— Интересно, интересно, — пробормотала Вика, просмотрев список. — А на вид — ты правильно сказала — обычные граждане, солидные даже… м-да! о, фотки территории какие красивые — прямо супер! Пансионат, где помогают от депрессии… ничего себе Кульковой они помогли!

— Не только Кульковой! Андрей, ты помнишь, я тебя про Женю Морозова спрашивала?

— Конечно, — подтвердил тот. — Я после твоего звонка несколько раз с ним связаться пытался, но телефон всё время выключен.

— Женька Морозов? — Вика подняла бровь. — Одна из выживших в том году «лампочек»? И что? каким он тут боком?

— Мне про него аж два сна приснилось.

— Один ты знаешь, — поспешил напомнить жене Андрей. — Это во время нашей первой поездки к бассейну было, я тебе недавно рассказывал.

— Помню, — Вика чуть нахмурилась, но пенять мужу, что скрыл ту поездку и лишь недавно, под её решительным нажимом, раскололся, не стала. — Чёрный пернатый паук в ухо парню… подождите! — её осенила догадка: — Так это что, был Морозов?!

— Ага, он! только я тогда его не узнала! Что это Морозов, я поняла только после Василькова, когда уснула в машине у опера. — Вера рассказала подруге сон про огненный клинок.

— Ну ни хрена же, вы со мной обращаетесь! — рассвирепела та и, вперив в Андрея гневный взор, возопила: — Ты почему ничего вообще мне не говорил, ты совсем сумасшедший что ль?

— Да чего сумасшедший-то сразу, Викусь, просто… ты же в положении, я волновать тебя зря не хотел.

— Зря?! Зря волновать? Да ты понимаешь, что если они такое с Женькой вытворили, то и все остальные «лампочки» тоже в опасности! А меня об этом никто не предупредил! — она вытаращилась на Веру.

— Я собиралась. И тебе сказать, и в чате написать… — покаянно вздохнула та. — Но с другой стороны — это ведь были только сны, поэтому я…

— Поэтому ты одна попёрлась к бассейну, где тебя в натуре чуть не прикончили! — Вика с яростью покрутила пальцем у виска. — Да если б я знала все детали раньше, я б… чёрт! Да я б ОМОН туда отправила!

— Ага, стал бы ОМОН тебя слушать! — расхохотался Андрей, но, встретив взгляд жены, смех оборвал и сказал примирительно: — Ну ладно, ладно, зая, не злись, Верку мы вытащили, чего уж теперь…

— Вытащили, да не без последствий, — Вика ткнула пальцем в расползшиеся по руке подруги фракталы. — Вот это вот, например, что?!

— Сама не понимаю, — кисло отозвалась та. — Ясно только, что с браслетом я не могла управлять своим светаком и плотные контакты устраивать, а с этим — могу. Но… даже не знаю теперь — а маскировка моей лампочной природы осталась?

Отпустив мысли, Андрей вгляделся в Верин светак и, спустя пару минут, констатировал:

— Всё так же, как было в браслете.

— Да, — согласилась Вика. — Фиолетки такие же прибитые, едва-едва заметные.

— Уже хорошо, — обрадовалась Вера. — А вспышки?

— Вспышки? — не понял Андрей.

— Антон говорил, когда я в чужих светаках ковыряюсь, то так ярко вспыхиваю, что любой лысорский устранитель это сразу заметит.

— Да устранителей давно уж нет! — фыркнула Вика. — Как и аватаров этих чёртовых. Мы вот с Андрюшкой вспышек твоих никогда не видели, а что касается чёрнопёрых птицелюдей — фиг знает, что у них вообще за зрение? Может, другое совсем…

Вера только плечами пожала, а Андрей сказал:

— Как бы там ни было, давайте уже поедем проверять адрес, а то мы так весь день тут проболтаем!

— Адрес? — нахмурилась его жена, но тут же вспомнила: — А-а, черноглазого! Как там: Горошин…

— Ерошинский переулок, — поправила Вера и, залпом допив свой давно остывший чай, встала. — Дом пять.

Ночь после вчерашних испытаний прошла беспокойно: Наде то и дело снились кошмары про «землетрясение» и допрос в логове чёрных пернатых монстров, зато, когда она проснулась сегодня утром, её ждало новое, на этот раз приятное открытие.

