— Ты завелся, — я легла боком, опираясь на согнутую руку. — У тебя глаза блестели. И ты весь такой... — я поводила в воздухе кистью, обозначая невидимые глазу энергии.

Люцифер демонстративно поцокал языком, выражая недовольство, и отрицательно покачал головой.

— Только вторая часть, — красивые губы изогнулись в хитрой усмешке.

— Вре-е-ешь, — я дернула ногой от возмущения. — Тебе понравилось все. От и до.

Вместо ответа Люцифер сделал резкий выпад и принялся щекотать меня за бока. Задыхаясь от смеха и извиваясь змеей, я кое-как отбилась, вскочила с кровати и с визгом унеслась в ванную, надеясь скрыться. Он не отставал, настиг меня на пороге, где я все же схлопотала свою порцию щекотки. Прием душа несколько затянулся, расходуя наше время на дурачества друг над другом.

Когда с утренним ритуалом было покончено, мы оделись, собравшись на завтрак в соседнюю квартиру.

Я взяла из прикроватной тумбы дневник Линды. Подумав, прихватила ещё и Коржика.

Избегать вопросительных взглядов ее отца мне вряд ли удастся. Джек будет ждать моего прочтения, откладывать неизбежное нет смысла. К тому же мы планировали заниматься расследованием при любых раскладах.

В своей квартире Люцифер уныло осмотрел содержимое холодильника.

— Нужно сходить в магазин. Опять ничего кроме яичницы не сообразить.

Я сунула нос за его плечо.

— Точняк. Холодильник порожняком почти, — ответом мне послужил изумлённый взгляд. — Что?

— Порожняком, — повторил Люцифер. Он начал доставать ингредиенты для нашего скромного завтрака. — Может ты мне составишь свой словарик?

— Непременно, — я поставила сковороду на огонь. — Выйду на пенсию и займусь составлением словаря.

— О да, — Люцифер заулыбался. — Ты будешь колоритной бабушкой.

— Буду сидеть на террасе вечерами, смолить махорку и орать: «Шалашовки малолетние у-у-у!», — я потрясла кулаком в воздухе. — Вот я в ваши годы!

Мою театральную постановку прервало шипение яичницы. Люцифер хмыкнул, по-доброму, с милой усмешкой, мечтательно разглядывая, как я насыпаю кофе в турку.

— Тебе нельзя кофе, — он стал серьезным.

— Люцифер, — я грохнула посудой о столешницу и развернулась к нему, упирая руки в бока. — Давай договоримся, — от моего тона он аж в лице поменялся. — Мне очень приятно, что ты заботишься обо мне, в мелочах и не только. Но я люблю кофе, и я хочу кофе. И я буду его пить, — я примирительно подняла руки перед собой.

Люцифер смешно замер с лопаткой в руке, растерявшись от моего уверенного тона.

— Не надо так на меня смотреть, — пользуясь замешательством, начала вновь наступать. — Сам вчера мне про ответственность затирал, — я налила в турку воды и поставила греться. — Вот, пожалуйста, ответственно порчу свой организм кофеином.

Я рассчитывала на лекцию о здоровье или упрёки, пусть и шуточные, и приготовилась обороняться.

— Затирал, — он разложил яичницу по тарелкам и кинул на горячую сковороду хлеб. — Тебе придется выпустить трёхтомник.

— Кейт Уилсон и узник жаргонизмов, — я начала хохотать как ненормальная.

Люцифер тоже начал смеяться, прижимая хлеб лопаткой.

— Уилсон, ты прелесть.

Щеки вспыхнули. Я залилась румянцем до кончиков ушей. Внезапные комплименты до сих пор действовали на меня смущающе. Начала суетливо переставлять тарелки на столе, искать в холодильнике масло и молоко, стремясь занять руки.

— Я ждал, — Люцифер вдруг стал серьезным.

— Чего? — я так и застыла с бутылкой молока.

— Двенадцать лет ждал. В Азкабане.

— Люци... — я согнулась пополам от смеха. — Люциф... — мои попытки сказать не увенчались успехом. Я ухахатывалась, махая руками перед лицом, пока он наливал мне молоко в кружку. — Люцифер, — произнесла наконец-то с большим трудом, хватая ртом воздух. — Ты меня удивил.

— Это я умею, — самодовольно заметил он.

Я села за стол, только сейчас понимая, как зверски проголодалась вследствие бурного утра.

