О, черт возьми. Они были у Джастин в руках. Они были слишком незрелыми, чтобы отказаться от шанса воспользоваться этими правами на хвастовство.

Бетани не должна этого делать. Дом, который они перевернули, был сертифицированной развалюхой с гребаной колонией крыс, в гораздо худшем состоянии, чем у Стивена, и ее недостаток опыта уже поставил их в невыгодное положение. Она была на шаткой почве, когда дело касалось ее способностей превратить дом в пригодный для жизни, не говоря уже о том, чтоб отметить это наградами. Дом, ремонт которого, люди увидели бы по телевизору.

Она будут обсуждать ее по телевидению вместе с ее талантом конструктора. Или его отсутствием.

Стивен и Бетани обменялись оценивающими взглядами.

— Испугалась? — одними губами произнес ее брат.

Вызов свернулся в ее шее, как штопор.

— Неа, — протянула она, немного напоминая Уэса. — Мы собираемся опозорить тебя.

Стивен отшатнулся с резким смехом.

— Началось.

— Давай, придурок.

Бетани развернулась на каблуках и оставила свою аудиторию глазеть ей вслед. Она завернула за угол дома, прежде чем поддалась наводнению чистой, абсолютной паники.

Уэсу не составило труда найти кого-нибудь, кто присмотрел бы за Лаурой в течение нескольких минут, поскольку все четыре ее сменяющиеся няни присутствовали на свадебном приеме. Как только его племянница исчезла в облаке цветочных духов и шифона, он ушел в темноту, где, как он видел, исчезла Бетани. Он собирался устроить ей ад. О чем, во имя всего святого, она думала, записывая их в качестве подопытных кроликов для нового реалити-шоу? У них было два члена команды из числа пожилых граждан, никаких чертежей и ветхий каркас дома, который нужно было привести в презентабельный вид. Они смотрели на месяцы работы и кучу неудач. Он был готов взяться за все это, но не с камерой перед его лицом. Или ее лицом.

Вот что раздражало его больше всего — мысль о том, что съемочная группа повсюду будет следовать за Бетани и ловить все ее маленькие странности, как светлячков в банке. Посылая ее изображение тысячам и тысячам телевизоров. Его зубы заскрежетали при мысли о том, что она может быть поглощена кем угодно, кроме него.

Уэс резко остановился и провел рукой по волосам, осознав, что оставил свою шляпу на голове Лауры. Прежде чем он столкнется с Бетани и спросит ее, не потеряла ли она свой вечно любящий разум, ему нужно было взять себя в руки и перестать думать как ревнивый парень.

Конечно, он защищал ее… Он объяснил это сочетанием уважения к Бетани и влечения к ней, большего, чем его когда-либо привлекал кто-либо. Но его сердце тут ни при чем. Этого не могло быть. Если бы она решила транслировать себя по всей стране, он ничего не мог бы с этим поделать и, более того, он не имел права голоса в этом решении.

Так что обуздай это, черт возьми, чувак.

Уэс снова направился к задней части дома, туда, где он видел исчезла Бетани. Ладно, он не стал бы ворчать на нее из-за камер и заставлять ее считать его еще большим шовинистом, чем она уже считала, но она была чертовски уверена, что услышит об участии в конкурсе, точка. Они не были готовы и… Это было хрипение?

Уэс перешел на бег трусцой и завернул за угол в почти полную темноту, но было достаточно света от празднеств, чтобы увидеть согнутую пополам фигуру Бетани, прислонившуюся к дому. Его следующий шаг захрустел какими-то листьями, и она выпрямилась, ахнув, ее руки тут же взметнулись, чтобы пригладить волосы.

— Извини. — Ее голос был хриплым. — Извини, меня кто-то ищет?

Она попыталась проскользнуть мимо Уэса, но он поймал ее за талию, притягивая ближе, чтобы он мог изучить ее лицо. Никаких признаков слез, но ее кожа раскраснелась, глаза блестели. Слишком ярко.

— Эй. Что случилось?

— Ничего. Я в порядке. — Она шумно выдохнула. — Я собираюсь возвращаться. — Она нерешительно положила руку ему на плечо, опровергая свои слова. У Уэса сжалось горло. На что именно он наткнулся здесь?

