Пролог
Девятью девять, трижды три,
К Древу скрелингов приди.
Уэлдрейк. Пограничная трагедия
Нижеследующее примечание находилось в середине рукописи. Редактор счел, что лучше поместить его в начало, так как в нем хотя бы отчасти объясняются мотивы наших загадочных путешественников по снам. Основная часть книги написана графом Улриком фон Беком, и лишь первая ее часть исполнена другим, довольно своеобразным почерком. Собственной рукой граф добавил настоятельное требование не публиковать рукопись до тех пор, пока не появится официального подтверждения его смерти.
Не одна школа магической философии утверждает, что наш мир – творение человеческих чаяний. Благодаря силе желаний мы способны создавать целые вселенные, космологические модели и неземных богов.
Многие верят, что даже наше существование, а также боги, демоны, герои и злодеи – плод наших сновидений. Каждый сон способен создать альтернативный вариант реальности в постоянно растущем организме, которым является Мультивселенная. Другие же считают, что во сне мы способны не только создавать, но и разрушать. У некоторых из нас есть способности погружаться в чужие сны, выходить из них и даже творить свои сны внутри снов. В Мелнибонэ, где я родился, это была общепринятая практика.
Там нас учили погружаться в сны и вести в них полноценную долгую жизнь, обретая опыт других реальностей. Я прожил больше двадцати веков, прежде чем достиг возраста двадцати пяти лет. Такой формы долгожительства я пожелал бы лишь самым заклятым врагам. За мудрость, дающую силы управлять стихиями, приходится дорого платить.
Если вам повезет, как мне, то снов вы не запомните. Просто безжалостно вытесните их из своего сознания. Но опыт все равно навсегда останется в вашей крови. К нему можно прибегать для создания мощных чар. По своей природе мы забываем почти все, что нам снится, но некоторые приключения, что я испытал вместе с дальним родичем графом Улриком фон Беком, лежат в основе моей истории, тесно переплетенной с историей его жизни. То, что вы сейчас прочтете, я, скорее всего, скоро позабуду.
Эти сны – своеобразный апокриф к моему главному мифу. В одной из моих жизней я не осознавал своей судьбы, отвергал ее и ненавидел. В другой – делал все, чтобы воплотить судьбу, поняв ее. Но только в этих снах свою судьбу я полностью осознавал. Когда я выйду из сна, он угаснет, превратится в ускользающий шепот, исчезающее видение. Лишь сила останется со мной, и будь что будет.
Элрик, сын Садрика, последний император Мелнибонэ
Если спросите – откуда
Эти сказки и легенды
С их лесным благоуханьем,
Влажной свежестью долины,
Голубым дымком вигвамов,
Шумом рек и водопадов,
Шумом, диким и стозвучным,
Как в горах раскаты грома? –
Я скажу вам, я отвечу:
«От лесов, равнин пустынных,
От озер Страны Полночной,
Из страны Оджибуэев,
Из страны Дакотов диких,
С гор и тундр, с болотных топей,
Где среди осоки бродит
Цапля сизая, Шух-шух-га.
Повторяю эти сказки,
Эти старые преданья
По напевам сладкозвучным
Генри Лонгфелло. Песнь о Гайавате
Ветвь первая
История Уны
Девять черных великанов
Древо скрелингов хранят:
Три на юге, три с востока,
Трое запад сторожат.
И лишь север отдан Змею.
Змею белому – дракону,
Крепко спит он, но проснется,
Зарыдает. И на мир
Слезы горькие прольются,
Погребальный огнь взовьется.
Только сладкий голос флейты
Сможет ярость утолить.
Уэлдрейк. Древо скрелингов
Глава первая
Дом на острове
Внимайте мне, все священные роды,
великие с малыми Хеймдалля дети!
Один, ты хочешь, чтоб я рассказала
о прошлом всех сущих, о древнем, что помню.
Великанов я помню, рожденных до века,
породили меня они в давние годы;
помню девять миров и девять корней
и древо предела, еще не проросшее
[6].
Старшая Эдда. Прорицание вёльвы
Я Уна, принимающая обличья, графиня фон Бек, дочь Оуны, крадущей сны, и Элрика, императора-чародея из Мелнибонэ. Когда моего мужа похитили воины племени какатанава, я бросилась в погоню, погрузилась в водоворот и обнаружила непостижимую Америку. Вот история об этом.
Когда Вторая мировая война наконец закончилась и в Европе установился хоть какой-то мир, я заперла наш семейный дом на краю Серых Пределов и поселилась в Кенсингтоне, на западе Лондона, вместе с мужем Улриком – графом фон Бек. Хотя я опытная лучница и мастер иллюзорных искусств, мне не хотелось следовать призванию матери. В конце сороковых навыки мои не находили применения пару лет, пока я не начала работать в той же сфере, что и мой супруг. Страх и горе, пережитые перед окончательным поражением нацистов, объединили нас и придали сил, чтобы вернуть былой идеализм, восстановить мир и попытаться сделать так, чтобы он никогда снова не скатился к агрессивной нетерпимости и авторитаризму.
Мы понимали, что каждый поступок, совершенный в нашем мире, отзывается эхом в других, и со всей убежденностью посвятили себя работе в ООН, чтобы внедрить в жизнь Всеобщую декларацию прав человека, проект которой еще до войны написал Герберт Уэллс с отсылками на Пейна и отцов-основателей США. Сама Элеонора Рузвельт оказала помощь движению. Мы надеялись сохранить ценности либерального гуманизма и народного правления во всех странах, что так жаждали мира. Можно даже не упоминать, что задача перед нами стояла непростая. Как обнаружили еще греки и ирокезы, авторы этих идей, кризисы всегда приносят гораздо больше выгоды, чем спокойное время.
Мы с Улриком много работали, я постоянно была в разъездах, поэтому в сентябре 1951 года мы решили отправить наших детей в школу-интернат в Англии. Школа Майкл Холл в сельской местности Суссекса считалась одной из лучших, преподавали в ней по вальдорфской системе Штайнера, но я все равно чувствовала себя виноватой из-за того, что редко бываю дома. Последние месяцы Улрик не высыпался, его мучили сны, которые он называл «вмешательствами», – они приходили, когда душа Элрика, навсегда связанная с его душой, испытывала сильные потрясения. По этой причине, в числе прочих, мы решили провести отпуск в Новой Шотландии, в доме наших друзей, построенном архитектором Фрэнком Ллойдом Райтом. Они тем временем работали в Тринидаде, в Комиссии по независимости Вест-Индии. После их возвращения мы собирались покинуть их просторный дом и навестить родственников Улрика в Новой Англии и лишь затем взойти на борт «Королевы Елизаветы», чтобы вернуться в Саутгемптон.
