Сидевшая при входе девушка проверила его карту гостя и талон, после чего проводила к двери, на которой висела простая табличка: «Кабинет главного врача».

Врачом оказался подтянутый мужик лет пятидесяти с полуседой ухоженной бородкой и стрижкой ёжиком.

— Здравствуйте! — Женя остановился на пороге.

— Добрый день, давайте вашу карту и присаживайтесь! — доктор приветливо улыбнулся, сверкнув безукоризненными зубами, и указал на свободный стул.

Морозов опустился на предложенное место и, протянув документ, снова соскользнул в безмыслие, что с каждым разом получалось теперь всё быстрее и лучше. Вполне вероятно, причиной послужил тот самый знаменательный контакт с Надиной светотенью, когда Женя грянулся оземь по дороге к пансионату, ибо солнечному вихрю этой девушки не смог бы сопротивляться ни один, даже самый закостенелый организм! Но думать об этом с очищенным разумом возможности не было: пока доктор что-то писал в карте, одновременно занося данные ещё и в планшет, Морозов смотрел на чужую светотень.

И она ему не нравилась. Хотя на первый взгляд никаких объективных посылок к тому не было, наоборот: все выглядело очень красиво — гладко, текуче, цветасто, как у абсолютно здорового и психически уравновешенного человека с позитивным взглядом на мир. Ни одной вмятинки, тёмного пятнышка или воронки… но ведь так не бывает! Хоть что-то должно его раздражать? Неужели никто никогда не вызывает у этого доктора недовольство? Ведь не святой же он, в самом деле!.. Да и вообще, слишком уж тут всё хорошо, ни одной неправильности, дурного завихрения, искусственностью веет!

Собственная светотень выплыла вперёд и замерла рядом с чужой. Морозов удивился, насколько лучше стала она выглядеть по сравнению с тем, что он видел до встречи с Надюшей — о, это точно её благотворное влияние!.. И всё равно, несмотря на целительную силу вспыхнувшей в Жениной душе симпатии, чего только не было в его светотени намешано! Тёмных пятен, связанных с нервами и психикой стало поменьше, однако странные серые разводы с красноватыми отсветами внутри, которые он увидел ещё до встречи с Надей, остались и по-прежнему непонятно что означали. Да, в целом краски стали ярче, а потоки чище, но всё это и близко не могло сравниться с тем, что было у доктора… и Ильи! — вдруг понял Морозов. Образ светотени Десятова выплыл из памяти и засиял рядом с облаком врача, поражая схожестью завихрений. Ну прямо близнецы-братья! Как это странно!..

Чужак медленно пополз к Жениной светотени, и та инстинктивно отпрянула, словно грязный уродливый бомж увернулся от сапога холёного богатея. «Богатей» двинулся следом, но очень уж неторопливо, будто удав, только что проглотивший кролика. Морозов вновь увернулся от контакта, и его светотень легко перепорхнула с места на место, пока чужак с трудом волок своё неподъёмное «пузо»…

… Женя выскочил из транса, будто кто-то ткнул его кулаком в бок.

— Евгений Васильевич, эй!

Он встретился взглядом с доктором, и поймал в его глазах странный красноватый блеск, будто там отражалось пламя.

— Евгений Васильевич, вы меня слышите?

— А?.. — Морозов моргнул, и блеск пропал. — Д-да.

— Что с вами? — доктор смотрел очень пристально и одновременно как бы сквозь, в немыслимую даль, будто отключил нормальное зрение и изучает пациента на другом, недоступном обычному человеку, уровне.

Такой же взгляд был и у Ильи! Ну да, точно… как только тогда, в кафе, Женя вышел из безмыслия… то есть они что, видят, когда он их светотени изучает, и так же смотрят в ответ? Но как?! Ведь ни у того, ни у другого нет ни малейшего признака лампочных «фиолеток»!

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Угу… — выдавил из себя Морозов. — Я просто задумался. — «Блин, опять! Ох, не балую я новых знакомых разнообразием…»

— И о чём же? — невинным тоном осведомился доктор.

— О сеансах антистресса. Может, и не нужны они мне… а?

— Не нужны! — к великому изумлению пациента, неожиданно легко согласился врач. — А вот лечебный сон совершенно необходим!