Предполагалось, что Бетани Касл будет хладнокровной, как огурчик, ответственной, непогрешимой. Не учащенное дыхание наедине.

— Видишь ли, я подумывал о том, чтобы потанцевать.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас.

Недоверие охватило его, когда Бетани, казалось, почувствовала почти облегчение, ее рука скользнула на его плечо, встретившись со своей парой за шеей Уэса. Если бы он сделал неправильный вдох, момент улетучился бы, как кусочки одуванчика, поэтому Уэс очень осторожно положил руки на бедра Бетани и притянул ее ближе. Она позволила ему, ее все еще поверхностное дыхание омывало его горло.

— Я знаю, это выглядело так, будто я была расстроена, но это было не так. Я просто…

Он коснулся щекой ее макушки.

— Тебе не нужно ничего говорить. Нет, если только ты сама этого не захочешь.

— Ты учишься, ковбой.

— Я учусь, как говорить правильные вещи. Не обязательно так думать.

— Детские шаги.

О Господи, ему нравилось вот так держать ее. Всем своим весом она навалилась на него, ее рот был рядом с его шеей, она прижалась к нему. У него встал, и он знал, что она это чувствует, но она, казалось, была склонна извинять то, с чем его тело не могло справиться. Не с ней, такой близкой, такой податливой. Наблюдая за тем, как она шла к алтарю в своем коротком зеленом шелковом платье, Уэс даже не вздохнул. Неважно, что весь этот наряд сделан для ее тела, облегая и драпируя в местах, о которых он не должен думать во время религиозной церемонии. Когда свет падал на ее улыбающееся лицо, она была… ангелом.

На долю секунды, всего на долю секунды, он представил, как она идет по тому же проходу в свадебном платье, и несколько часов спустя его все еще смущало давление вокруг трахеи. Он не мог этого объяснить. Брак был не для него. Его жизнь была чередой временных ситуаций, и так было с тех пор, как он себя помнил. Эта его жизнь в Порт-Джефферсоне была определенно временной. Однако жизнь Бетани здесь была постоянной, а это означало, что однажды она вполне может пойти к алтарю в белом. И эта мысль продолжала прокручиваться в его голове, как раздражающая поп-песня на повторе.

Уэс провел большим пальцем по ее обнаженному плечу, и она вздохнула, сведя его брови вместе. Больше всего на свете он хотел продолжать танцевать с ней вот так, в тихом уединении, наслаждаясь их перемирием, но что-то беспокоило ее. Достаточно, чтобы заставить сбежать со свадьбы и скрыться. Он не мог заставить ее сказать ему, что именно было не так, но, возможно, он мог бы заставить ее чувствовать себя лучше. Да, он хотел этого больше всего на свете.

— Знаешь, мы все еще можем отказаться от всей этой ерунды с реалити-шоу. — Бетани засмеялась ему в плечо, и он закрыл глаза, притягивая ее чуть ближе и молясь, чтобы это сошло ему с рук.

— Спасибо, что смягчил то, что ты на самом деле хочешь сказать. — Она посмотрела на него. — Ты шел сюда, чтобы накричать на меня за то, что я импульсивная идиотка, не так ли?

— ДА.

Ее низкий смех посеял хаос в его груди.

— Продолжай. Никто тебя не останавливает.

— Я бы предпочел знать, почему ты приняла это предложение, если оно тебя напрягает.

— Я… — Она, казалось, искала ответ, уставившись на его горло. — Я не уверена, что есть хоть одна вещь, которая меня не напрягает.

Он продолжал медленно поворачивать их по кругу.

— Даже в продуктовом магазине?

— Конечно. У хорошей хозяйки всегда есть нужные вещи под рукой в любое время. Собрания Лиги проводятся у меня дома, и аллергия на молочные продукты, безглютеновые диеты, веганские диеты… все это должно быть учтено.

— Все в порядке. Как насчет ванны? Это не может вызвать у тебя стресс.

— Нет, если я добавлю нужное количество эфирного масла.

— Господи. Секс?

— Секс? Ты что, издеваешься надо мной? — Она облизнула губы. — Я действительно так холодна, как говорят мужчины. — Пауза прошла. — Я не должна была тебе ничего этого рассказывать. Ты просто собираешься использовать это против меня.