Неужели Гуннар в самом деле решил, что тридцать человек под командованием безликого безумца смогут его захватить?

Во сне я нуждался меньше, чем другие. Поэтому вызвался стоять вахту первым. Все это время я провел в небольшом укрытии из оленьих шкур на носу корабля; отсюда отлично просматривалась вода впереди. Я слышал какие-то звуки, похожие на тявканье тюленей, и проверял, не подплыл ли кто к кораблю. За время моего дежурства ничего особенного не произошло.

Я проснулся чуть позже рассвета, услышал пение птиц и почуял запах костра и леса, и меня наполнило неуместное ощущение благополучия. Из глубин дома раздавался необычный клекот, а затем я услышал и человеческий голос – он показался мне странно знакомым.

Мы подняли якорь и медленно поплыли вокруг острова в поисках места для высадки. Вскоре нашли каменную плиту, спускавшуюся прямо в море. На нее мог высадиться один человек в легких доспехах и закрепить веревку, по которой перебрались бы все остальные. Иначе в боевых доспехах и с оружием мы бы просто утонули.

Оставив несколько человек охранять корабль, мы высадились на берег острова. Чайки и бакланы ловили рыбу в серой воде, покрытой белой пеной. Они низко летали в стальном небе, открытые всем ветрам, на берегу же, куда хватало глаз, повсюду росли высокие ели и смешанный лес. Дым поднимался лишь из дома.

Гуннар привычно выругался и во главе отряда направился через подлесок. Мы подобрались к дому сзади. Очевидно, нас до сих пор не заметили: когда мы подошли ближе, внутри встревоженно заклекотала птица. А затем все замолкло.

Гуннар остановился.

Викинг повел нас вокруг дома, пока мы не увидели крепкую дубовую дверь, тяжелые железные петли и замки, а также засовы на решетках, закрывающих окна. Дом выглядел ухоженным и защищенным.

Снова заклекотала птица.

Может, жители надеялись, что мы сами уйдем? Или ожидали атаки?

Гуннар приказал половине отряда остаться со мной впереди, сам же с остальными решил зайти с тыла. Я понимал, что он ищет что-то особенное. Гуннар тихонько бормотал и считал, загибая пальцы. По всей видимости, он узнал это место и отчего-то испугался.

Вдруг поведение его резко изменилось. Он крикнул, чтобы мы немедленно возвращались и поднимались на корабль.

Команда привыкла подчиняться ему беспрекословно. Дело довершили их собственные предрассудки. Через несколько секунд мореходы уже ломились через подлесок к берегу, спотыкаясь и ругаясь на бегу, мечами прорубая дорогу, словно им передалась паника капитана.

А он и в самом деле запаниковал! Гуннар был явно напуган.

Я бы тоже последовал за ними, если бы в этот миг не открылась дверь и из нее не вышел худощавый человек в черных одеждах; я его не припоминал, однако он холодно поприветствовал меня, как знакомого.

– Доброе утро, принц Элрик. Вы же не откажетесь позавтракать со мной?

Говорил он на литературном мелнибонийском, хотя был человеком. Почти бесплотное лицо его напоминало череп. Глаза сидели так глубоко, что казалось – на тебя смотрит пустота. Тонкие бледные губы сложились в полуулыбку, когда он заметил мое удивление.

– Думаю, мой бывший господин, владыка Гуннар, понял природу этого места, но вы не бойтесь, сударь. Я не причиню вам вреда. Вы меня не помните? Понимаю. Вы прожили так много разных жизней и встречались с людьми гораздо более примечательными. Помните Иоганнеса Клостергейма? Около пятидесяти лет я прожил здесь, ожидая прибытия ярла Гуннара. Когда-то мы с ним вместе чародействовали. Свои сатанинские силы я применяю в другом месте. Но сейчас я здесь.

– Этот дом перенесен сюда с помощью чар? – спросил я.

– Нет. Этот дом я и другие построили честным трудом, проливая пот. Здесь стояли лишь каменные столбы. Мы поставили балки, возвели стены, положили полы. Каменные столбы стоят в углах дома, они также служат опорами внутри. Когда я сюда прибыл, мы обнаружили каменный круг.

– Мы? Вы и ваш домашний любимец?

– Прошу извинить меня за птицу. Это моя единственная защита от дикарей. Но я говорил не о ней. Нет, сударь, я счастлив быть вождем маленького племени туземцев-скрелингов. Они путешественники, такие же, как и я. Мы обнаружили, что в этих местах уже живут люди. Поселенцы и помогли мне построить этот дом.

