— Помогло?
— Помогли. Ты же знаешь, мир не без добрых людей. — Голос становится резче, напряжённее. — Там был Красавчик. Смотрел на меня своим липким взглядом. Говорит, может прошлое вспомним?..
— Эта мразь посмела с тобой заговорить? — Ленка даже задохнулась от возмущения.
— Вспоминаю, а у меня живот сводит от тошноты. «Когда ты успела стать такой секси?». Придурок. А знаешь в чём я была? — я скинула со своего плеча пиджак и продемонстрировала Городовой голую спину. — Пока к столику своему шла, думала он мне дыру на спине прожжёт.
— Мать моя! Алька, откуда у тебя такое?.. — Ленка вертела меня перед собой, как манекен, осматривая со всех сторон. — Со мной значит ходишь, как монашка одеваешься, а сегодня повод подходящий!
— Да ну тебя! — отмахнулась я и закуталась в пиджак. — Я эту тряпочку вообще выкину. Надела под пиджак вместо лифчика. Кто ж знал, что меня от Демида в жар бросит и я раздеваться начну! Кстати, он из-за неё тоже под горячую руку попал…
— Вы что, поссорились?
— Не волнуйся, прояснили ситуацию. Я даже дружеские обнимашки от него получила в поддержку.
— Куда катится мир? — Ленка закатила глаза. — С голой спиной она ходит, с мужиками обнимается. Так и до секса дойдёшь…
— Кстати, хочешь тебе кофточку подарю раз понравилась.
— Носи уж, развратница. Да и не налезет эта, как ты говоришь, тряпочка на мои тити.
Ленка замолчала и вытащила из кармана ветровки пачку сигарет.
— Это ещё что? — возмутилась я. — С каких пор ты куришь?
— Да так, балуюсь немного, — она чиркнула спичкой и прикурила, — нервы успокаивает.
— Лен, ты с ума сошла? Валерьянка намного безопаснее и дешевле. — Силясь рассмотреть лицо подруги сквозь сизый дым, высказала свою догадку: — Ты мне чего-то не договариваешь…
Та молчала. Я не делала никаких попыток её разговорить, зная, что Городова сама должна решить. Сигарета лениво дымилась в её тонких пальцах, вспыхивая красным огоньком после каждой затяжки.
— Я от девчонок узнала, что Клим частенько в курилке появляется, — заговорила наконец Ленка.
— И ты решила, что, закурив, ты будешь с ним чаще видеться?
Городова молча кивнула и снова затянулась.
— Но ты ведь говорила, что решила больше не искать встреч с ним и выбросить его из головы. Лен, ты сама говорила!..
— Не могу я так больше! — подруга с силой бросила на землю недокуренную сигарету. — Да, решила. И получалось неплохо. Аль, такое ощущение, что он издевается, каждый день в универе видимся, даже разговаривает со мной. В глаза смотрит так, что всё внутри переворачивается… Я ни о чём думать не могу…
— Поговори с ним…
— И что по-твоему я могу ему сказать? — в голосе Ленки слышался надрыв. — «Клим, я постоянно думаю о тебе. Давай встречаться»?
— А лучше начать курить?! — Увидев, что Городова тянет из пачки другую сигарету, ударила её по запястью. — Прекрати сейчас же! Ты не в универе и Клима поблизости нет. Со мной ты можешь быть сама собой.
— Что ты вообще понимаешь?! — Она стала похожа на разъярённую фурию, вскочила на ноги. — Ну давай, расскажи, что ты там в твоих книжках написано о том, как перестать думать о человеке, как не сойти с ума, пытаясь задушить в себе чувство неразделённой любви? Или ты из своего личного опыта можешь мне чем-то помочь? Ну, что же ты молчишь? Забилась в свой кокон, парней к себе близко не подпускаешь, я удивляюсь как Демиду удалось тебя растормошить…
Подруга, тяжело дыша, плюхнулась на скамейку. Я молчала, и не потому, что обиделась, просто была поражена таким выбросом эмоций. Ленка достала новую сигарету, прикурила, в то время как я даже не пыталась ничего предпринять, и уже более спокойно сказала:
— Я тебя прошу, не будем больше говорить о Климе и о моих чувствах к нему. Азарову остался месяц, от силы полтора, чтобы защититься и получить диплом. Надеюсь на этом мои мучения закончатся, вряд ли мы ещё будем пересекаться. А пока я прошу — не читай мне нотаций.
