Ну конечно! Мой отец экспериментировал с уменьшенной версией этого устройства в Беке еще до Первой мировой. Я понял, что мы видим редчайший вариант камеры-обскуры – посредством зеркал она могла показывать то, что происходило вокруг города. Но устройство не было чисто механическим. В нем работали силы, более привычные для Мелнибонэ, чем для Мюнхена. Владыка Сепириз пришел на выручку коренастому князю, и вскоре они с помощью жестов и команд привели в действие различные части устройства. Постепенно мы увидели, что происходило за воротами города.

Я оказался прав. Викингами руководил Гейнор Проклятый. Рядом с ним шагал его лейтенант Клостергейм. Большую часть лица третьего мужчины тоже скрывал шлем, но его глаза я видел и прежде. Он походил на дикого волка, впрочем, как и все остальные викинги, но все-таки отличался от них. В нем была какая-то фундаментальная самодостаточность, и его я боялся больше, чем всех других.

Викинги выглядели так, будто давно не спали и толком не ели. Путь сюда оказался для них нелегким. Я еще не встречал такую голодную толпу головорезов. Они наблюдали за Демоном Ветра с мрачной настороженностью, да и вообще выглядели не слишком счастливыми под командованием Гейнора. Они боялись огромного вихря почти так же сильно, как и мы! И только незнакомец в черном шлеме пребывал совсем в другом настроении. Теперь его глаза находились в тени, но на бледных губах, наполовину скрытых забралом, играла улыбка. Я узнал эту улыбку, как и глаза, и теперь испугался еще сильнее.

Еще более крупные камни врезались в стены, оставляя глубокие отметины. Сепириз яростно бормотал что-то о древности строения и его огромном значении на протяжении многих тысячелетий.

Полагаю, он до сих пор считал, что здесь мы находимся в безопасности, по крайней мере пока, но все стало куда более опасным и непредсказуемым, чем он ожидал. Сепириз наконец понял, что недооценил опасность. Он даже не представлял, что все могло сложиться таким образом.

Жестокий ветер завывал в высокой башне и со свистом носился вокруг сложной конструкции из медных проводов и полированных зеркал, изношенных гранитных шестерен и латунных осей, резервуаров с ртутью. Раздалось шумное гудение, грохот и жужжание, когда ветер коснулся тонких, почти сверхъестественных приборов. Полированное стекло вспыхнуло и ослепило меня. Тонкие трубочки задребезжали, что-то зашипело и заскрежетало.

Шепот Владыки Шоашуана разнесся по залу с высоким потолком странным уродливым эхом:

– И смертные, и бессмертные, вы все обретете бесславный, страшный конец. Признайте, что Равновесие нарушено. Сама материя, из которой оно создано, погибла, масштабы теперь ничего не значат. И древо тоже скоро погибнет. Регулятор мультивселенной не оправдал ваших надежд. Порядок восторжествует. Вас ждет неподвижный покой окончательной стабильности. Время упразднено, вскоре мы с вами увидим, как наступит новый порядок.

– Порядок, который ты сулишь нам, – это застой и смерть, – презрительно ответил владыка Сепириз. – Владыка Шоашуан, ты бесчестишь свое имя. Тебе недостает достоинства и красоты. Ты всего лишь назойливый шум, окружающий пустоту. Разрушение – единственное, на что ты способен. И в этом случае ты не больше чем последний вздох умирающей птицы.

Послышался гневный рев. Стены загрохотали и начали трескаться, когда вихрь усилился. Кладка внешней стены расшаталась и с грохотом рухнула вниз.

Руки владыки Сепириза летали по странным приборам. Он сгорбился, полностью сосредоточившись на работе. Глаза его метались из стороны в сторону, словно он искал слабое место.

Сепириз считывал сигналы в зеркалах, хмурясь, смотрел на кружащиеся колбы и трубки.

Башня затряслась, словно от сильного землетрясения. Мои товарищи переглянулись. Очевидно, они даже не ожидали такой силы. Хотя город был возведен человеческими руками, он располагался на склонах горы. Внутри она все еще была живой горой. И Владыка Шоашуан обладал достаточной силой, чтобы бросить ей вызов, грозя полным разрушением!

