— Ну? — Тёмные стёкла скрыли блестящую черноту. — Увидели, что хотели? Пошли теперь к машине.

Вера направилась к Зелдеду, но супруги не двинулись с места: Андрей напряжённо смотрел в спину подруге, а Вика на газон, где кто-то из жильцов обустроил собственную маленькую клумбу, обложив её кирпичами.

— Эй! — обернулась Острожская. — Мне что, силой вас заставлять?

— Отвлеки её! — успела прошептать Вика мужу, прежде чем того бросило вперёд.

— Зачем пинаешься, если сама же велела близко не подходить? — он быстро поравнялся с Верой. — Если я вот так рядом буду идти, тебе нормально? А?

— Нормально.

— Викусь, не бойся! Можешь подходить! — обернувшись, крикнул он и стал замысловато перебирать ногами, будто сложные па вытанцовывал.

— Ты чего?

— Просто хочу попасть с тобой в ногу! — стараясь больше ни о чём не думать, проговорил Андрей. — Ты, знаешь ли, сильно нас напугала… да! Мы уж и не понимаем, где и как идти можно… а вот и машина! Подожди-подожди, стой! — он схватил Веру за руку. — Секундочку, надо же сигнализацию снять! — Пульт долго не находился в кармане, а потом неожиданно выпал из рук. — Чёрт, прости!

Андрей наклонился, краем глаза следя, как его жена подходит всё ближе, спрятав за спиной руку. Вера нахмурилась и обернулась.

— Уже бегу! — улыбнулась Вика и припустила к подруге.

— Вер! — Андрей дёрнул её за руку. — Ве-ер! — она повернулась, и он распахнул перед ней дверцу: — Садись!

Раздался глухой звук, и Острожская повалилась ничком прямо на Андрея. Он подхватил её под мышки и затолкал на заднее сиденье.

— А я не убила её?! — взвизгнула Вика — девушку трясло, в правой руке был зажат кирпич с клумбы. — Вдруг я слишком сильно ударила?

— Череп не пробит! — склонившись над Верой, констатировал Андрей. — Вообще крови нет. Я, наоборот, боюсь, что ты, зая, слишком слабо треснула. Если она сейчас очнётся, нам точно звездец!

— Нет-нет, я её будь здоров приложила! — уверенно заявила «зая», кинув кирпич под ближайшее дерево. — И что теперь? Здесь бросим её и убежим? Её ведь даже связывать бесполезно!

— Нет, мы своих не бросаем!

— Но что же нам делать?!

— Выход только один! — Андрей облизнулся, словно этим выходом было съесть валявшуюся в отключке подругу. — Надо устроить плотный контакт светаков и вместе постараться сбить эту черноту, пока она не пришла в себя.

— Но как?!

— Понятия не имею, но тянуть нельзя! — Он занял водительское место и крикнул жене: — Залезай в машину, на месте разберёмся.

— Ладно, — кивнула Вика, устраиваясь на переднем сиденье так, чтобы видеть лежавшую сзади Веру. — Давай, больше всё равно ничего не придумать. Нас всё-таки двое, попробуем справиться. Ты готов?

— Да, — Андрей захлопнул дверцу машины, тоже развернулся полубоком и отключил мысли.

Не доходя до ямы, доктор увидел, что прежде идеально ровные края её обвалились, песок лежит беспорядочными кучами, ступеньки разрушены, повсюду торчат корни и валяются ветки. Та-ак, начинается! — Кафтырёв остановился и глубоко вдохнул, чтобы унять нервное напряжение, от которого уже начал пульсировать правый глаз. Тихо, тихо, спокойно! Старший сделал ещё несколько быстрых вдохов и медленных плавных выдохов, затем подошёл к краю бассейна и спрыгнул на дно. Там, где он всегда видел хранилище, ничего не было. Нет, не может быть!! Доктор бросился к стенке и стал руками разгребать песок, пока не сверкнуло наконец стекло, и пальцы не нащупали гладкий бок цилиндра.

— Завалило, — с облегчением бормотал птицечеловек, постепенно освобождая хранилище. — Чёртово «землетрясение», наверняка, сказалось сразу на всех бассейнах, ведь это единая система, так что ничего удивительного…

Прозрачная вода, в прошлый раз наполнявшая цилиндр на три четверти, сегодня доходила лишь до половины, а чёрная стала видна, только когда Кафтырёв раскопал хранилище до конца: уровень болтался всего в нескольких сантиметрах от дна!

Это был настоящий кошмар!