Она докурила и мы, впервые за долгие годы так серьёзно поругавшись, разошлись по домам.
Глава 10
Всю неделю я ходила на работу, как в воду опущенная. И дело было не в нашей с Ленкой ссоре, а в понимании того, что я ничем не могу ей помочь в этой ситуации. Да какая там помощь! Я даже не знаю, как её поддержать и чем отвлечь.
Зато работы было с головой. Наши с Сергеем Владимировичем труды не остались незамеченными, и в моём отделе постоянно копошились жадные до распродаж покупатели. Я провожала взглядом очередного «счастливчика» с покупкой, когда услышала за спиной голос Марины:
— Похоже торговля кипит только в твоём отделе.
— Сплюнь, сглазишь. Мадам на меня и так волком смотрит, будто я виновата в том, что товар залёживается.
— Ладно, передохни. А заодно расскажи, с чего ты в таком мерзком настроении все эти дни ходишь.
— Неужели заметно? — удивилась я.
— Для клиентов ты, конечно, продавец-мечта. Но я-то вижу, Аль, что глаза у тебя как у побитой кошки. С Демидом не ладится?
— Дело не в Демиде. У Ленки моей проблемы.
— Понятно. Зная, как ты относишься к Городовой, представляю, как тебе тяжело. Я могу чем-нибудь помочь?
— Нет, Марин. Она и меня просила не лезть, наблюдать со стороны. От этого ещё противнее.
— Дай ей время. Вот увидишь, всё образуется. — Маринка осеклась, всплеснула руками и затараторила: — Господи, Аль, я ж к тебе совсем за другим шла! Ты помнишь, что у тебя сессия на носу? — я кивнула, а Маринка продолжила: — А помнишь, о чём просила меня?
Я на секунду задумалась и честно ответила:
— Нет.
— Я так и думала! Ты же ещё в феврале купила ткань летнюю, отдала мне и сказала: «Напомнишь мне перед сессией, выберем фасон. У меня летнего подходящего ничего нет. Не в сарафане же на экзамены ходить». Я сама про этот отрез забыла. На выходных тумбочку разгребала, и он на глаза попался. Пора шить, Алевтина, могу не успеть. Кстати, когда сессия начинается?
— С шестнадцатого мая. Марин, ты просто молодец! Спасибо, что вспомнила.
В обеденный перерыв мы занялись тем, что подбирали мне фасон нового наряда. Маринка предусмотрительно принесла кучу журналов по кройке и шитью и после долгих дискуссий, мы сошлись во мнении, что будем, то есть, конечно, Маринка будет, шить мне платье-футляр без рукавов, с горизонтальной кружевной вставкой по юбке.
— Вот любишь ты, Стрельцова, придумать что-нибудь этакое, — бубнила Маринка под нос, пока делала на листе эскиз платья.
— Если сложно, давай упростим.
— Я разве жалуюсь? Наоборот, с тобой интересно работать.
Маринка была портнихой от Бога. Она с самого детства грезила о том, как будет шить красивую одежду. Но, попав после техникума на швейную фабрику нашего города, смогла выдержать там всего месяц. «Там было так отвратительно работать, что уже через неделю меня стало мутить при слове «шить». А ведь я мечтала об этом с детства!» — разоткровенничалась как-то Маринка. Она ушла с фабрики, а через некоторое время, устроилась в наш магазин. Теперь у неё есть и официальная работа, и время для своего увлечения — клиенток у Маринки было хоть отбавляй, иногда даже в очередь приходилось записываться.
Как же всё-таки вовремя Маринка напомнила про сессию. Нет, к экзаменам я более-менее готова, да и время ещё есть. Надо ведь сменщицу свою предупредить. Получается, что мне нужно отработать эту и следующую неделю, потом Наташке придётся три недели вкалывать, и снова две моих. Чёрт, все майские праздники на мои смены приходятся! Жутко не любила работать в праздники, особенно, когда погода хорошая — все нормальные люди за город выезжают, открывают шашлычный сезон, кто-то в путешествия срывается. А продавцы на это время превращаются в сторожей, потому что покупателей будет кот наплакал.
Падение спроса начало проявляться уже сейчас, выручки упали. Даже привоз новенького не особо спас положение.
— Если Мадам узнает, что у меня часть сумок с нового привоза даже не выставлены, я просто выговором не отделаюсь, — жаловалась Марина в обед в конце недели.
