Его темные глаза смотрят на меня.

— Никого, кого я хочу.

Мое сердце бешено колотится. Эти слова вперемешку с ночью и с тем, что он купил мою студию, и мы почти каждый день проводим вместе… Все это вдруг приобрело такой смысл, и… неужели это все?! Мог ли он иметь в виду…

Он хихикает, знакомая игривость снова накрывает его, и все обнадеживающие мысли останавливаются. Как они должны.

— Посмотри на свое лицо, — говорит он сквозь тихий смех. — Ты была так напугана там в течение минуты. Бри, не волнуйся. Я соблюдаю целомудрие только в течение сезона, потому что это помогает моей игре.

Его игра? Он соблюдает целибат ради футбола? Ой. Верно. Это более реалистично и еще одна причина напомнить себе не думать о Натане ни о чем, кроме как о друге. Это все, чем мы когда-либо будем, и этого должно быть достаточно для меня. Он должен! Мне нужно успокоить свое грустное маленькое сердце и серьезно поговорить с ним.

Я выпускаю воздух из легких одним рывком, притворяясь, что чувствую облегчение, чтобы сохранить статус-кво.

— Ой! Боже мой! Да. Это имеет смысл. Я тоже читала об этом исследовании! Я на минуту забеспокоилась, что ты имеешь в виду… — Слишком неудобно произносить это вслух, а также, может быть, немного жалко. — Неважно. Давай просто зайдем внутрь.

— Хорошо. — Он вопросительно улыбается. Боюсь, мое лицо показывает эмоции, которых быть не должно. — Ты в порядке? — спрашивает он после того, как купил парковочный талон (он отказывается пользоваться услугами парковщика, потому что говорит, что это только привлечет к нему больше внимания), и мы идем к ресторану.

— Конечно! Я просто… — Мне нужно сменить тему. Так что я останавливаюсь, и Натан тоже. Я жду, пока он повернется и посмотрит на меня. — Послушай, я до сих пор ненавижу, что ты работал за моей спиной и платил за квартиру, но… совершенно не для протокола… — Я улыбаюсь. — Спасибо, что так заботишься обо мне. Ты… лучший из друзей.

Он кивает один раз, выглядя не таким счастливым, как я ожидала.

— Все для тебя, друг .

Мы смотрим друг на друга несколько ударов.

— Но я верну тебе долг, — говорю я, ломаясь первой.

Он громко стонет и уходит.

В тот момент, когда двери ресторана открываются, несколько голов оборачиваются и делают двойной снимок. Мне кажется, было бы проще, если бы я просто подбежала к Натану с мегафоном и закричала:

— Всем внимание! Нет, ваши глаза вас не обманывают. Это поистине великий Натан Донельсон во плоти!

Одна голова склоняется к другой. Ресторан представляет собой гигантский коктейль из шепота и взглядов. У женщин сейчас текут слюнки. Нам понадобится швабра во втором проходе. Они знают его, они хотят его, и они сделают все, чтобы заполучить его.

Я делаю то, что всегда делаю в подобных ситуациях, и отхожу от него на два больших шага, чтобы не мешать его холостяцкой доступности. Но Натан слегка берет меня за локоть и притягивает ближе к себе. Я смотрю на него хмуро, потому что мое тело сейчас слишком возбуждено нашей близостью. Он знает, что этого делать нельзя, и все же сегодня он здесь, нарушая еще одно правило. Его лицо превратилось в точеный камень, когда он смотрит прямо перед собой, игнорируя мой взгляд.

Хозяйка наконец замечает нас и спешит к своему маленькому подиуму. Ее глаза скользят по телу Натана, и явная жажда, отображаемая в ее расширенных зрачках, неудобна для всех. Встаньте в очередь, леди. Я вздыхаю, а затем внутренне рычу, когда моя ревность поднимается вверх и говорит мне разобрать внешность этой женщины, чтобы найти изъян, который заставит меня чувствовать себя лучше. Не круто, Бри. Если Натан хочет эту красивую женщину, это его прерогатива.

— Г-н. Донельсон, вы можете следовать за мной. Ваша вечеринка как раз в этом направлении. — Но, может быть, меня немного раздражает, что она практически мурлычет?

