Вика переводила взгляд с подруги на мужа и обратно, но оба молчали, словно боялись: стоит только сказать «да», и стартапершу будет уже не остановить.

«Ладно, — не дождавшись ответа, вздохнула та. — Не хочешь диагностом, давай снимем офис, где ты будешь давать дельные советы и предсказания!»

«Гадалка?!» — изумился Андрей.

«Ну, типа того, только назвать надо как-нибудь по-другому, чтоб солидно, ну, вот, скажем: «Потомственная ведьма и прорицательница Вера Острожская откроет перед вами все тайны прошлого и будущего…»

«Да не знаю я никаких тайн будущего! — Вера прыснула, представив лицо следователя Василькова, когда он наткнётся на такое объявление. — Я вижу только опасность, да и то, если она вот прям уже надвигается!»

«Этого вполне достаточно!»

«О-о, Вика, я тебя умоляю! — снова подал голос Андрей. — Посмотри на неё: ну, какая из неё, нафиг, гадалка? Смешно…»

Вера изобразила пассы руками, стараясь сделать загадочное лицо, — со стороны казалось, что она с выпученными глазами отмахивается от мух.

«О! А можно ведь ещё сеансы устраивать! — не сдавалась Вика. — Как этот… чёрт, как же его?.. Кашпировский — во, вспомнила! Гипноз, типа… да хватит уже ржать, что вы, как маленькие!.. — не выдержав, она тоже хохотнула, махнув рукой. — Да ну вас!»

Она искренне считала, что хорошее дело предлагает, может даже, так оно и было… для кого-то, но только не для Веры: ну, не годилась она для такого! Совершенно не годилась! Характером не подходила, к тому же у неё на собственную жизнь были совсем другие планы: универ с отличием закончить, нормальную профессию получить, на интересную работу потом устроиться.

Андрей, надо сказать, настроя жены тоже не разделял и вообще чувствовал себя неудобно.

Это было заметно ещё со свадьбы, когда и без изучения светаков в нём читалась какая-то общая растерянность, словно он сам не понял, как так получилось, что они с Викой теперь муж и жена. Она же напротив: прямо-таки светилась уверенностью, что всё именно так, как и должно быть: ведь она всегда Андрюшу любила, спасла от смерти, пережила его кому и лысорских аватаров… короче, счастье своё заслужила и сполна отработала!

Да, наверное, — с улыбкой наблюдая за новобрачными, мысленно согласилась с ней Вера, — наверное, это правильно… любить кого-то так, что всё остальное не имеет значения. И тогда почему-то сразу же вспомнился Антон Шигорин, и сердце больно кольнуло, а на глаза навернулись слёзы. Как бы ей хотелось, чтобы он тоже был на свадьбе, рядом, пусть бы держал её за руку!

И сейчас он тоже стоял перед глазами. Как она оставила его на растерзание боевикам лысорей и рванула к радужным дверям. И спаслась. А он — нет. Погиб, прикрывая её бегство. Тела Антона, правда, так и не нашли, но это лишь потому, что лысори, наверняка, пустили его плоть в переработку… Глупо было на что-то надеяться, да и сам Антон, останься он жив, уж нашёл бы способ послать об этом весточку… чё-о-орт!

Вера вскочила, таращась на браслет: а может, это она и есть?! Весточка!

Стоило только об этом подумать, как пластинка затихла, а узор на ней замер.

Знак?!

Щёки и губы охватил жар, сердце радостно бухнуло. Так вот почему этот лесной бассейн сегодня снился! Надо срочно найти это место! Всё сходится! Господи! Целый год ведь почти прошёл, неужели?..

Вера бросилась к письменному столу: там, в верхнем ящике, она хранила бабушкин смартфон ещё с тех времён, когда та в клинике куковала, на случай, если в себя придёт… и ведь пришла! Телефоном своим, правда, воспользоваться так и не успела, но…

Но и после того, как, пропустив бабулины похороны, Вера вернулась в наш мир, она продолжала следить за балансом, дабы симку не отобрали, и вообще поддерживать гаджет в рабочем состоянии — то ли как память, то ли просто по привычке… И вот, как оказалось, не зря! — в нём были записаны координаты того самого восстановительного бассейна.

Всю дорогу в электричке Женя Морозов изучал информацию о частном пансионате «Вторая жизнь», но так ничего откровенно плохого и не нашёл. Первые же попавшиеся отзывы отдохнувших в пансионате людей были положительными — просто невероятно! «Не, ну так не бывает! — со свойственным ему угрюмым скептицизмом думал Морозов, продолжая шерстить интернет. — Должно же хоть кому-то не понравиться!» И такие комментарии, естественно, тоже нашлись, правда, недовольство в них относилось, скорее, к высокой цене пребывания, а вовсе не к качеству предоставленных услуг. Или ещё иногда попадались посты, где люди находили персонал пансионата «приветливым, но странным», писали, что сотрудники «Второй жизни» «не похожи на психологов», «всё время улыбаются, а глаза какие-то недобрые», «так и не поняла, в чём же заключалась та процедура, но помогло отлично» и так далее и тому подобное. Тень на плетень, короче, — подвёл итог Женя, устав листать и читать всю эту муру.

