– Наконец-то свершилось, – сказал Белый Ворон. – Судьбе мы послужили. Мультивселенная выживет. Сокровища древа восстановлены, и великий дуб снова цветет. Полагаю, на этом завершаются все наши истории.

Он забрался в большое деревянное седло и подтолкнул Бесс к плещущей воде.

Никто из нас не попытался остановить Белого Ворона, когда тот направил старую добрую мамонтиху в волны, и Бесс шагала, пока полностью не ушла под воду. Напоследок он развернулся в седле, поднял свой лук над головой и тоже исчез, возвратившись обратно в свой сон. И нам тоже пришла пора возвращаться.

– Идемте, – сказал Лобковиц. – Наверняка вы хотите увидеть ваших детей.

Так закончился очередной эпизод вечной борьбы за Равновесие, все свершилось и пришло к разрешению. Я не знаю, как человеческие усилия могут создавать и воплощать в жизнь символы, знаю лишь, что только творец, обладающий логикой, мог сотворить подобную систему, что поддерживает саму себя. Вопреки всем злоключениям я сохранила веру в Высший Дух.

Айанаватта твердо верил в свой сон, подкрепленный, а не опровергнутый какой-то поэмой Лонгфелло, он основал конфедерацию ирокезов, и та стала моделью федеральной системы Соединенных Штатов. Мы с Улриком работали сначала в ООН, а затем во Всемирной организации женщин, работа которой с каждым годом лишь становится все важнее.

Пройдя без происшествий из одной сферы в другую, мы с Улриком и князем Лобковицем вернулись в наш мир, а затем, в основном железной дорогой, добрались от озера Гурон до побережья Новой Шотландии.

Мы оба путешествуем во снах, оба переживаем сны и создаем их. Опыт приносит нам мудрость, именно о таких снах больше всего и мечтают крадущие сны. Но не меньше ценят они и творческие грезы. Пусть они менее стабильны, но их труднее украсть и уж тем более контролировать. В так называемых Призрачных мирах, где все податливо, человек учится ценить силу сверхъестественной логики.

Нам с Улриком предстояло пережить еще одно необычное совместное приключение, но наши отношения, без сомнения, изменились. Наша любовь, понимание ценности общественной работы стали глубже, но все же остались тревожные воспоминания, о которых мы старались не говорить. Улрик и в самом деле убил меня, когда я пыталась помочь ему в обличье Белой Буйволицы. И в результате едва не уничтожил Древо скрелингов. Эти воспоминания продолжают тяготить его.

У него другие сны. Мы не живем в линейной мультивселенной. Мы не рассказываем простую историю с началом, серединой и концом. Вместо этого плетем гобелен. Мы зависим от повторения, но не от подражания, которое является всего лишь искажением, ничего не подтверждающим. Каждая нить должна быть новой, хотя узор может быть знакомым.

Экспедиция Гуннара в Америку не принесла результатов, если не считать большим достижением разрушение Какатанавы. Но появились новые легенды, а некоторые старые подтвердились. Что же касается Гейнора, то мы снова встретимся с ним в последнем приключении.

Странная математика мультивселенной, что упорядочивает ткань мироздания и создает великие гобелены, является средством, с помощью которого мы упорядочиваем Хаос. Но строгая формальность узора требует соблюдения ритуалов, аналогичных тем, что можно найти, например, в египетской Книге Мертвых. Каждое произнесенное слово, каждый шаг в предназначенном нам пути нужно исполнять в точности, иначе судьба изменится. Мастерство князя Лобковица и владыки Сепириза позволяет срежиссировать подобные события. Что касается Элрика из Мелнибонэ, то он завершил Тысячелетний сон. Чем он закончился и как повлиял на семью фон Бек – это отдельная, последняя история, которую еще предстоит рассказать.

Уна, графиня фон Бек, площадь Спортинг-клаб, юго-запад Лондона.