Удар ниже пояса, от которого птичьи лапы подкосились, и Старший шлёпнулся прямо на пернатую задницу, пока в голове бился ужасный вопрос: что будет, если в следующий раз уровень опустится до нуля?

А потом Кафтырёва вдруг одолела такая злость, что он одним прыжком вскочил обратно на ноги и упёрся лбом в прохладный бок хранилища, скосив глаз к уровню чёрной воды и зверски молотя кулаком по стенке бассейна. Чёрт! Чёрт! Чёрт!! Какого хрена?! Какого лысого хрена эта подлая тварь умеет проникать между реальностями и портить наработанную им чёрную воду, а он ничего не может ей противопоставить?! Ведь так не бывает! Да, проклятый белый взрыв помешал Крылатой тьме рассказать Старшему всё, что она хотела, ну так и что же? Он всё равно Старший, он — тот, кто наполняет хранилище, а значит, автоматически имеет к нему доступ! Доктор перевёл дух, потирая отбитый о стенку кулак, но ярость продолжала плескаться в голове глухой чёрной волной. Старший имеет доступ!! Стало быть, у него тоже есть ключ!! — причём настоящий, законный, а не какая-то самодельная отмычка, неизвестно как и где добытая этой наглой мерзкой девицей!

Глаз снова запульсировал, но на этот раз совсем по-другому, чем раньше. Он не стремился вылезти из орбиты, скорее, наоборот, пульсация проникла внутрь головы и захватила мозг, но было не больно, а странно: будто кто-то мощно встряхнул череп, и там, как в калейдоскопе, сложился новый, доселе неизвестный, узор.

А потом Кафтырёв вдруг почувствовал семена — те, что ещё были внутри, и те, что он уже внедрил кандидатам на тёмное перерождение.

Немалая часть их пропала впустую: не прижились и были отторгнуты; прижились, но неправильно, вот как у покончившей с жизнью художницы или у двух, сидевших теперь в разных психушках, парней — травмированного спортсмена и прогоревшего предпринимателя; семя, растворённое Морозовым… Эти неудачи, обидные промашки, хоть и произошли они не по вине Старшего, до сих пор отзывались болью и сожалением.

Зато все успешные попытки, результатом которых стали уже выращенные соратники, которые активно работали теперь во «Второй жизни», а также спящие, в ком семена только проклюнулись и ждали своего часа, — чувствовались совсем по-другому! Они не исчезли, не умерли и не испортились, а укоренились и проросли, их связь со Старшим не потерялась, а напротив, укрепилась и углубилась. Поэтому он и смог сделать стражами тех пятерых спящих: они были его частью, он впрыснул им собственную тёмную энергию, чтобы пробудить и заставить действовать, ибо каждая капля их чёрной крови принадлежала доктору!

Ему! а не какой-то девице — она была лишь нахальным клопом, насосавшимся чужой силы!

Вода в цилиндре вскипела чёрными пузырями, и Кафтырёв увидел своих стражей с ужасающими увечьями: разбитое горло, свёрнутая челюсть, распоротый живот, глубокое рассечение лица, осколки в глазах — все пятеро истекали чёрной, как нефть, кровью. Она лилась ручейками и собиралась в колодце, где маячил силуэт девицы. Всё вокруг тряслось, полумёртвые спящие ползли за тёмным потоком, но тут вдруг чёрная кровь стала менять цвет на радужный, и Кафтырёв понял — вот оно, воровство! Радужная лужа стала закручиваться в воронку прямо под ногами девицы, её рвануло вниз, голова на миг запрокинулась, и доктор увидел лицо.

Да, это была она — та, с огненным мечом. Она отняла у них Морозова и она же убила стражей и украла чёрную воду — теперь он знал, как именно. Сука! Подлая сволочь!!

Где ты? Отдай мне силу! Отдай!! Где ты сейчас?!

В мозгу снова возникла пульсация, и доктор вновь увидел воровку — с закрытыми глазами и довольной мордой, балдеющую от того, что напиталась рождённой им чёрной водой, его личной кровью и энергией!

— Это моё!! — взревел Старший. — Моё!

Правый глаз вдруг пронзило болью, доктор вскрикнул и схватился за голову — в неё будто ударила ледяная волна, отчего всё вокруг закружилось и померкло.

Вика впустила мысли и, увидев, что Вера зашевелилась, выскочила из Зелдеда как ошпаренная. Отбежав на порядочное расстояние, она обернулась: муж из машины не выходил, а на заднем сидении продолжала возиться Острожская.