Стоило только сжать рыбку в кулаке и закрыть глаза, как перед мысленным взором сразу же возникала девушка, которую Надя видела, когда кулон погрузился в тело и выпустил чёрно-бензиновые ручейки. Сейчас девушка сидела в какой-то квартире, и Белкина чувствовала, в каком направлении нужно двигаться, чтобы и её найти.

Женя сказал — Вера Острожская, стало быть, это она и есть — та, кому надо отдать ключ праотцов, ведь не зря же кулон снова и снова её показывает! А значит — Наде осталось лишь сесть в машину и поехать туда, куда поведёт её рыбка, что ж, отлично!

На работе сегодня день спокойный, всё катится по наезженным рельсам, так что начальница может явиться и попозже, решила Белкина и позвонила своей помощнице, чтобы предупредить, что задерживается, но если что — всегда на связи.

Наскоро позавтракав, Надя выскочила из дома. Рыбка показала, что Острожская всё ещё в квартире, и Белкина медленно выехала из двора, ловя направление, словно собака — след.

Поиск нужного адреса занял гораздо больше времени, чем казалось поначалу: улицы то и дело шли вразрез с мысленной линией, приходилось часто сворачивать, порой совсем не туда, и потом долго искать разрешённый поворот, чтобы вновь встать на правильный курс.

В итоге, пока Надя добиралась до нужного дома, Острожская уже оттуда ушла и теперь ехала в машине, куда — неизвестно. Белкина чертыхнулась, отпустив рыбку: рулить с закрытыми глазами, сжимая в кулаке кулон, было невозможно, поэтому пришлось ждать, пока Вера доберётся до цели, и только тогда снова брать след.

На этот раз дело пошло легче, видно, сказался уже приобретённый опыт, и Надя прибыла на место быстрее. Она остановилась и сверилась с рыбкой: объект слежки был тут, но то, что Белкина увидела дальше, заставило её отпустить кулон и вжаться в водительское сидение.

При взгляде на дом номер пять по Ерошинскому переулку, Веру охватила дрожь, а в глазах потемнело, будто кто-то плавно пригасил свет на улице, как бывает в кинотеатре незадолго до начала фильма. Ей показалось, наступила ночь, и она, вместе с потоком черноты, снова медленно поднимается к окну, раскачиваясь из стороны в сторону.

— Ты чего? — Андрей схватил её за локоть.

Блеснув стёклами солнцезащитных очков, Вера медленно повернулась к нему:

— Чего?

— Качаешься, как пьяная!

— Смотри! — воскликнула Вика, показывая на руку подруги.

— Чёрт! — Андрей разжал пальцы. — Что это?!

Фрактальный узор на коже двигался, расползался выше локтя, набирая яркость, и Вере вдруг показалось, что чёрный поток из сна проник ей в солнечное сплетение и теперь тянет что-то у неё изнутри, будто душу извлечь пытается.

— Ох! — она вцепилась в Андрея обеими руками и вся сжалась, будто боялась, что её унесёт ураганом.

— С ней что-то происходит! Эй! — Вика наклонилась, чтобы заглянуть подруге в лицо. — А ну-ка! — Она сняла с подруги тёмные очки и отпрянула: — Ох!

— Чего там? — обеспокоился Андрей, но тут Вера сама подняла голову, и в её глазах вроде бы мелькнуло что-то быстрое и чёрное, но тут же исчезло.

— А-а? — она посмотрела на друзей.

— Ты видел? — спросила Вика.

— Не уверен… — покачал головой Андрей.

— Что? В чём не уверен? — Острожская отпустила его руку, фракталы на её коже больше не двигались.

— Рисунок у тебя на руке двигался, и глаза… потемнели, — ответила за него жена.

— Потемнели? — нахмурилась Вера, забирая у неё солнцезащитные очки. — То есть… как это — потемнели?

— Да никак! — отмахнулась Вика: теперь уже и она не была уверена в том, что видела. — Показалось, наверное… А ты? Ты сама-то… что?

— Я… я как будто на минуту снова в том сне очутилась. Ну, где летала и дом этот видела… А потом… О! Глаза от света болеть перестали! Нет, серьёзно! Утром было так ужасно, а сейчас — вообще ничего… всё нормально!

— Ладно… — проследив, как она убирает тёмные очки в рюкзак, кивнул Андрей. — Пойдёмте тогда в подъезд квартиру искать. Ты говорила — третий этаж. — Он задрал голову. — А окно какое?