Гуннар утратил интерес к беседе.
– Так вы говорите, что здесь нет больших норманнских поселений? Никакой защиты? Ни флота?
– Здесь лишь я и индейцы-пакваджи, – ответил Клостергейм почти весело. – Мы терпеливо ждали вашего прибытия. Я знаю, что вы привезли с собой. Как вам удалось так быстро прийти в Винландию?
Говорил он явно со знанием дела.
Гуннар убедился, что все его люди вернулись на корабль, и снова продолжил разговор.
– Вы имеете в виду боевую пластинку? Щит скрелингов?
– Ведь не только удача привела вас сюда до наступления зимних снегов, – заметил Клостергейм. – Не только это помогло вам найти короткий путь через Ад! – Он заговорил с непривычным нажимом. – Я нужен вам, ярл Гуннар Обреченный, как и вам, принц Элрик, если вы хотите увидеть Золотой город и взглянуть на чудесное Древо скрелингов.
– Вы знаете, что я ищу? – требовательно спросил Гуннар.
– Вероятно, это как-то связано с кольцом, которое носит наш бледный ДРУГ?
– Хватит! – взревел Гуннар и, задумавшись, замолчал, чего обычно не случалось.
– А почему я здесь, вы знаете? – спросил я и показал кольцо.
– А вы не здесь, вам же это прекрасно известно, – ответил Иоганнес Клостергейм, прищурившись. – Вы попали в беду в каком-то другом мире. Но из отчаяния оказались здесь во сне.
– Вам известно, что я ищу?
– Мне известно, что вы сделаете. Я не могу увидеть, как это будет сделано и будете ли вы служить Порядку или Хаосу, – он прервался и взглянул на Гуннара. – Пойдемте со мной в дом. Оставьте своих людей охранять корабль. Вы сможете поспать, а затем мы еще поговорим. Мне нужна ваша сила, так же, как вам нужна моя мудрость.
Но Гуннар вновь покачал головой.
– Интуиция подсказывает, что мне лучше держаться от дома подальше. Он как-то связан с моей гибелью. Если у вас есть воины, мы можем объединить силы и позаботиться о безопасности. И я соглашусь заключить с вами временный союз. Пока не увижу мужество ваших людей. Если завтра выяснится, что ваше племя так же трудно отыскать, как эльфов или гномов, то окажется, что вы прождали пятьдесят лет для того, чтобы потерять голову. Вы тоже считаете себя полусмертным, как наш прокаженный друг? В мире полно таких, как мы. Лучшие из них умирают плохой смертью в возрасте сорока или около того. Лишь некоторые доживают до шестидесяти, не говоря о двух столетиях.
– Я родился не в свое время, – попытался объяснить Клостергейм. – Я такой же искатель приключений, как и вы, и жажду мести и возмездия. Я не могу умереть, пока не умрет само Время. Однажды юная ученица крадущего сны попыталась кое-что украсть у меня и поплатилась за это. Теперь же я путешествую, как и вы, с помощью чародейства. Не могу сказать, почему Время так благосклонно к нам, но однажды мы это узнаем.
– У вас научный склад ума? – спросил я.
– Я много лет был знаком с учеными-натуралистами и их учениками в Кхемире и Джибре. Все они жаждали мудрости, как владыки и короли жаждут власти. Чтобы защитить их мудрость от злоупотреблений силами времени в этом мире, на протяжении веков создавались тайные братства. Самое последнее – Братство Гроба Господня. Все понимают, что сумма человеческих знаний и секреты мира заключены в некоем магическом объекте. Он может принимать форму чаши, посоха или камня. Франки называли его Градаль, такое имя они дали церемониальной чаше, что использовали на приветственных пирах для гостей. Некоторые говорили, что это чаша крови. Другие считали, что в чаше плавают головы врагов и рассказывают неведомые тайны. Или же что это посох или скипетр, вроде тех, какими владеют императоры Священной Римской империи. Посох символизирует справедливое правление в рамках закона. Галлы и мавры убеждены, что это камень, и не маленький. При этом все соглашаются, что Градаль может принять любую из этих форм и сохранить свою суть, но при этом он скрыт от людей, и лишь добродетельные герои могут увидеть его.
Гуннар снова засмеялся.