Плененный альбинос висел распятый на главной мачте огромного флагманского корабля, не в силах открыть красные сверкающие глаза. Он что-то бормотал себе под нос, называл какое-то имя, словно оно могло спасти его. И хотя ему снился сон, он в то же самое время наполовину бодрствовал. Он видел под собой носовую часть палубы корабля, на котором рабы уже наполняли горящей смолой чаши тяжелой катапульты. Там же в кипенно-розовых доспехах расхаживал и тот, кто пленил Белого Волка. На голове его пылал алый шлем, увенчанный гребнем Водяного с Пан-Танга, острова теократов – они давно завидовали влиянию Мелнибонэ. Широкоплечий и чернобородый, исполненный яростного ликования Ягрин Лерн вскинул лицо и расхохотался, глядя на своего врага. Он наслаждался собственной властью, плавным ходом галеона по воде (огромную посудину приводили в движение пятьсот рабов на веслах). Он обернулся к своим приспешникам – те совершенно спятили от того, что им довелось увидеть, от собственной дьявольской кровожадности и от жестокой резни.

– Огонь! – взревел он.

Катапульта исторгла очередной заряд. Он пронесся по огромной дуге над водой и рухнул в бурлящее море. Лишь немного не долетел до флота, защищавшего землю, которую Лерн еще не успел захватить.

– В следующий раз не промажем. – Теократ вновь посмотрел на Элрика и сплюнул на палубу. Лицо его исказила жуткая кривая ухмылка. Он раздувался от торжества, словно пиявка, насосавшаяся крови.

– Видите? Белолицый – ничто без его черного меча. И вот этого героя вы боялись? Порядок смог выставить против нас только такого слабака и ренегата?

Ягрин Лерн мерял шагами палубу под мачтой и глумился над тем, кого приказал распять.

– Смотри, Элрик. Смотри! Скоро мы всех твоих союзников уничтожим. Все, что ты любил, обратится в Хаос. Владыка Ариох откажется помогать тебе. Владыка Балан тоже откажется помогать тебе. Вскоре Порядок и все его жалкие творения будут изгнаны из нашего мира, и я стану править во имя Владык Энтропии и получу власть превращать все, что я захочу, в первичную материю и уничтожать ее снова и снова, как только пожелаю. Слышишь меня, Белый Волк? Или ты уже помер? А ну-ка разбудите его! Я хочу, чтобы он знал, что теряет. Он должен усвоить урок, перед тем как околеет. Должен запомнить: предав своих благодетелей, Владык Хаоса, он предал самого себя и все, что любил.

Какая-то часть Элрика из Мелнибонэ слышала, что говорил враг. Но альбинос отчаянно пытался отправить свой разум в сферы, невидимые глазу, в те мириады миров мультивселенной, где, как ему казалось, он еще успеет отыскать ту единственную вещь, что ему поможет. Он сознательно погрузился в сон, который его предки-чародеи называли Тысячелетним, – этому Элрик научился давно, когда постигал искусство чародейства. Теперь же он был слишком слаб, чтобы сопротивляться, и мог лишь отправить собственный угасающий дух в астральные миры за границами реальности. Там он хотел отыскать свой меч Буреносец, его имя повторял; Элрик знал: если он погибнет там, во время отчаянного путешествия во сне, то умрет и здесь.

Ему виделись огромные потрясения и силы, столь же могущественные, как и те, что пленили его. Ему виделись странные земли и еще более странные существа. Ему виделись герои такие же, как и он, с похожей судьбой. Ему виделись жестокие воины, удивительные сверхъестественные создания, прекрасные женщины, экзотические, таинственные места, где решались судьбы миров. Во сне он пересекал многие континенты и бескрайние океаны, дрался с людьми и чудовищами, богами и демонами. А еще ему снился мальчик, который, как ни странно, мог быть его сыном, хотя сына у него в этом мире не было. И маленькая девочка – ни о чем не задумываясь, она весело играла рядом с домом и даже не подозревала о существовании невероятных сил Порядка и Хаоса, Добра и Зла, что сошлись не на жизнь, а на смерть в мирах, скрывающихся в тени, лишь в шаге от ее мира…