внезапно приближается.

Я приглядываюсь сквозь щель между дверцами. Она выныривает из дверного проема, направляясь в сторону моего спонтанного укрытия.

«Блять!»

Мелкая дрожь пробивает тело. Вжимаюсь в заднюю стенку, едва не выдав свое местонахождение. Если она откроет шкаф… Я не готов.

Перед мысленным взором плывут образы нашего свидания. Она обнаженная с лентой на шее и в элегантных туфлях. Эйфория застучала в висках частым пульсом.

— Нет, — она недовольно цокает языком. — Жёлтой у меня нет.

Сокрушенно трясет головой и уходит обратно в спальню.

Кислород обжигает лёгкие, стоит мне задышать полной грудью. Почти попался. Это никуда не годится.

Она закончила говорить по телефону и вышла из комнаты полностью одетая. Струящееся нежно-розовое платье до колен, волосы распущены. Сама невинность и чистота.

«Не сейчас. Не сейчас. Не сейчас».

Хлопок входной двери и скрип замка оповестили о ее уходе. Я выждал время, на случай, если она вернётся, и вышел из шкафа.

В доме стоит полнейшая тишина, в которую иногда вклиниваются звуки городской жизни за окном. Сердце бьется в груди, как запертая в клетку птица, которую вот-вот отдадут на съедение. Соблазн поддаться первому порыву, диктуемому желанием, слишком велик. Нужно действовать по плану.

Я методично обхожу жилье, подмечая малейшие детали обстановки. Меня ведут охотничьи инстинкты, которым я могу довериться полностью, они не подведут, подскажут, направят.

Слегка приоткрытая дверь привлекает меня, чутье подсказывает: «Здесь стоит осмотреться». Я осторожно приоткрываю ее, отмечая про себя, в каком положении она была изначально. После моего ухода следов практически не должно остаться.

Рабочий кабинет, судя по обстановке. На столе ежедневник, старательно заполненный хозяином.

«Удача».

Смартфон — одно из лучших изобретений человечества. Делаю фотографии всех страниц с записями и осматриваюсь. Фото в рамке рядом с ежедневником. Она мило улыбается в его объятиях. Противно видеть довольное лицо этого придурка, его руку на ее плече. Она моя, только моя. Палец в кожаной перчатке скрипит о стекло фоторамки. Забрать снимок с собой не могу, поэтому делаю фото так, чтобы видно было лишь ее.

Как мало нужно женщинам. Смазливая внешность — залог успеха. Знаю это по себе, они так и вьются рядом, заискивающе смотрят в глаза, трогают, болтают без умолку. Ни одна из них не сможет дать мне желаемое.