– Именно поэтому меня зовут Обреченным. Я обречен искать чашу, но никогда не увидеть ее, поскольку меня нельзя назвать добродетельным. И только эта чаша может изменить мою судьбу. Но раз я ее никогда не увижу, то намерен сделать так, что и другие ее не увидят…
– Тогда будем надеяться, – сухо перебил его Клостергейм, – что мы сможем помочь вам изменить судьбу.
– А вы, господин Клостергейм, тоже ищете посох, камень или чашу? – спросил я.
– Если честно, – ответил Иоганнес Клостергейм с подчеркнутым благоговением, – я ищу лишь одного – средства для исцеления Мировой Боли. У меня лишь одна цель. Вернуть гармонию в мир. Я стремлюсь служить моему господину, Князю…
– Мира? – ухмыльнулся Гуннар. Уверенность вновь вернулась к нему и, как обычно, выражалась в виде агрессии. – А я‑то по ошибке принял вас за солдата или торговца, не знал, что вы святоша.
– Мой господин вызывает во мне величайшую преданность.
– А то. И эта преданность тут же испарится, когда вас заставят сожрать свое причинное место, – с усмешкой заметил Гуннар.
Он окончательно поборол страх, из-за которого убежал подальше от дома. Кто бы мог подумать, что у такого отважного и беспощадного человека есть слабости! Мне стало любопытно. Вне всяких сомнений, мое любопытство разделяла и команда, которая доверяла своему капитану, лишь пока считала его решения непогрешимыми. Но он прекрасно понимал: как только он начнет ошибаться, любой из этих тридцати с радостью займет его место на капитанском мостике «Лебедя».
Он заразил их мечтами о заморских королевствах. А теперь Клостергейм обещал отвести их в Золотой город. Но сейчас Гуннар видел в этом смысл и больше не спорил: нам нужен был этот черепоголовый и его люди.
– Должен признаться, – добавил Клостергейм, – у нас появились серьезные проблемы из-за человека, называвшего себя Белый Ворон. Это один из ваших, принц Элрик?
– Такое имя в Мелнибонэ не встречается, – ответил я. Люди отчего-то верят: те, кто выглядит странно, непременно должны быть выходцами из воображаемой сверхъестественной страны эльфов.
Я обвел взглядом берег, поросшие деревьями холмы, древний лес, чьи зеленые волны катились далеко вглубь. Может, это и в самом деле Атлантида, континент, окружающий мировой полюс? Если так, то, возможно, то, чего я ищу, находится в самом центре, как мне и предсказывали?
– Завтра, – произнес Клостергейм, – мы встретимся с моим племенем и вместе пойдем по Сияющей тропе в Золотой город. Теперь у нас есть союзники, и все пророчества вместе говорят об одном и том же. Белый Ворон больше нас не потревожит. Вскоре он навсегда исчезнет из этого мира. И то, что он украл, станет моим. Так говорит оракул.
– Что ж, ладно, – пробормотал безликий ярл. – Никогда не доверял оракулам и богам.
И вновь Клостергейм предложил нам отдохнуть у него дома, и снова Гуннар отказался. Он сказал, что лучше Клостергейму остаться у нас на корабле. Тот слегка поколебался, но отверг предложение. Сказал, что ему нужно уладить кое-какие дела, прежде чем он присоединится к нам утром. Он повторил, что его дом открыт для нас и на случай, если мы захотим прийти, у него запасена отличная оленина и в погребе полно овощей. Поскольку аппетитом я не отличался и хотел сохранить свой союз с Гуннаром, я тоже отказался. Клостергейм озадаченно пожал плечами и сквозь густые заросли отправился обратно. Протоптанной тропы к его дому не было. Внутри тревожно клекотала птица.
Настал полдень. В небе цвета потускневшего серебра ярко светило солнце; его лучи пронизывали золото и зелень осенней листвы. Я смотрел вслед Клостергейму, пока он не скрылся в тенистых зарослях.
Кто же такой этот юный скрелинг? Местный вождь, вне всяких сомнений. Клостергейм явно ненавидел его. Но что он имел в виду, когда спросил, «не из моих ли» этот Белый Ворон? Может, здешние земли населены потомками мелнибонийцев?
Норманнские поселенцы тут больше не обитали, Гуннар в этом убедился. Как только мы поднялись на борт, он дал приказ грести к берегу. Заметил хорошую пологую отмель, к которой просто пришвартоваться. Теперь мы легко могли сойти с корабля на галечный берег. Вскоре его парни уже рубили ветки, разбивали лагерь, закрепляли корабль и ставили охрану.