– Других огней мы не заметили. И где же эти поселенцы?

– Как это ни грустно, но они все умерли. Но не от старости. Боюсь, между мной и норманнами произошла ссора. Мое племя победило. Женщин и детей мы приняли к себе, чтобы пополнить племя, остальные же теперь в Валгалле, наслаждаются заслуженной наградой, – он издал лающий смешок. – Теперь здесь живут лишь полукровки.

– Значит, дом вам построили поселенцы?

– Да, они сделали большую часть работы. Он круглый, такой же, как и их дома. Сам остров считался священным местом. Туземцы были напуганы, когда мы прибыли. Я знал, что пройдет много времени, пока вы доберетесь сюда, поэтому решил ждать вас, расположившись со всеми удобствами. Мое племя обитает не здесь. Лишь несколько человек остались со мной, но они живут отдельно, в горах, на другой стороне этого хребта. – Он указал вглубь суши на дальние уступы, поросшие соснами. – Они приносят мне еду и дрова. Я теперь стал чем-то вроде домашнего божка. Не слишком важного, но которого не грех и ублажить. Подозреваю, они много лет ждали другого, более подходящего жителя Востока. Гуннар им подойдет, если не убьет их прежде, чем им удастся с ним поговорить. Вам стоит отвести меня к нему. Я полагаюсь на ваше покровительство, принц Элрик.

Не запирая замка, Иоганнес Клостергейм просто закрыл входную дверь, оставив внутри гомонящую птицу, и пошел за мной. Некоторые викинги уже взобрались по веревке на корабль. «Лебедь» раскачивался и дергался, как поплавок, под весом людей, которые пытались выбраться по веревке из воды и перебросить тело через борт.

– Ярл Гуннар, – прокричал я. – Со мной хозяин дома. Он говорит, что не причинит нам зла. И может объяснить эти парадоксы.

– Парадоксы? – все еще в панике прокричал Гуннар. – Какие парадоксы? Здесь никаких парадоксов нет, одна лишь темная опасность. Я не стану рисковать жизнями своих людей.

Парни его молчали. Похоже, это место их совсем не впечатлило и не напугало, как капитана. Он взял себя в руки и заговорил – властно, поскольку не мог позволить, чтобы команда увидела, что он боится и может принимать ошибочные решения. Иначе он бы долго не продержался.

– Хозяин дома схвачен?

– Он пришел к нам как друг. Говорит, что давно нас ждал. И радуется нашему прибытию.

Гуннар не хотел, чтобы это слышали остальные. Он хмыкнул и пожал плечами.

– Он может взойти на борт, если хочет. Нам нужна свежая вода, но отсюда я не вижу никаких источников.

Улыбаясь самому себе, Клостергейм промолчал. Он поклонился.

– Премного благодарен, ярл Гуннар.

Гуннар протолкался через своих парней, чтобы лучше приглядеться к прибывшему.

– Вы знаете этот мир?

Клостергейм ответил по-гречески:

– Так же, как другие. А вам, видимо, нужен проводник.

Гуннар презрительно фыркнул:

– Еще бы я стал вам доверять!

– Я знаю, почему вы боитесь этого места, Гуннар Обреченный, и знаю, что у вас есть все причины бояться его, – сообщил Клостергейм спокойно и холодно. – Но ни у меня, ни у других людей здесь нет причин для страха.

– Вам известны мои сны? – спросил Гуннар.

– Я догадался, поскольку знаю, что произошло в этом месте. Но сейчас вам нечего опасаться в доме.

– А то, – вымолвил Гуннар. – Можете называть меня осторожным стариком, но я не вижу причин доверять вам и этому месту.

– Вам лучше довериться мне, Гуннар Обреченный, так как у нас с вами общие цели.

– Откуда вы, живущий на Краю мира, знаете так много? Сюда что, каждую неделю приходят корабли из Средиземья?

– Уже не так часто, как раньше, – ответил Клостергейм. – Финикийская торговля теперь процветает на других берегах. Я побывал в стране, лежащей далеко отсюда, там живут христиане, говорящие по-бретонски. Постепенно земля их изменит. Они станут такими же, как здешние туземцы. Люди меняются не по собственному желанию, а по велению природы. Норманны и римляне почти не торгуют. Финикийцы и их союзники кельты сбежали сюда после падения Карфагена. Этот континент принимал поселенцев с распростертыми объятиями. И делал их своими.