— Ты и Гарри Поттер. В самое сердечко, — я приложила руку к груди.

— Хорошая сказка, — Люцифер выложил тосты на подготовленные тарелки. — Но она должна называться «Гермиона и два придурка».

Он снял с плиты кофе, разлил в кружки и сел за стол.

— Почему?

— Потому что эта девчонка тащит на себе всю историю. Если бы не она, эти двое умерли бы ещё в первой части.

Он начал резать яичницу, воинственно ожидая моей реакции.

— Люцифер и его глубокий анализ сюжетов, — ответ, вопреки моим стараниям, прозвучал как вызов не популярному мнению.

— Сама посуди. Поттер как ученик посредственный. Вся суета вокруг него только потому, что он выжил, — Люцифер так проникся своей речью, что начал размахивать вилкой в непривычной для себя манере. — Это его главное достижение. Рон, — он пожал плечами, — вообще не понятно. Рыжий, — сделал задумчивую паузу, — и друг Поттера. Говорю тебе, вся история держится на Гермионе. Она могла выбрать кого-то получше в конце.

Люцифер махнул рукой, будто смиряясь с тем, что известная сказка закончилась не так, как ему хотелось бы.

— Кого же? — меня интересовала нить его рассуждения.

— Малфоя, к примеру.

— Малфоя? Севьефно? — я застыла с недожеванным тостом во рту.

— Он конечно трусоват. Но амбициозен. Они вместе весь магический мир поработили бы.

— Малфой и Гермиона, — мне с трудом представлялся такой странный союз. — Как ты до этого додумался?

— Посмотри на ситуацию под другим углом, — он повернул столовый нож боком, изображая тот самый угол.

— Я теперь боюсь смотреть с тобой фильмы. Ты мое представление о мире ломаешь.

— Всегда пожалуйста.

Люцифер улыбнулся во все тридцать два, наверняка жутко довольный собой и эффектом, производимым на меня. Некоторое время мы молча ели. Я переваривала нетипичный для меня взгляд на всем известную историю. Он, не без удовольствия, наблюдал за моим смятением и отпечатком долгих размышлений на лице.

— Я уже спрашивал, — он прочистил горло, обращая на себя внимание. По тону стало понятно, что речь пойдет совсем не о кино. — Но предложу ещё раз. Может уедешь в Чикаго без меня? Пока что. Поживешь у моих знакомых. Как закончу с расследованием, вернусь.

— Мы этот вопрос обсуждали, — я отложила приборы и откинулась на спинку стула, оборонительно сплетая руки на груди. — Без тебя я никуда не поеду.

— Ты согласилась на переезд. Твое присутствие здесь не обязательно теперь, — не унимался он.

— Твое, кстати, тоже.

Повисла тишина. Я деловито подняла брови в ожидании ответа.

— Я добился всего, что имею, не потому, что останавливался на полпути к цели, — Люцифер посуровел и сжал вилку.

— Самолюбие, — догадалась я. — Твое самолюбие и гордость не позволят тебе все бросить.

Он двинул челюстью, напрягаясь, словно его поймали на чем-то нехорошем.

— Это не в упрек, — пояснила я. — Упорство — хорошее качество. У меня вот его нет.

— Над этим можно поработать, — Люцифер вернул себе благостное расположение духа. — Есть в жизни вещи, ради которых стоит проявить настойчивость, — начал поучать меня с видом наставника.

— У нас философский баттл? — я задорно хрустнула тостом, возвращаясь к еде. — Отказаться от чего-либо не значит сдаться и проиграть. Иногда это лучшее решение.

Люцифер состроил кислую мину на мое замечание. Сама мысль о возможности отступить наверняка была для него оскорбительна и недопустима.

— И все же, — он помолчал, жуя свою яичницу, — подумай над моим предложением.

— Нет, Люцифер, — меня едва не укачало от того, как быстро я замотала головой. — Ты сам сказал мне, что я боюсь взять ответственность за свою жизнь в свои руки, — я выдержала длинную паузу. — Вот, беру.

Он прищурился, чуть ли не испепеляя меня взглядом за такую настойчивость, а я продолжила:

— Я останусь здесь, — я ткнула пальцем в стол, — с тобой, до конца, — ноготь клацал о деревянную поверхность, добавляя моим словам окрас решимости. — Если тебе так хочется, мы можем уехать вдвоем.