Он сцепил руки в замок.

— Ты знаешь, наверное, не хочу. Пусть всё, что было до меня, останется в прошлом. Согласна?

Я посмотрела на него:

— Ты сможешь забыть?

— Я постараюсь.

— А я не смогу.

Не докурив, я потушила сигарету и вернулась в дом.

Настроение уже явно не располагало к празднику. Причём, ни у кого. Хотя все старались сделать вид, что ничего не произошло. Очень плохие актёры.

Если честно, я еле дождалась, когда куранты пробьют двенадцать раз. Ни веселиться, ни общаться уже не хотелось. Поэтому я, сославшись на головную боль, ушла в комнату. Правда, недолго я оставалась одна. Стук в дверь застал меня именно в тот момент, когда я раздражённая, расстёгивала платье.

— Да!

— Ты ещё не спишь? — Саша отвернулся. — Извини, я не знал, что ты переодеваешься.

— Что ты хотел?

Чёртова молния зажевала ткань и никак хотела двигаться.

— Хотел узнать, как ты себя чувствуешь.

Надо же, какая забота! Нашёл время! Ты будешь двигаться, в конце-то концов?!

— Нормально!

— Голова прошла?

Ей-Богу, милый, не до твоих вопросов сейчас!

— Давай я тебе помогу? — он спокойно убрал мои руки и быстро расстегнул молнию.

— Спасибо.

— Я знаю, что ты расстроилась из-за Артёма. Всем было неприятно слушать его бредни.

— Если это всё, о чём ты хотел мне рассказать, то спокойной ночи. И да, голова у меня всё ещё болит.

— Марина, — он обнял меня и коснулся губами шеи, — может, мы пойдём домой?

Я выпрямилась.

— Я уже дома.

Смешок, прозвучавший из его уст, только сильнее меня разозлил.

— Ты знаешь, а ведь мы в доме одни, — я повернула голову, — совсем-совсем одни.

— А куда делись ребята?

— Артём с Мишей разошлись по домам, а Олеся и Илья вроде как пошли запускать салют.

— Ммм, — протянула я, — хорошо.

— Может быть, мы…, — Саша вновь сделал попытку меня поцеловать.

— Нет, — я быстро увернулась от его губ, — голова болит. Разве ты забыл?

Он вздохнул:

— Я помню. Спокойной ночи.

Пяти минут было вполне достаточно, чтобы осознать, что я несправедлива по отношению к Саше. В конце концов, голова не так уж сильно болела, чтобы не пройти после таблетки. Однако, когда я вышла из комнаты, то не нашла его ни в гостиной, ни на кухне. Возможно, он решил продолжить праздник с Ильёй и Олесей.

Приняв обезболивающее, я вернулась в спальню.

— Привет тебе ещё раз, — я вскрикнула. — Что же ты постоянно кричишь?

Я нахмурилась:

— Ты опять влез в окно?

Артём улыбнулся:

— Ага. Не стоит оставлять его открытым. Особенно зимой.

— И что же заставило тебя вернуться?

— Ты, — Артём резко прижал меня к себе. — Поговорить не хочешь?

— Не хочешь, — съязвила я.

— Почему? — он начал меня целовать.

— Потому что…

Дверь хлопнула. А это значило, что кто-то вернулся в дом.

— Марина? — раздался тревожный голос Саши. — У тебя всё в порядке?

— Да, всё хорошо, — я зажала Артёму рот рукой, ибо он уже порывался долго и громко смеяться.

— Я услышал крик и…, — ручка двери повернулась.

— Стой! Не заходи! Я не одета!

Да, я знаю: сомнительная отговорка. Но боюсь, что объяснить Саше, каким образом в комнату попал его лучший друг, будет гораздо сложней.

— Я просто хочу убедиться, что у тебя всё хорошо. Ты неважно выглядела.

Честное слово, родной, я всегда так выгляжу! Просто ты влюблён и не замечаешь этого!

— Сейчас мне лучше.

Продолжать разговор с Сашей было неимоверно тяжко; Артём, приступы смеха которого уже прошли, как нарочно целовал меня и нежно водил рукой по спине.

— Марина, ты так тяжело дышишь…

Не буду эту фразу комментировать, это даже не смешно!

— Саша, у меня болит голова, и я хочу спать.

— Да, конечно. Хочешь, я переночую с тобой? На тот случай, если тебе что-то понадобится?