— Лечебный сон?..

— Ну да! Вы же, наверняка, давно нормально не спали! По меньшей мере пару месяцев…

«Какой там пару месяцев!.. год уж скоро…»

— …Бессонница и кошмары преследуют, — словно отвечая на эту мысль, продолжал меж тем доктор. — Я прав?

— Да, — кивнул Женя, глядя на него во все глаза. — Но откуда вы…

— У меня богатый опыт общения с людьми, страдающими от различных неврозов. Сбитые механизмы сна и бодрствования накладывают отпечаток, — улыбнулся врач. — Так что я многое могу легко прочитать по лицу, позе, манере общаться или, наоборот, уходить от общения. Могу сказать, что и алкоголем вы частенько злоупотребляете, верно?

— Бывает, — кисло согласился Морозов.

— Только уснуть-то это вам не помогает.

— Нет.

— Ну, вот то-то! — кивнул доктор. — Потому и лечебный сон. Это точно поможет! Оборудование у нас уникальное, всё по последнему слову медицинской техники, так что прописываю вам процедуру с последующим осмотром. Будете как огурчик!

Он протянул Жене его карту гостя и талон, где вместо лечебного сна было написано «дополнительная релаксация» с указанием времени и номера кабинета.

— Процедура после ужина? — удивился Морозов, отметив про себя, что, случись чего, и процедура с таким названием не даёт возможности призвать пансионат к ответу за неправильное или опасное лечение.

— Лучшим продолжением после лечебного сна является сон естественный — он усиливает и закрепляет результат, поэтому процедура проводится вечером, чтобы получить максимальный эффект.

— А-а, понятно.

— И вот ещё что: прежде чем подниматься в процедурную, не забудьте подойти к девушке на ресепшене, она подтвердит оплату.

— Но я…

— Да не беспокойтесь! — улыбнулся врач, вновь сверкнув своими белоснежными зубами — «такие же ровные и искусственно безупречные, как переливы его светотени» — вдруг подумалось Морозову. — Деньги вносить не надо. Ваш счёт я отправил Десятову — он всё оплатит, а вам надо будет только поставить штамп.

— Ясно… Спасибо.

— На здоровье! Если после процедуры возникнут вопросы, заходите сразу, прямо без записи, чтобы проконтролировать… улучшение вашего самочувствия, так сказать. А если всё будет нормально, то увидимся после. — Он выписал ещё один талон. — Вот возьмите.

Уже выйдя из кабинета, Женя посмотрел талон на приём: там стояли только число, номер кабинета и неразборчивая подпись, указать полностью свою фамилию с инициалами доктор не затруднился. Ну и ладно, можно спросить у Нади, подумал он, решив не возвращаться. Уж как звать главврача пансионата, она точно в курсе, подумал он и вдруг замер, поражённый внезапной мыслью: а нет ли и в светотени девушки таких же странностей, как у доктора и Ильи? А вдруг она тоже тяжёлая, словно беременный бегемот? Вот и завалила Женю тогда, на дороге?!

Нет! — одёрнул он разыгравшееся воображение, вспомнив, как Надя резко затормозила и, выскочив из машины, бросилась ему на помощь. Совершенно незнакомому парню. Со слёзами на глазах и свежей воронкой в светотени. Нет, конечно, нет! Этот холёный доктор стопудово проехал бы мимо и даже не подумал остановиться. «Ну, что за паранойя, у тебя, Морозов, о господи! Да вправь же ты себе, наконец, мозги!»

А Надя — чудесная добрая девушка с прекрасной душой!..

К тому же ничто не мешает ещё разочек взглянуть на её светотень… повнимательней.

Андрей открыл глаза: над головой качались ветки орешника: куст накрывал его, словно пологом, не давая рассмотреть ничего, кроме зелёных блинчиков листьев с чёткими, глубокими прожилками и заострёнными кончиками.

— Очнулся? — ветки раздвинулись, пропуская Веру с бутылкой воды в руках.

— Угу, — Андрей сел.

— Пить хочешь?

Он кивнул и, схватив бутылку, стал жадно глотать воду, проливая на шею и грудь.

Напившись, с хлюпаньем втянул воздух, глядя на браслет, плотно охвативший Верино левое запястье.