Те же самые викинги, что пытались помешать нам добраться до крепости.

– Изгибы времени, – сказал Лобковиц, предвосхищая мой вопрос. – Гейнор Проклятый теперь стал Гуннаром Обреченным. Небольшой шаг в сторону в мультивселенной. Он собрался воедино, но не смеет жить без шлема, поскольку все его лица существуют одновременно. В данном случае он находится здесь, в вашем двенадцатом веке, как и этот город, и многое другое…

Я обернулся и посмотрел на него.

– Гуннар все еще ищет Грааль?

Лобковиц пожал плечами.

– Грааля жаждет Клостергейм. Таким извращенным образом он хочет добиться примирения. Гуннар же ищет смерти, как другие люди – сокровищ. Но он не желает просто умереть. Он хочет, чтобы вместе с ним умерло и все остальное. Только так он сможет оправдать свое самоубийство.

– Он мой кузен, но, кажется, вы знаете его намного лучше меня. – Я боролся с нарастающим чувством страха. – Вы встречались с ним в Будапеште или в Миренбурге?

– Он вечен, как и вы: у вас есть альтер эго, воплощения одного и того же архетипа, точно так же и он имеет множество имен и несколько обличий. Но ваш родственник, известный вам под именем Гейнор фон Минкт, был и останется преступником, Рыцарем Равновесия, который бросил ему вызов и был повержен. Он продолжает бросать вызов Равновесию снова и снова.

– Люцифер?

– У всех народов есть своя версия Люцифера.

– И он продолжает терпеть неудачи?

– Хотел бы я, чтобы это так и было, – вздохнул Лобковиц. – Нужно сказать, иногда он понимает, как это глупо, и пытается изменить свои поступки. Но здесь, увы, надежды нет, дорогой граф. Идемте, нам нужно посовещаться. Владыка Шоашуан вновь набрался сил. – Он остановился, чтобы выглянуть из другого отверстия в великой стене зиккурата. – Гейнор со своими друзьями принес в этот мир чародейство.

– Но как мы сможем противостоять им? – Я оглянулся на наш небольшой отряд – черного великана, князя Лобковица, шамана Айанаватту и Белого Ворона. – Как мы сможем с ними драться? Мы в меньшинстве и практически безоружны. Владыка Шоашуан набрался сил, а нам нечем с ним драться. Где мой меч?

Сепириз посмотрел на Лобковица, тот посмотрел на Айанаватту и Белого Ворона. Эти двое промолчали. Сепириз пожал плечами.

– Меч остался на льду. Мы не сможем получить третий, пока…

– Третий? – переспросил я.

Айанаватта указал себе за спину.

– Белый Ворон оставил свой клинок в поклаже Бесс. И щит его тоже там. В любом случае, нам не хватает третьего предмета, обладающего силой. Полагаю, что теперь мы не сможем разбудить стража. Фурн умирает. И с ним древо. А с древом и Равновесие… – Он безнадежно вздохнул.

Тишину города внезапно взрезал визг, похожий на скрежет металла по металлу, и надо льдом сформировалось нечто, прямо за тем местом, где Гейнор и его люди осторожно двигались по рассыпающейся тропе.

Я был уверен, что мы смогли бы победить воинов, но страшился того, что стояло за ними, чем бы оно ни было.

Оно снова завопило. Жадно, с предвкушающей издевкой.

Разумеется, это вернулся Владыка Шоашуан. И Гейнор тоже помог ему накопить сил.

Белый Ворон отвернулся от зрелища, сильно обеспокоенный.

– Я принял облик ворона, чтобы найти своего отца на острове. Думал, он нам поможет. Станет третьим. Но Клостергейм поджидал меня там и заманил в ловушку. Сначала я подумал, что вы и есть он, мой отец. Если бы вы не были рядом… Какатанава пришли спасти меня, когда Клостергейм ушел. Они выпустили меня и нашли вас. Видимо, мой отец оказался в другом месте. Он последовал за своей мечтой, и его проглотило чудовище. Я думал, что он вернулся на Трон Дракона, но если и вернулся, то по какой-то причине ушел оттуда. Этого не должно было случиться. – Белый Ворон заговорил тише, с мукой в голосе: – Если это тот, кто я думаю, то я не должен с ним сражаться. Не могу же я сражаться со своим отцом.