Ручка повернулась с таким скрипом, словно Саша мечтал не открыть дверь, а оторвать.

— Я позову тебя, если мне что-то понадобится.

— Я буду ждать.

Артём улыбнулся, когда я ущипнула его за плечо. Я намеревалась прогнать нахала, но не смогла совладать с собственными желаниями. Тем более, что он времени не терял и в ту же секунду повалил меня на кровать.

А уже утром в комнату ворвался Саша.

Именно ворвался, другое слово даже подобрать нельзя.

Он со злостью посмотрел на меня и сказал:

— Я знал, что именно этим всё и закончится! Чувствовал же, что ты не просто так вечером тяжело дышала!

Я закрыла глаза. Ну вот и всё. Не зря же сладострастие называют грехом, правда?

Саша прошёл вглубь комнаты и резким движением закрыл окно.

— Стыдно тебе, да? Глаза закрыла!

— Стыдно, но оправдываться не буду.

— И не надо. Но если ты заболеешь, я замучаю тебя разговорами об открытых на ночь окнах!

Что? Об открытых на ночь окнах? Я посмотрела на подушку, на которой этой ночью лежал Артём, и знаете что? Этот засранец сбежал, по-моему, ещё до рассвета. По крайней мере, никаких улик его пребывания здесь ночью я не заметила.

— Ты слишком халатно относишься к своему здоровью!

Я взяла Сашу за руку и потянула на себя, он сел рядом.

— Обещаю, что больше никаких открытых окон.

— Знаешь, я всю ночь просидел в гостиной, никак не мог заснуть. Боялся, что ночью тебе станет плохо.

Я цокнула языком: забота.

— Не стоило меня караулить всю ночь. Новый год же, праздник. Тебе следовало пойти к ребятам и повеселиться на славу.

— Без тебя?

— За двоих, — я улыбнулась. — Ты же хочешь жениться в восемнадцать лет. Молодость твоя пройдёт совсем в другом месте и с другим человеком. Оттянись хотя бы напоследок!

— Что значит в другом месте и с другим человеком? Кажется, мы уже это обсуждали с тобой.

Обсуждали, да. В последнее время только это и обсуждаем.

— Когда мы поедем в Москву?

Он пожал плечами.

— Ты хочешь вернуться? Я думал, мы здесь на несколько дней.

Я тоже так думала, пока твой дружок не припёрся. Не могу я себя контролировать, когда он рядом! Поэтому с глаз долой из сердца вон.

— В Москве тоже хватает развлечений.

— Согласен. Что ж, мы можем поехать хоть сейчас.

Я приподняла бровь:

— Ты же вчера пил. Как ты собрался ехать за рулём?

Он улыбнулся:

— Я догадывался, что не настолько тебе противен. Переживаешь за меня?

Я переживаю за себя. Ибо не хочу торчать с тобой в участке несколько часов.

— Да.

— Я вызову нам такси, а за автомобилем вернусь потом.

По моему скучающему виду Саша догадался, что засиделся в комнате, поэтому поцеловал меня в висок и вышел. Спасибо, что дал мне возможность спокойно одеться и подумать над своим поведением!

— Доброе утро всем! — улыбнулась я, когда прошла в гостиную.

Да-да, именно всем. Особенно Артёму, чью хитрую морду я увидела первой. Как ни в чём не бывало, он сидел рядом с Сашей за столом и пил свой любимый чёрный чай. Убила бы, не будь тут свидетелей.

Он улыбнулся.

— Доброе. Как спалось?

— Очень сладко.

— Какое совпадение! И мне тоже.

Олеся сверлила нас по очереди взглядом, пока Илья пёк на кухне блины.

Слушайте, идеальный же мужик! Разговаривает редко, не спорит (во многом, благодаря первому пункту) да ещё и готовит утром первого января! Признайтесь-ка честно, сколько из вас готовы выползти на кухню в этот день не воды попить и не кофе сварить, а приготовить друзьям (не родственникам!) полноценный завтрак? Сомнений нет: Илья — святой!

— Я уже устала ждать, когда ты выползешь курить, — сказала сестра, выйдя вслед за мной на крыльцо.

— А что такое?

— Ничего. Просто я пока не оставляю попыток достучаться до твоей совести. Не надоело водить Сашу за нос?

— Не понимаю, о чём ты говоришь.

— А как под Артёма стелиться, ты знаешь и понимаешь?