Он кивает и одаривает ее той вежливой улыбкой, от которой женщины падают, как мухи. Но потом он прижимает руку к моей пояснице и тянет меня за собой. Это собственническое прикосновение, которое он никогда не использует. Моя кожа кипит, но я приказываю ей медленно закипеть, потому что это ничего не значит. Судя по темпу, с которым он движется, его рука давит на меня только потому, что он пытается заставить меня двигаться быстрее, чтобы увести нас подальше от всех этих любопытных глаз и не очень тонкого шепота. Может, надо было позвонить заранее и зайти через черный ход?

Я чуть не спотыкаюсь о свои теннисные туфли, пытаясь не отставать от него. Кроме того, теннисные туфли?!

— Натан! — Я шиплю, когда мы не так осторожно идем через высококлассный ресторан — я предполагаю, что этой хозяйке приказали провести Натана через чрево зверя, чтобы все знали, что он был здесь — в коридор, который ведет в VIP-зал. — Почему ты должен был похитить меня в таком виде? Ты должен был сказать мне переодеться! Я думала, мы идем в бургерную или что-то в этом роде. — Что, как я теперь понимаю, было глупой мыслью. «Акулы» официально вышли в плей-офф, а статус знаменитостей Натана и Джамала взлетел до небес. Им нужно быть осторожными, куда бы они ни пошли, и я предполагаю, что в большинстве бургерных не будет VIP-зала, чтобы обеспечить им уединение.

Брови Натана хмурятся, и он сканирует меня глазами, пока мы идем. Он берет мою желтую резинку для волос, футболку с логотипом FRIENDS, потертые кроссовки и укороченные джинсы. Он улыбается.

— Ты выглядишь великолепно, как всегда.

— Нет, не знаю, — говорю я, случайно натыкаясь на заднюю часть его бицепса, когда оглядываюсь назад на женщин в крошечных платьях, выстроившихся вдоль бара, который мы только что прошли.

— Я похожа на твою младшую сестру-подростка, которую ты только что забрал из школы.

Его рука крепче прижимается к моей спине, чтобы я снова не споткнулась.

— Я не думаю, что эти женщины бросают на тебя взгляды, потому что они считают тебя моей младшей сестрой.

Я бы опровергла это замечание, но в следующий момент нас заносит в гостиную. Мы единственные, кто остался здесь, так что я предполагаю, что все остальные знаменитости решили, чтобы их повара готовили для них дома сегодня вечером.

За нами завязывается бархатная веревка. Нас ведут в укромный уголок, вокруг которого висят шторы для дополнительной конфиденциальности. Это тоже хорошо, потому что позади нас начала собираться небольшая толпа, готовая получить автографы и фотографии, как только Натан сядет.

— Вот ты где, — говорит женщина, которой я точно не позволяю себе ревновать. Она мило подмигивает и уходит, мило покачивая бедрами. Только когда я снова поворачиваюсь к Натану и вижу, что он смотрит на меня и сдерживает улыбку, я понимаю, что все это время стреляла лазерными лучами в хозяйку.

— Если бы взгляды могли убивать, — говорит он, поддавшись своей тихой ухмылке.

Я открываю рот, чтобы защитить себя, но нас прерывают.

— Бри Сыр! — говорит Джамал Мерикс, выходя из драпированного уголка в невероятном костюме. Меня оттаскивают от Натана и заключают в огромные объятия, наполненные дорогим одеколоном.

— Перестань манипулировать ею, чувак. Мой день рождения.

— Да, Натан, перестань быть таким скупым, — саркастически говорю я, роясь в сумочке в поисках подарка Джамала.

Он потирает руки, и золотые часы на его запястье мерцают.

— Оооо, я получаю Breenket?! Пожалуйста, скажи, что я. Прошло слишком много времени с тех пор, как ты подарила мне фигурку кота. — Это было в честь того времени, когда мы с Джамалом вместе пошли в кошачье кафе, чтобы побороть его страх перед кошачьими. К сожалению, царапина, которую он получил от этого особенно раздражительного полосатого кота, заразилась, и теперь он даже не заходит в одну комнату с кошкой. В любом случае, я подарила ему фигурку кота, чтобы у него был один котенок, который никогда его не поцарапает.

— Закрой глаза и протяни руки.