Я нахмурился.

– Элрик – твой отец?

Он рассмеялся.

– Конечно, нет. Как такое возможно? Мой отец – Садрик.

Айанаватта коснулся руки своего друга.

– Садрик мертв. Ты сам так сказал. Его проглотил кенабик.

Белый Ворон был искренне изумлен.

– Но я же сказал, что его проглотили, а не убили.

Владыка Шоашуан не просто сформировался над исчезающей дорогой. Он черпал силы из окружающих гор. Грозовые тучи накатывались с севера, юга и запада, огромные массы темно-серого и черного, пронизанные белыми точками, быстро надвигались на нас.

Сланец и галька полетели навстречу его вращающемуся причудливому телу, внутри которого хохотало и бредило в алчной ярости совершенно безумное, гротескное лицо. Теперь он был намного сильнее, чем когда мы с Уной сражались с ним. И с каждым мгновением он продолжал расти. Куски льда взлетали с озера, чтобы присоединиться к поднятым вихрем тяжелым каменным обломкам. Когда я заглянул внутрь него, то увидел извивающиеся тела людей и зверей, услышал их крики, смешанные со злобным воплем жестокого повелителя ветров.

Внезапно осознав, с чем мы столкнулись, Белый Ворон нахмурился, пробормотал что-то себе под нос, затем повернулся и побежал обратно по длинной извилистой дороге между ярусами. Сепириз и Айанаватта кричали ему вслед, но он не обращал на них внимания. Лишь бросил через плечо что-то непонятное и исчез из поля зрения. Неужели он нас бросил? И где сейчас Уна? Может, он пошел к ней? В безопасности ли она? И кого он считал своим отцом? Гейнора? Как Белый Ворон надеялся избежать конфликта?

Вопросы, на которые нет ответа. Даже Сепириз казался встревоженным из-за того, с какой скоростью рос Владыка Шоашуан. Обезумевший Владыка Ветров был уже в десять раз сильнее, чем когда он пытался преградить нам путь на льду.

Князь Лобковиц помрачнел и торопливо шагал по террасе. Мы поднимались все выше и выше, и вихрь не отставал, увеличиваясь в размерах. Террасы становились все теснее по мере того, как мы приближались к вершине города, ветер облизывал нас, пробовал на вкус, заигрывал, давая понять, что нам не избежать его ужасного разума, его огромной разрушительной силы.

Когда мы приблизились к вершине, тяжелые куски земли и камня полетели в стены пирамиды, раскалываясь о поверхность, врезаясь в листву. Большой камень чуть не попал в меня, а Сепириз дважды содрогнулся от удара. Обрушилась часть внешней стены. Сквозь щель я видел, как крошечные фигурки викингов приближаются к городу по льду, но пока мы находились в относительной безопасности, и прямое противостояние с ними нам не грозило. У нас не было возможности сопротивляться захватчику, даже если бы мы могли сразиться с ним. Владыка Сепириз не носил меча. За исключением лука Айанаватты и сабли князя Лобковица, у нас совсем не было оружия.

Мы достигли широкой башни с темно-красными стенами и темно-синими потолком и полом. Центральная винтовая лестница, словно серебряный шнур, вела к платформе, где, по всей видимости, располагалась экспериментальная лаборатория. Может быть, там проводили опыты алхимики? Судя по всему, князь Лобковиц точно знал, что здесь находится. Он сразу начал подниматься по лестнице.

– Давайте как следует рассмотрим наших врагов, – пробормотал он.

Мы поднялись за ним. Наверху находилось множество больших массивных механизмов, в основном построенных из камня, к примеру, старая мельница с огромными зубчатыми колесами из гранита и колесами поменьше из кованого золота и платины. Видимо, народ какатанава не имел понятия о плавке чугуна. Странные, громоздкие винтики и рычаги поворачивали множество линз и зеркал. Во всем этом было что-то знакомое.