За стенами носились в воздухе каменные обломки. Внизу, у подножия, Гейнор и его люди смотрели, как ветер безжалостно рушит неуязвимые прежде ворота. Я тоже увидел, как створки, срываемые с петель, начали раскалываться. Железные петли и ленты, которыми ворота были обиты, когда-то могли выдержать любую атаку, теперь же они деформировались и скрутились под давлением ветра.

Рев оглушал, волосы и одежда развевались в разные стороны. Владыка Сепириз что-то крикнул мне, затем взмахнул рукой; я никак не мог понять, чего он хочет.

Ртутный резервуар, служивший зеркалом, вновь закружился, и в нем я увидел лицо человека в мельчайших деталях. Это был незнакомец, пришедший с Гейнором и Клостергеймом. Он смотрел вверх, предположительно на своего сверхъестественного союзника. Глаза его, как и мои, были алыми. В них отражались глубина и сложный жизненный опыт. Как человеческая душа может вынести бремя такого знания, что отражается в этих глазах? Только Элрик из Мелнибонэ был достаточно могущественным чародеем и воином, чтобы взять на себя это бремя. Вряд ли когда-то существовал другой человек со столь же сильным характером.

Поверхность резервуара замерцала, показывая во весь рост воина в черных доспехах и черном шлеме. В руке он держал круглый боевой щит, покрытый парусиной. С некоторым удивлением я заметил, что у него тоже есть черный меч, такой же, как у меня. Тогда меня впервые осенило. Истина оказалась настолько непостижимой, что сначала ускользнула от меня. Нас трое? Три меча? Три щита? Но кто нес щиты?

Сепириз оттащил меня от зеркального резервуара.

– Он притягивает вас. Вы утонете, если не будете осторожны. Со многими это случалось.

– Утону? – засмеялся я. – Утону в своем отражении?

Ко мне подошел Айанаватта.

– Значит, вы поняли. – Он излучал спокойствие и олицетворял здравый смысл во всем этом безумии. Улыбался он тихо, по-дружески: – Но вы не первый, с кем это случилось. Возможно, кто-то скажет, что это судьба вашего друга Гуннара!

Чем больше я узнавал этого высокого краснокожего, тем большим уважением и любовью к нему проникался. Он был прирожденным лидером. Непритязательным, держался на равных, но действовал решительно и осторожно. Все великие лидеры, такие как Александр Македонский, могли играть в нарды с простыми солдатами и при этом вести себя так, что к ним относились как к живым богам.

Я хотел спросить Айанаватту, где его народ. Его черты казались мне знакомыми, но знал я недостаточно, чтобы определить, к какому племени он принадлежит. И время сейчас не подходило для того, чтобы удовлетворять свое любопытство. События развивались слишком быстро. Нас всех свели вместе разные обстоятельства. Я понятия не имел, как Гейнор и компания достигли Какатанавы и почему они здесь.

Визжащий ветер причинял боль. Казалось, в уши вкручивали иголки. Я прикрывал их, как мог, и заметил, что на моих товарищей звук действовал точно так же. Владыка Сепириз нашел немного воска и протянул его нам. Я заткнул мягким податливым материалом уши и избавился от сильного воя.

Я услышал, как князь Лобковиц подошел ко мне. Он приложил ладонь к моему уху и сказал:

– Мы не можем сражаться с Владыкой Шоашуаном и его союзниками. У нас нет необходимых средств, чтобы уничтожить его, поэтому все, что мы можем сделать сейчас, это отступить. Мы должны покинуть внешний город и попробовать войти в более глубокую реальность внутри. Нужно вернуться к древу скрелингов.

Это все, что он смог сказать, прежде чем пронзительный ветер стал еще громче, его ледяные пальцы пробрались под одежду и впились в тело.

Меня охватила пронизывающая боль, я громко выругался – такой сильной она была, в этот миг в дверях появился Белый Ворон. За ним виднелось что-то темное и подвижное. Мне захотелось выхватить меч, броситься к нему на помощь, но в этот миг я понял, что с ним был зверь, его верная толстокожая Бесс. Опасаясь за ее безопасность, он привел ее сюда. Седло все так же лежало на ее спине, груз покрывала накидка из белой буйволиной шкуры с синей и алой кромкой, от этого казалось, что у мамонтихи на спине вырос горб, точно у верблюда. В тот момент трудно было сказать, будет ли ей лучше с нами или без нас.