Он разыскал на сайте «Второй жизни» дату открытия — пансионат существовал меньше года, но, судя по количеству отзывов, уже снискал себе славу не просто дома отдыха, а настоящего лечебного учреждения, где избавляют от депрессии. Однако заведение было именно пансионатом — видимо, чтобы не заморачиваться с медицинской лицензией, мрачно подозревал Морозов, — в котором оказание помощи всем, кто хочет избавиться от излишней тревожности, хронической усталости, любых разъедающих душу переживаний, плаксивости и дурного настроения, шло по отдельному тарифу. Услуга эта не называлась лечебной, просто, дополнительно к спа-процедурам и расслабляющему массажу по оригинальной методике, гостям предлагались ещё и антистрессовые сеансы психологов; но сарафанное радио за несколько месяцев разнесло весть, что на самом деле в этом пансионате лечат. Причём лечат лучше, чем в профильных санаториях и реабилитационных центрах для невротиков и депрессивных.

В общем, странновато всё это было, но с другой стороны — почему не попробовать, если люди вон деньги — и немалые! — готовы за это платить, а ему предложили бесплатно? Да и предложил-то не абы кто, а Илья Десятов, старший брат его хорошего друга, Пашки Десятова, погибшего вместе с матерью ещё в тринадцатом году, во время первой зачистки «лампочек» устранителями. А спустя всего-то недели две-три или около того, умер ещё и отец Ильи! — повесился, не сумев пережить смерть жены и младшего сына…

Ну да, на сорок дней Пашки — ясно вспомнил Женя — жена Ильи жаловалась, что отцовское самоубийство мужа прямо-таки добило, совсем он с катушек слетел, и жить с ним невозможно стало. Она потом, в скором времени, от Ильи ушла и сына, Костика, забрала…

То есть мужик тогда вообще совершенно один остался! И самое противное — так и не узнал, что именно стало истинной причиной смерти родных. Ведь сам Илья-то не был «лампочкой», поэтому мать и младший брат ему ничего про свои способности не говорили, а он, между прочим, всегда чувствовал: скрывают от него что-то.

Что Десятов всё эти семь лет после гибели семьи делал, как жил?.. да кто ж его знает? Давным-давно, на годовщину Пашкину последний раз виделись, Илья тогда под конец совсем безобразно напился и орал на Морозова: «Чёрт знает, какой хернёй вы с братом моим занимались, и мать вместе с вами, ходили всё куда-то, ездили, а как спросишь — сплошное враньё! Что вы на самом деле делали?! А? — схватил тогда Женьку за грудки и давай трясти, как грушу. — Батя так и не сумел разобраться, но я-то узнаю, всё равно узнаю! Какого хрена?!» Взбесился ужасно, глаза навыкате, матюками крыл, еле удалось сдержаться, чтоб в табло не съездить — горе всё-таки у человека!..

И только много позже, когда появились эти кошмарные аватары, Женька понял Илюху по-настоящему. В тринадцатом-то Морозовым повезло, их семья не пострадала, а вот в прошлом году!..

В прошлом году благосклонная прежде судьба решила на них отыграться, и тогда Женька узнал, каково это — всех родных потерять…

Сначала сеструху убили, а потом и отца. Лысорский аватар, прямо на глазах у сына, язык свой чёрный в светак Морозова-старшего вогнал. Господи, да как же перестать думать об этом?! О том, что отец специально подставился, что готовился к этому — Женя провёл по груди, нащупывая под рубашкой цепочку с антикварной серебряной рыбкой — глупое украшение! — но не снимешь теперь, отец перед смертью подарил. «Дед твой носил, ему — прадед твой передал, а прадеду — ещё более далёкий предок и так неизвестно до какого колена, так что это наше, семейное, носи, сыну потом передашь…» Фамильная реликвия, типа. Ага! — на вид — подвеска как подвеска, в виде обычной, не особо изысканной, рыбы. «Через века, через поколения», — зачем он это выдумал?! «Счастье тебе принесёт — ага счастье, прям офигенное: всю семью, на хрен, перебили!». Папа последним оставался… рыбку Жене на шею надел, а потом — отвлёк аватара, давая сыну время уйти… Проклятье! А Женя и сделать-то ничего не мог, рванул только прочь, будто крыса какая трусливая! Выдрать бы эти воспоминания из башки, выжечь калёным железом к едрене фене, да чтоб его черти съели!